Кэролайн Данфорд - Смерть в хрустальном дворце [litres]

Роберт Дрейпер спустился в костюме, который был на нем в течение дня. Рубашка оказалась расстегнута, от него пахло алкоголем. Он скорее рухнул, а не сел на один из стульев.

Следующим появился Рудольф Байерсдорф. Седые волосы были сильно растрепаны. Он накинул френч на пижаму и выглядел поставленным в тупик.

– Пожар? – спросил он. Когда его заверили, что никакого пожара нет, он уселся на стул, но все равно выглядел растерянным и осматривался в недоумении.

Элджернон Портер появился последним. Мне следовало этого ожидать. Он потратил время на то, чтобы одеться и даже побриться. Он выглядел так, как должен выглядеть государственный деятель. По крайней мере, до той минуты, пока не увидел мисс Эндерсон. А как только увидел, спросил суровым тоном:

– Что это значит?

Мисс Эндерсон посчитала эти слова сигналом и бросилась на него, крича, что он лишил ее всех шансов. Ни Бертрам, ни я не ожидали, что она сделает что-то в этом роде, поэтому оказались застигнуты врасплох. К счастью, вокруг было достаточно полицейских, которые смогли вмешаться. Портер не мог отрицать знакомство с мисс Эндерсон, потому что имелся контракт, который его подтверждал. А ее грубая, едкая и язвительная критика его самого и высказывания о его грешках повлияли на него гораздо сильнее, чем мог бы допрос в полиции. Через полчаса он был сломлен и во всем признался. Когда мы уходили, мисс Эндерсон успокаивал Фридрих Готтлиб. Мы услышали, как он говорит, что составил о ней неправильное представление, недооценил ее, но теперь понял, какие на самом деле глубокие чувства она испытывала к Клаусу. Я шагнула к нему, но Бертрам опустил ладонь на мою руку, таким образом останавливая меня. Он сам подошел к ним и осторожно положил контракт на ручку кресла рядом с мисс Эндерсон. Она вроде бы этого даже не заметила, но к тому времени, как Бертрам вернулся ко мне, контракт уже исчез у нее в кармане.

Уже выйдя на улицу, я спросила у Бертрама:

– Может, нам вернуться и позвонить в гостиницу или прямо поедем, остановив кэб?

– Кэб, – твердо ответил Бертрам. – Они или ждут звонка Фицроя, или проводят спасательную операцию. В любом случае если мы им позвоним, то только их задержим.

– Не уверена, что у меня достаточно денег, – призналась я, роясь в сумочке.

– Скажем швейцару, чтобы записал на наш счет, – уверенно заявил Бертрам.

Он остановил кэб и обещал извозчику двойную оплату, нет, даже тройную, если он сможет быстро доставить нас в гостиницу. Мы практически летели по ночному городу. У меня сердце чуть в пятки не ушло! Мы помогли Фицрою, разобрались с убийством, но поможет ли он нам в ответ? Бертрам схватил меня за руку.

– Я готов ко всему, что бы ни случилось, – сказал он.

Я не была уверена, говорит он это мне или себе самому.

– Бертрам, почему ты прекратил носить при себе мелкие монеты? – спросила я, чтобы отвлечь нас обоих.

Бертрам выглядел немного удивленным.

– Ты же сама говорила, что тебе не нравится, как я роюсь в карманах и трясу мелочью. И говорила ты очень убедительно.

– А ты можешь носить при себе деньги и не трясти мелочью?

– Нет, дорогая, – ответил Бертрам. – Ни один мужчина не может удержаться и не трясти мелочью, если она лежит у него в карманах.

В «Карлтоне», когда мы бегом побежали к лифту, у нас за спинами остались расстроенный швейцар и разозленный извозчик.

– Все может оказаться очень серьезно, знаешь ли, – сказал Бертрам. – Я не уверен, что тебе следует участвовать в какой-либо спасательной операции.

Это вызвало у меня только раздражение, но я решила не спорить, пока не узнаю, что нас ждет. Бертрам распахнул сломанную дверь номера, и мы услышали, как плачут малыши. Я понеслась вперед и увидела усталую и грязную Риченду, которая сидела на диванчике и прижимала детей к себе.

– Я больше вас никогда не оставлю, – повторяла она вопящим детям.

– Они никак не пострадали? – закричала я еще на бегу. Меня перехватила Мэри.

– Нет, только устали и проголодались. Это был долгий вечер.

– Ну как, вы нашли моего убийцу?

Я резко развернулась и увидела Фицроя. Он стоял, прислонившись к стене, и курил сигару.

– Элджернон Портер, – сообщил Бертрам.

– Проклятье! – воскликнул Фицрой. – Будет много вони…

Отдать ему должное, он не уточнял, уверены ли мы в том, что это Портер.

– Но как вы?.. – спросила я.

– У Мэри отличная память, – ответил Фицрой. – После того, как она раз двадцать повторила все во всех подробностях, мне удалось определить наиболее вероятное из двух возможных мест. Сам я туда поехать не мог, но отправил людей. И, как вы можете видеть, все прошло успешно.

– А похитители? – спросил Бертрам.

– Их захват не являлся приоритетной задачей. Моим людям было приказано спасать детей. Как я понимаю, похитители увидели значительно превосходящие силы и решили, что отступление гораздо лучше, чем демонстрация храбрости, – сказал Фицрой. – Кстати, знаете, что интересно? Я только что получил сообщение, что двух граждан Германии, которыми интересовались правоохранительные органы, нашли мертвыми на Олд-Кент-роуд [34] Олд-Кент-роуд – шоссе в южном пригороде Лондона. – Прим. переводчика . . Застрелены, представляете?

– Вы?.. – открыла рот я.

Фицрой притворился оскорбленным, затем улыбнулся:

– Нет, я после себя бардак никогда не оставляю, как и мои люди. Я думаю, что это, скорее, было послание для вас, Риченда.

В этот момент Риченда подняла голову и прекратила разговаривать с детьми. Мэри воспользовалась возможностью и забрала детей, чтобы отнести их спать.

– Для меня? – переспросила Риченда.

– Несомненно, ваш очаровательный братец приказал их убрать после того, как они провалили дело. На самом деле я не уверен, что они не пытались его обмануть и прикарманить деньги. В любом случае они убили бы всех вас, если бы мои люди не появились как раз вовремя.

Риченда побледнела.

– Я, конечно, очень благодарна, но кто этот невероятный человек? – спросила она, поворачиваясь ко мне.

Фицрой хохотнул.

– Я – добрый знакомый Бертрама и Эфимии, мэм, и ваш покорный слуга. – Он экстравагантно поклонился, затем повернулся к нам: – Берти, Эффи, отличная работа. Не могу сказать, что мы остановили войну, но если повезет, вы вполне могли отсрочить ее начало еще на несколько месяцев. Страна благодарит вас.

Он еще раз хохотнул и вышел из номера.

– Вы двое имеете очень странных знакомых, – неодобрительно сказала Риченда.

– Мэм? – прозвучал слабый голос. В дверном проеме стояла горничная Риченды. Судя по виду, она вела борьбу с дюжиной живых изгородей и проиграла.

– Боже праведный, Гленвиль! Мы совершенно о тебе забыли со всеми этими делами. Где ты была?