Александр Сидоров - Шкипер Юша. Зверские детективы из зоопарка

— Анатолий, поберегите ваши двусмысленности для Амалии Аскольдовны, — строго отреагировала фельдшер, сходу введя дядю Толю в ступор. Шкипер зарделся и заткнулся. — Что, опять давление? Садитесь.

— Отсидел уже вроде, — смущённо ответил Юша. — Я лучше присяду.

— Как угодно. Рукав закатите. Не прячьте вашу галерею. Искусство должно принадлежать народу.

Никакой особой галереи у Юши на правой руке не было. Так, змея по кисти вьётся вокруг кинжала. В первый раз, разглядывая его татуировки, я на эту гадюку даже внимания не обратил. Затерялась в рыжих порослях Юшиной шерсти, как в зарослях выгоревшей травы.

— Я слышала, у нас что-то со страусами произошло? — спросила Нина Ивановна, затягивая манжету тонометра на Юшином бицепсе. — Лизавета сбежала?

— Весь зоопарк на ушах стоит, а вы не в курсах? — изумился шкипер.

— Я десять минут как пришла, — пояснила фельдшерица, надевая стетоскоп. — У Гликмана вчера отпрашивалась. По личным делам. Не по интимным, а по личным, — поторопилась уточнить она, и Юше пришлось сглотнуть очередную неуместную шутку, которая уже рвалась на волю.

Нина Ивановна быстро измерила дяде Толе давление:

— Сто сорок пять на девяносто. Так, детский сад. Как говорят у нас в станице: жить будешь, но… кхм-кхм… но женихаться не сможешь.

— Вам, значит, можно фольклором загибать? — робко возмутился шкипер. — А мне, значит, нельзя?

— Анатолий, деточка, поживёте с моё… — Нина Ивановна снисходительно воззрилась на Юшу через очки в тонкой оправе.

— Таблеточку дадите? — хмуро буркнул Юша.

— Таблеточку дадим. Кстати! Вчера у меня один пациент тоже таблеточку просил. Как же у меня из головы вылетело?

— Ну, мало ли кому закинуться приспичит…

— Нет-нет! — Нина Ивановна заволновалась, сняла очки, протёрла, снова надела. — Пациент пациенту рознь. Этот, вчерашний, как раз от страуса пострадал!

— Чегооо?! — шкипер выпучил глаза, как тот дракон на груди у япошки. — Как — пострадал? Чего ж вы молчали?!

— Вот сейчас давление до двухсот подскочит, инсульт вас разобьёт, и все страусы мира будут вам, Анатолий, до глубокой синевы, — предупредила фельдшер. — Так что дышите глубже и расслабьтесь.

— Какое расслабьтесь? — застонал Юша по-слоновьи и проглотил, не запивая, таблетку, которую ему подсунула фельдшерица. — Нет, я точно кони шаркну…

— А нельзя это сделать тихо, без вашей… эээ… фени? И не в моём кабинете. Потерпите немного, а я вам всё расскажу.

История оказалась недолгой. Вчера в медпункт доставили пострадавшего с рваной раной на щеке. Приятель привёл, под руку.

— Рана не то чтобы пустяшная, но не смертельная, — пояснила Нина Ивановна. — Здоровый детина, в дни моей молодости их амбалами называли.

— В дни моей старости их так же называют, — вклеил реплику Юша.

— Вполне возможно. И дружок у него тех же габаритов. Но дружок вроде трезвый, а потерпевший — под градусом. Вот спьяну и полез страуса дразнить. Морды ему корчит, щёки раздувает, уши оттягивает…

— Откуда у страуса уши? — удивился шкипер.

— Да свои уши оттягивал, а не страусиные! А барьер вокруг страусиного загона, как вы знаете, у нас из нескольких труб параллельных сварен. Этот идиот вскарабкался на ту трубу, что пониже, устроил клоунаду… Страус — птица обидчивая, не выдержала, щипнула его за щеку. Но как-то несерьёзно. Если бы серьёзно, могла всю щёку с мясом вырвать.

— И надо было, — заметил кровожадный Юша. — Зря она так безответственно к делу подошла. А какой именно страус этого урода клюнул?

— Откуда я знаю. Страусов и допрашивайте, снимайте отпечатки клювов.

— Лады, разберёмся. Дальше чего?

— Дальше я рану обработала, написала направление в поликлинику и отпустила его подобру-поздорову. А он мне: доктор, таблеточку дайте, чтобы я бешенством не заразился. Я ему говорю: это страус от вас может бешенством заразиться! Вот ведь паразит…

— Раз вы направление писали, может, имя его запомнили или адрес? — Юша внутренне принял стойку добермана.

— Анатолий, деточка, что вы такое говорите? В мои-то годы с моим склерозом я и своё имя не всегда припоминаю.

Юша разочарованно поднялся со стула.

— Хорошо всё начиналось… — протянул он. — Ну ништо, и на том благодарствуем, Нина Ивановна. Пошли, киндер.

И мы направились к двери.

— Имя-то я не помню, — раздалось у нас за спиной. — Чего мне его запоминать? Оно у меня в журнале посещений записано…

Интересно меняются люди. До медпункта дядя Толя суетился и метался, как одичалый шимпанзе. А после Нины Ивановны накрыло шкипера умиротворение. Сперва мы откушали в "Ведмедике", потом посидели на скамеечке ("шоб пельмешка до нутра дошла", пояснил Юша, хотя никаких пельменей нам не подавали). И, наконец, отправились в шкиперскую рубку-кабинет. Дядя Толя не расставался с красной шваброй, как бравый гвардеец — с ружьём. Только войдя в кабинет, поставил её у двери. А сам плюхнулся на диван.

— Всем хороша Нина Ивановна, — задумчиво молвил он. — Только на Берию похожа. Не замечал?

Я не замечал. Но спорить не стал.

— Ну что, брат Шурик, — тут же переменил тон шкипер, — делишки близятся к развязке. Недолго нашему защекану по воле гуливанить. Знаешь, кто такой защекан?

— Тот, кого за щёку укусили? — предположил я.

Юша расхохотался:

— Тот, кому за щёку приправили! Сосунец. Песенка есть такая: "Хорошо бродить по свету с карамелькой за щекою"… Понял? Ну?

Понять-то я понял. Но развивать тему не хотелось.

Зато штурман окунулся в воспоминания:

— На крытой когда-то в каждой хате таких по несколько рыл пыхтели. Были, которые в охотку чужой болт себе в рот совали. А чаще: закосячит кто беспредельно — и давай всей хате сигары раскуривать…

— Так ведь и откусить мог, — опасливо заметил я.

— Для такого дела есть техника безопасности. Ласты ему за спину, а по углам рта костяшки от домино вставляли. Рот становится шире, чем очко козлиное. Но лучше всего — штифты на хрен повыбивать, чтобы одни дёсны остались. Самое милое дело.

— Дядя Толя, а вы тоже… сигару свою совали? — меня передёрнуло.

— Я свой хрен не на помойке нашёл. Сроду не любил этих… изысканностей.

Он глубоко вздохнул.

— Да, крепко меня уделал якудза-шмякудза… Как тебе его галерея?

— Красиво.

— Не то слово. Культурная нация. Басё, то да сё.

— Наши так не умеют, — поддакнул я. И, как обычно, попал впросак.

— Кто не умеет?! — вспыхнул Юша. — Наши не умеют? Да наши такое умеют, что у твоих узкоглазых шары на лоб повыскакивают! Мои росписи видал?

— Конечно.

— Их Коля Дикарь набивал. А почему его Дикарём прозвали?

И шкипер поведал одну из своих поучительных историй.

Прежде чем стать Дикарём, этот самый Коля был женат. Как он считал, счастливо. Однако сильно заблуждался.