Даринда Джонс - На зов тринадцатой могилы

За то время, что я знаю Рейеса как человека, он набрал массу почти без усилий, а за мое отсутствие его плечи стали еще шире, отчего переход к стройным бедрам казался еще выразительнее. О его пресс моя прабабушка могла бы легко стирать, ей-богу, и наслаждалась бы каждой секундой стирки.

Склонив голову набок, я отдала должное еще одной части тела. Задница Рейеса с ямочками по бокам — это нечто легендарное.

— Закончила? — весело поинтересовался он.

— И близко нет.

— Тогда тебе можно только посочувствовать.

Он двинулся ко мне, но я снова подняла ладонь. Рейес остановился и сложил на широкой груди руки. Настоящий Адонис — фаворит самой Афродиты — во плоти. Так он и стоял, хотя выражение лица явно намекало на то, что он слегка раздражен.

Решив не обращать внимания на подобную наглость, я прислонилась затылком к стеклу и закрыла глаза. Один за другим я стала растворять для себя окружающие предметы. Стекло за спиной исчезло. Затем — плитка под ногами. Дальше исчезли комната, склад и весь город, пока не остался только мужчина, которого я люблю.

— Датч, — с намеком на укор проговорил Рейес.

Но я лишь сосредоточилась усерднее и выпустила на свободу свою энергию, которая устремилась к нему и принялась исследовать и ласкать, согревать и гладить эрогенные зоны. Я чувствовала, как под моими нематериальными прикосновениями он напрягается и расслабляется. А когда энергия легко коснулась члена, Рейес шумно втянул носом воздух.

Наконец я открыла глаза. Муж запрокинул голову, явно наслаждаясь ощущениями, которые я ему дарила. Так и подмывало запрыгать от восторга. Из-за этого порыва вся концентрация растерялась, и энергия рывком вернулась ко мне.

Рейес опустил голову и уставился на меня исподлобья. В обрамленных густыми ресницами глазах сверкал голод и что-то сродни предвкушению, словно я бросила мужу долгожданный вызов.

— Теперь закончила? — спросил он.

Я не самым красивым образом надула губки:

— Наверное.

Через мгновение он уже стоял передо мной, положив ладони на стекло с обеих сторон от моей головы. На губах играла такая ухмылка, что только слепой не распознал бы в ней жажду крови. И все же Рейес и не думал ко мне прикасаться. В этом просто-напросто не было необходимости. Похоже, пришла его очередь хвастаться талантами, и долю секунды спустя мне во всех красках продемонстрировали, на каком отстойном любителе женат настоящий профессионал.

Ток сорвался с кожи Рейеса и обхватил мою шею и запястья, поймав меня в ловушку у окна.

Рейес наклонился и прошептал мне на ухо:

— Неужели никто никогда тебе не рассказывал, как опасно играть с электричеством?

С этими словами, умело, как опытный хирург, он отправил ток гулять по моей коже. Под напором колена мои ноги раздвинулись, и крошечные волны заплясали по клитору. В животе закружилась смесь боли и удовольствия, рождавшая отчаянный трепет в каждом уголке тела.

Искристые тоненькие молнии проникли глубже, и я ахнула от нахлынувших ощущений. Второй импульс пронесся вверх по животу и груди, отчего соски до боли заострились.

— Рейес, — с трудом проговорила я, сгорая от одного-единственного желания — почувствовать его глубоко-глубоко во мне.

А вот Рейесу определенно было весело. Он укоризненно поцокал языком, но ток никуда не делся. Зато расстояние между нами окончательно испарилось. К клитору прижался твердый, как камень, член, поглаживая чувствительную плоть. Если бы Рейес меня сейчас не держал, я бы наверняка забыла, как стоять.

— Пожалуйста, Рейес…

Горячие губы накрыли сосок Угрозы, и ноги подвели меня окончательно. Едва электрическая хватка на запястьях ослабла, я схватила мужа за волосы и, заставив его поднять голову, впилась ему в губы. Другой рукой я крепко обхватила член, и уже через мгновение оказалась на полу. Втиснувшись между моих ног, Рейес одним мощным рывком ворвался внутрь. В ту же секунду меня затопило таким наслаждением, что каждый тлевший уголек в каждой моей молекуле вспыхнул ярким пламенем. Оргазм был похож на взрыв, который начался во мне и, не в силах уместиться целиком, прорвался на свободу ослепительно горячими волнами.

Я застонала прямо Рейесу в губы. Наверное, этого звука хватило, чтобы и он добрался до заветной черты. Все мышцы в его теле превратились в натуральный мрамор. А миг спустя, пережив волну невероятной дрожи, он рухнул рядом со мной.

Чтобы посмотреть на него, пришлось перевернуться на бок. Рейес лежал на спине, накрыв предплечьем лоб. Под рукой виднелись влажные темные пряди, а на губах играла самая довольная улыбка из всех, что я в жизни видела.

— Ладно, блин, — сказала я, переведя наконец дух. — Твоя взяла.

Рейес тихо рассмеялся, а я в миллиардный раз поразилась тому, какой он замечательный. Сногсшибательно красивый, умный и смелый, он никогда не перестанет меня удивлять.

— Если сейчас же не прекратишь, — с закрытыми глазами сказал он сонным голосом, — придется показать тебе, на что еще способен бог.

Я хихикнула, повернула его лицо к себе и поцеловала.

— По-моему, прямо сейчас мне нечего бояться.

Рейес улыбнулся, как бывалый жулик:

— Тогда ты совсем меня не знаешь.

По-хорошему, раз для сна у нас имелись только узенькие раскладушки, мы с Рейесом должны были занять две сразу. Тем не менее, улеглись мы вместе на одну. Рейес — снизу, я распласталась на нем, как тряпичная кукла, а на мне, как тряпичная куколка-ротвейлер, распласталась Артемида. Оставалось лишь надеяться, что я не пускаю слюни так же, как она.

Рейес обнял нас обеих, и, несмотря на то, что огромная лапа практически перекрыла мне кислород, я уснула мертвым сном. Причем спала великолепно, пока меня кто-то не ткнул в ребра. Трижды.

Дернувшись, я уставилась во тьму, пытаясь рассмотреть, кто посмел меня разбудить. Не потому что было темно. Призраки светятся, так что их видно при любом освещении. А потому что стояла рань несусветная, а я не спала сто лет.

В прямом смысле. В Мармеладе я вообще не спала. Звучит, правда, хуже, чем было на самом деле. За все проведенное там время мне просто-напросто и в голову не приходило прикорнуть на часок-другой. Или поесть. Или сходить по маленькому. И слава богу, потому что во всем тамошнем мире не имелось ни клочка туалетной бумаги.

— Бабушка Лил? — пробормотала я, сдвинув лапу Артемиды и протирая глаза.

— Привет, тыковка. Как делишки?

Едва я попыталась встать, Артемида недовольно зарычала, а руки Рейеса сжались крепче. Пришлось проверять состояние его бодрствования.

Закрытые глаза? Есть.

Размеренное дыхание? Так точно.