Александр Сидоров - Шкипер Юша. Зверские детективы из зоопарка

— Это ее вы с Николаем Палычем слушали? Ну чего уставился? Вашу машину костановские ребята еще от Паханска пасут. А тебя — от особнячка Тайги.

— Чего же тогда вы меня не схомутали? — спросил Юша.

— А на кой ты нам сдался? Нет, хирург ты, конечно, от Бога…

— В каком смысле? — не понял шкипер.

— В смысле — из тех, кто гланды через анус вырезает. Пинкертон! Задачку в два действия на всю доску расписал.

— Значит, ребята Кемеля все ж таки на засаду в квартире Амалии напоролись? — догадался Юша.

— Да эта засада — курам на смех. — Левашов поморщился. — Я Косте говорил: что ты дурью маешься… Дело-то плевое оказалось. Не дело, а так, булка с маслом. А булка — с маслом.

— Да не томи ты, ирод. Интересно же…

— А бобиком будешь обзываться?

— Ну че ты, Петрович, я ведь без злобы… Ты меня тоже не за Алена Делона держишь.

— Ну, тогда лечись и учись. Ален Делон…

И Левашов поведал повесть, простую, как две копейки (хотя я такой монеты в глаза не видел).

И полицейские сыскари, и следаки из следственного управления (которые «мокрыми делами» занимаются) первым делом бросились допрашивать близких Вдовина и Симоновича. Амалия ровным счетом ничего не знала, кроме как о поездке яйцеголовых к неведомому клиенту. С дочкой Симоновича, Раисой Михайловной Великовой — другой коленкор. Ее-то первую и опросили, хотя она с семейством отдыхала в Италии. Утренний звонок Костанова застал дочку на самом голенище сапожка — во Флоренции. И тут неожиданно выяснилось, что Великовой из Паханска уже звонили — просили срочно вылететь на опознание тела! Она как раз ищет ближайший рейс, потому что следователь обещал перезвонить позже, чтобы узнать, когда она прилетает.

Следак оторопел: это кто же его опередил?! Может, прыткий Левашов? На всякий случай пробил — нет, Левашов не звонил. У Костанова и без того была версия, что паровозная трагедия — замаскированное убийство, учитывая пропажу Вдовина и род занятий обоих профессоров. Следак предупредил Великову, чтобы та никуда пока не вылетала. Но Раиса была не в пример папе женщина продуманная и заявила, что у нее такой же резон верить Костанову, как и предыдущему персонажу. Пришлось связываться с Интерполом, брать Раису под защиту… Телефон пробили по билингу, но без пользы дела: судя по всему, он был одноразовый, повторно связываться с дочкой собирались с другого номера. Зато Великова сообщила имена нескольких папиных клиентов, среди которых всплыл некий Арам Гургенович Гаспарян, который числился в клиентах уже у следственных органов, однако несколько раз соскакивал с крючка.

— Дальше — дело техники, — завершил рассказ майор Левашов. — Взяли Арика со товарищи… А ты в курсе, что они квартиру Симоновича «ковырнули» и все оттуда вытащили?

Юша состроил на лице «недоумение природы». Я вовремя не сориентировался и чуть было не ляпнул, что профессор сам отдал бандитам свою коллекцию, но шкипер вовремя пнул меня ногой так, что в глазах моих поплыли радужные шары.

— И чего потом было? — подстегнул Левашова Ефимыч.

— Ну, раскололи Кемеля, затем самолетом махнули сюда, здесь троих клоунов приняли… И вот вам здрасте, вижу хворого геноссе Мельникова! А эскорт твой где же?

— Ну, подвезли добрые люди до санатория, потом уехали, — пояснил Юша.

— Сейчас зарыдаю. Как у Маяковского: «Я знаю, роще цвесть, когда такие люди в стране Советской есть».

— У Маяковского — «саду цвесть», — уточнил я. — «Рассказ Хренова о Кузнецкстрое и людях Кузнецка».

— Вот именно: и рассказ хренов, и люди хреновые, — подвел итог Левашов. И отметил для Юши: — Адъютант у тебя, Петрович, паренек подкованный.

— Других не держим, — гордо откликнулся шкипер. — Не ложкой скребанные.

— Тогда следуйте за мной, на Вдовина своего полюбуетесь.

— Петрович, не в огорчение, — в голосе Юши вдруг пробились елейные просительные нотки. — Можно, я Амалии за ее дядю первым сообщу?

— Ну, это за очень большие деньги. Вот как мне помочь, так «легавый», а как засвербело…

А я затосковал о родимом зоопарке. И понял наконец суть наших с Юшей отношений. Я для него — как тот Тарзан, которого с младенческих лет воспитывала обезьянья стая. Ну, чтобы он стал достойной гориллой. Он и стал. А если я не хочу быть Тарзаном?! Кто бы меня спрашивал… Юша, конечно, меня любит как собственное дитя. Но, человек «без родины и флага», упорно воспитывает меня по законам своих джунглей. Просто по-другому не умеет. И тащит он меня все глубже в чащу… Одна надежда: Тарзан все же вернул себе человечий облик.

Может, и я смогу?

Вообще-то, по старинной русской традиции, во субботу, в день ненастный, нельзя в поле работАть. Да и согласно национальным обычаям директора Гликмана, шаббат — нерабочий день. Но мокропаханский зоопарк — территория анархии. Хотя бы практиканту могли послабление сделать. Нет, фигушки: как суббота, так будь здоров, хватай лопату. Когда старший смотритель зоопарка Мельников Анатолий Ефимович, он же шкипер Юша, был в здравом состоянии духа, меня это не сильно напрягало: мотался за ним на правах адъютанта и почти не занимался грязной пахотой. Но с тех пор, как начальник ветотдела Амалия Аскольдовна укатила на месяц в Москву ухаживать за своим дядей-искусствоведом, которого мы с Юшей чуть было героически не вырвали из бандитских лап, если бы нас не опередили менты, старший смотритель, можно сказать, сдулся.

Без предмета своей тайной любви Анатолий Ефимович ступал по зоопарку медленно и грузно, как статуя Командора по кладбищу, в мою сторону даже не чихал, так что навоз из-под яков, обгаженные клетки сычей и прочие прелести — теперь это всё моё. Не счесть навозов в каменных пещерах.

— Чё-то Ефимыч совсем усох, — заметил смотритель (кипер, по-научному) Анвар Ганиев, один из ветеранов движения за чистоту природы в отдельно взятой камере (Юшино выражение). — Даже матом не посылает…

— Давай я пошлю, — предложила рыжая Валька.

— Я тебя сам пошлю, — огрызнулся Анвар. — Как Гагарина — семнадцать раз кругом Земли.

Валька обругала Анвара "астронавтом хреновым" и отправилась к любимой пантере Аглае.

А я пошлёпал к вольеру с белыми медведями. Несмотря на ранний час, клетку со всех сторон облепили возбуждённые посетители. Вообще-то белые мишки (их в зоопарке три наглые морды) всегда пользуются особой популярностью. Однако такой орды любопытствующих я ещё не видел. Хотел пробиться сквозь толпу, пользуясь преимуществами рабочей одежды, но какой-то бугай грозно поклялся скормить меня умкам, "как детям голодающего Поволжья". Нарываться я не стал, тем более увидел невдалеке кучкующихся Раиску Сигизмундовну, Володю, Мишаню Додо и ещё нескольких киперов. Я подкатил к ним, чтобы выяснить ситуацию.