Мария Петрова - Декабристы, не вернувшиеся домой

– И?

– Это Филип Кук. Он будет твоим гидом на этот год, пока ты не освоишься и не привыкнешь. Филип! – позвал он его. Филип мгновенно повернул голову и подбежал к нам.

– Да, мистер Маккруз?

– Это Лиза. На тебя возлагается большая ответственность. В этом году ты ее проводник, понятно? Ты сможешь?

– Вы еще сомневаетесь во мне? – он улыбнулся во все тридцать два своих белых зуба.

– Отлично, я верю в тебя, – сказал он и пошел от нас.

Минуту Филип ничего не говорил, только разглядывал, улыбаясь уже не так широко, потом сказал:

– Первый раз, да? Волнуешься?

Я поколебалась с ответом.

– Мне пообещали обучение, остальное меня не интересует. – ответила я.

– И даже общение?

– Здесь есть библиотека?

– Две.

Я посмотрела на него, чтобы понять, смеется он или нет.

– Одна принадлежит книгам до 18 века, вторая – после. Если тебе интересно, у нас есть сегодня свободное время.

Ну, конечно. Как будто я куда-нибудь с ним пойду. Смешно.

– Нет, спасибо, я воздержусь, – выдавив из себя саркастичную улыбку, выплюнула я. Он никак на это не отреагировал. Видимо, привычный.

Ужасно стоять в стороне от всей толпы и чувствовать себя совсем одним, хотя рядом с тобой стоит такой же человек и немного дальше такая же обычная девочка, но ты не сможешь заговорить не с одним из них, потому что твои принципы, с которыми ты устал бороться, твои комплексы и твое мировоззрение мешают тебе жить и существовать так, как хочется именно тебе. Хотя, я даже не пыталась им противостоять. Мы отлично сжились вместе.

Рыжая девочка, устав на меня смотреть, подошла ко мне и оттащила немного дальше от автобуса и Филипа. Он, как мне показалось, даже не предал моему исчезновению никакого значения. Моя уверенность в безопасности резко пошатнулась и была готова упасть и разбить себе голову о паркет, но что-то удержало ее.

– Ты ведь Лиза? Элиза Стоун? – сказала она, ведя меня дальше.

– А ты Мать Тереза? – фыркнула я.

– Я, вообще-то, тебя спасаю. Я Макс.

Девочка с мужским именем. Почему бы и нет? Тогда я была готова к странностям, особенно при знакомствах с людьми.

Лицо Макс было усыпано веснушками, а волосы чуть ли не пылали, настолько рыжей она была. Эта излишняя рыжесть была ей очень к лицу. Лицо у нее было белым, с непрекословно прозрачной светлой кожей. Глаза говорящие. Она не доверяла никому здесь.

– Здорово, зачем я тебе, Макс?

Не доверяла Филипу, по большей мере. Он к тому времени заметил, что я с ней, но, почему – то, доверял ей.

– Не понимаю, зачем Кип решил присоединить тебя к этому уроду Филипу.

– Почему уроду?

Конечно, я знала, почему он урод. Любой дурак бы догадался.

– Поймешь по ходу дела. Держись лучше меня. Откуда ты?

– Из противного местечка. Еще хуже, чем обычные города. А почему так много вопросов?

– Просто ты тут новенькая, надо бы ввести тебя в курс дела, – я открыла рот чтобы, заикнуться лишний раз о Филипе, но она сразу же перебила меня, словно поняв, что я хочу сказать. – Филип мало чем тебе поможет. Ну а тебе надо набраться терпения, – она улыбнулась.

Вот тут я начала понимать, точнее, убеждаться в том, что бесплатный сыр действительно только в мышеловке.

– Но ты не волнуйся, ты привыкнешь, и все будет нормально. Ты ведь любишь приключения?

Не люблю, когда все мои чувства и намеренья видно на лицо. Я не умею врать и пару раз чуть не умерла из-за этого. И сейчас я чувствовала, как накатывающая волна паники и страха моментально меняет мое выражение лица.

– Только вот не надо тут панических атак, а то и меня и тебя моментально вышвырнут отсюда. Эй, если Кип взял тебя, то значит, он знал, что делает и уж точно не обрек тебя на смерть, ясно?

Я попыталась сделать лицо попроще. Подкатывающий страх стал тише, но все равно чувствовался где то под кожей.

Автобусы остановились возле начала леса между полем и небольшой станцией, за которой стоял густой, но очень красивый лес, верхушки деревьев которого чуть ли не доставали и не рвали прекрасную небесную синеву. В моем заповеднике (как я любила называть место, где я жила, заповедник хищных страусов), солнце освещало город очень редко и только по праздникам. Когда люди уходили с заводов на праздники, и закрывать небо было нечему.

– Часто тут такое небо?

– Постоянно. Иногда бывает дождь. Ты наверняка любишь гулять под дождем? – она окинула меня взглядом. – Такие как ты, наверное, постоянно нарушают запреты родителей.

Я выдавила из себя смешок.

– Были бы у меня родители, я бы обязательно так и делала.

– Ты живешь без них?

– М-да. И мне очень даже комфортно. А что, в Калифорнии родителей не лишают родительских прав?

Я решила поиздеваться, по Макс было видно, что она из хорошей семьи и довольно-таки неплохо живет.

– Вообще-то я из Австрии. Из детского дома.

Я почти не удивилась.

– Почему у тебя такие черные волосы?

– Я не крашусь.

– Я знаю. Это из-за климата?

Ну да, климат у меня не самый лучший был.

– Можешь не волноваться, здесь лучше не станет.

– Надеюсь.

Я стояла и разглядывала ребят, с которыми мне придется жить и находить общий язык. За всю жизнь мне удалось подружиться с четырьмя друзьями, которых убили на следующий же день. Тогда мне было всего 12, и я только начинала узнавать жизнь. С тех пор мне больше не хочется испытывать чувство вины перед кучкой тел и, тем более, заводить друзей.

Отряд, если это можно так назвать, содержал в себе типичных подростков, жертв уличной жизни, как называла это мама, парочку, не отпускающую руки друг друга ни на секунду, близнецов с белыми волосами, шведы, судя по всему, Филипа, и того мальчишки с зелеными волосами. Другие этого не замечали, но он не участвовал в обсуждениях, только задавал тему и наблюдал .

– Это Джейкоб. – пояснила Макс, видя, что я заинтересована в его поведение, – Тот еще кукловод. Кстати, в прошлый год закончил лидером.

– В какой области?

Она посмеялась.

– Чего смешного я сказала?

– Ничего. Совсем ничего. Кстати, что-то я Майка не вижу. Хм, похоже, его все-таки выгнали, – проговорила она, вглядываясь в толпу.

– По поводу?

– Сильно оплошал. Из-за него мы чуть не умерли. Ну и Кип решил, что ему тут делать нечего, судя по всему…

Ее радость и улыбка улетели в никуда, будто бы их и совсем не было.

– И что это значит?

– Это значит то, что нас опять будут делить на две команды.

– Нас же 15.

– Вот именно. Отсутствие майка может ослабить отряд и надо найти для него замену, но так, чтобы это не навредило и другим.

– Зачем так заморачиваться?

– Знаешь, тут лучше иногда заморочиться, чтобы не потерять половину детей.

Все это было настолько странно, что не на шутку заинтересовало меня. Мне было интересно, даже ничуть не страшно. Хотя я бы удивилась, если бы им удалось меня напугать. Ну, вы понимаете, что за всю свою жизнь я столько видела, что меня уже трудно напугать.