Алан Милн - Очень недолгая сенсация

Как она могла совершить такую глупость!

Объяснить это можно тем, что сегодня она впервые с тех пор, как покинула Обурн-Лодж, оказалась на своей любимой улице, Бромптон-роуд. Коренные обитатели северо-западной части Лондона ходили за покупками на Оксфорд-стрит. Ну, не только на Оксфорд-стрит, они могли ненадолго зайти и на Уигмор-стрит, или забрести к югу до самой Бонд-стрит, Риджент-стрит или Ганновер-сквер; но они никогда не оказывались на другой стороне Парка. В течение полугода Дженни пыталась подражать их обычаям, и все напрасно. На ней лежала печать Бромптон-роуд.

Бромптон-роуд была ей особенно дорога, потому что по этой единственной улице в Лондоне ей с ее дорогим Гусаром было позволено гулять вдвоем. На Бромптон-роуд, считала тетя Кэролайн, молодая девушка находится В Полной Безопасности. В то время как мерзкая Опасность могла подкарауливать в переулках поблизости, дожидаясь момента, чтобы кинуться на того, кто сойдет с проторенной дороги, по надежной Бромптон-роуд ходили только Надежные и Почтенные прохожие. Дженни путешествовала по ней взад и вперед, не нуждаясь ни в какой защите, хотя на опасной Бичам-плейс рядом с Дженни всегда шагала тетя Кэролайн или горничная тети Кэролайн.

В Сент-Джонс-Вуде все было иначе. Мистер Уоттерсон придерживался общепринятых взглядов на современных девушек, а факт, что Похищение Противоправно, не позволял ему и помыслить, что нечто подобное может случиться с подопечной Уоттерсона, Уоттерсона и Хинчоу. Дженни не нужен был ключ от входной двери, но (уверил он миссис Уоттерсон) она может без опаски ходить днем одна по Лондону. И может таким образом даже снять часть хозяйственных забот с плеч миссис Уоттерсон.

Итак, в восемнадцать лет Дженни была предоставлена свобода передвижения в Лондоне. Более того, у нее в сумочке был ключ от входной двери, о чем не подозревал мистер Уоттерсон. Надо признаться, это был ключ не от дома на Экейша-роуд, и потому не сильно увеличивал ее свободу; но все же, небрежно вытащенный из сумочки при виде полисменов в омнибусе ключ мог иметь только одно значение, и вид его приводил Дженни, если не кондуктора, в глубокое волнение. На самом деле это был один из входных ключей от Обурн-Лоджа, который Дженни разрешили взять как исключение. Она ходила на танцы без тети Кэролайн, но отнюдь не одна, и ее провожатые (их было несколько) доставили ее прямо к дверям Обурн-Лоджа в истинно эдуардианское время. «Мы только посмотрим, чтобы вы благополучно вошли в дом», — сказал Полковник с сердечным смехом, и они все собрались (довольно комичной группой) около входной двери, а Дженни гордо полезла за ключом. Но он скользнул за подкладку ее сумочки и был обнаружен лишь восемь месяцев спустя, чем в свое время испортил весь эффект. Зато Дженни осталась обладательницей ключа, который теперь должен был бы находиться у Парракотов.

Ключ был при ней, в сумочке, и у нее было десять фунтов ее карманных денег за три месяца, к тому же был прекрасный теплый июньский день, и Бромптон-роуд манила ее к себе, как никогда.

Она ходила по улице. Она тратила деньги. Ходила взад и вперед и кругом — о милая Бромптон-роуд, как она была рада оказаться здесь снова! И ее дорогой Гусар был с ней, как обычно, и она рассказала ему все про Майкла Аллоуэя, барристера по профессии, который обнаружил тело хорошо одетой женщины в собственной гостиной, и они думали, как это, должно быть, потрясающе, и не очень следили, куда направляются… и, прежде чем поняли, где находятся, подошли к узкому проходу между домами и, болтая, по обыкновению, свернули в него. В руке у нее оказался ключ от входной двери, и он так легко повернулся в замке, и вот она уже в хорошо знакомом доме и задумчиво поднимается по лестнице, как сотню, как тысячу раз поднималась прежде… «Тетя Кэролайн! Я вернулась!»

Шаги и голоса приближались. Теперь они слышались прямо за дверью. Оставалось только одно: спрятаться!

В мгновение ока Дженни оказалась на широком подоконнике трехстворчатого окна, выходившего на лужайку. Она съежилась за шторами. Девочкой она пряталась туда от тети Кэролайн или тети Джейн, а потом высовывала головку и вскрикивала: «У-у-у!» — шутка, которую взрослые почему-то были не в состоянии оценить. Но сейчас она пряталась не ради шутки, а от отчаяния. Нельзя допустить, чтобы совсем чужие люди знали, как по-дурацки ты иногда поступаешь.

— Боже мой! — воскликнул мистер Джордж Парракот.

Дженни это не удивило и не возмутило. Из сотни детективных рассказов она знала, что именно так мужчины реагируют на тело незнакомой женщины в гостиной.

— Что случилось? — послышался голос из спальни тети Кэролайн.

— Быстрее! — крикнул мистер Парракот. А затем властным голосом: — Нет… Не надо. Оставайся на месте. — Мистер Парракот вспомнил, что он Мужчина и Старый Фелсбриджеанец. Женщин следует ограждать от подобных зрелищ.

Но было уже поздно. Миссис Парракот стояла в дверях.

— Джордж! — воскликнула она.

В ее голосе послышалось что-то такое, из чего стало ясно, что с этих пор и дальше, что бы ни случилось, к этому телу имеет отношение он, а не она. Мистер Парракот, носивший Клубный галстук, услышал этот оттенок и принял всю ответственность на себя.

— Ничего страшного, дорогая. Иди к себе. Предоставь все это мне.

— Она… мертвая?

— Да.

— Кто это?

— Представления не имею. Я говорю, дорогая, тебе лучше…

Миссис Парракот подошла поближе и сказала:

— Да ведь это Джейн Латур!

— Боже милостивый, неужели та самая Джейн Латур?

— Да, я уверена. — Она посмотрела на мужа. — Джордж!

В этом восклицании не содержалось ни обвинения, ни даже вопроса, и в нем было сказано о Джейн Латур все, о чем не говорится в некрологах.

— Я ни разу в жизни словом с ней не обменялся, — негодующе сказал Джордж. — Я никогда… Ну, мы видели ее на сцене раз или два. Только и всего. Каким же образом она очутилась здесь?

— Бедняжка, — произнесла Лора Парракот, вдруг ощутив безмерную зависть к той, что прожила такую потрясающую жизнь, и в то же время безмерную жалость к той, что больше не сможет так жить. — Что, она… покончила с собой?

Джордж озадаченно огляделся.

— Но… как?

— Веронал или что-нибудь в этом роде… Ой! — Она подошла еще ближе.

— Она не могла удариться головой, потому что здесь ничего…

— Джордж!

— Ничего страшного, дорогая. Иди к себе, а я позвоню в полицию.

— Но, Джордж, разве ты не понимаешь , что ее убили ?

— Да-да, ничего страшного, дорогая. Я присмотрю за всем.

— А вдруг он еще в доме!

— Чепуха, дорогая, теперь он уже наверняка далеко отсюда.

— Но он должен был знать, что дом пуст, иначе бы не пришел сюда… с ней. А если бы мы не зашли по дороге в магазин… Ой, лучше бы мы сразу вернулись, а не… Но я хотела купить несколько вещиц подешевле, а тебе понадобился бриллиантин, а скажи, ты не думаешь, что он все еще в доме и ищет… ну, то, за чем они приходят.