Маргарита Малинина - Самба на острове невезения. Том 2. Разоблачение Шутника

— Спасибо еще раз.

Я поела под неодобрительными взглядами Ани, Марика и Дениса и ушла в сторону джунглей. Если есть это устройство, то как-то место, где оно хранится, должно быть отмечено.

Я гуляла по джунглям, ища что-то выделяющееся, но потом подумала, что этот гад, возможно, хитер и вспомнила сразу, что мне говорил Кожухов, когда перепрятал топор. Прятать надо в обычных местах! Но как-то же он должен знать, что это «обычное место» — именно его, а не такое же, как и остальные обычные места.

Я не придумала ничего лучше, как найти ту местность, где мы без конца вырывали и закапывали несчастный топор. Через пятнадцать минут я уже была там. Почему-то дорога, которой меня вел Олег Владимирович запомнилась хорошо, наверно, сказалась ассоциативная память: я помнила наш разговор, и когда вспоминала новую реплику, глаза сами натыкались на то, что я видела тогда, и ноги сворачивали в ту сторону. Наконец, когда я уже устала идти, потому что двигаться следовало так же быстро, как и в тот раз, иначе бы голоса в моей голове не совпали с преодолеваемым расстоянием, я поняла, что это то самое место. Я ведь дважды здесь была: когда искала топор и Олег привел меня сюда и еще раз на обратном пути от загадочной калитки.

Я сидела и очень-очень пристально осматривала то, что было под ногами и рядом на уровне лица. Сперва ничего не бросалось в глаза, но по прошествии времени я осознала, что несколько веток открыто заявляют о себе: они лежали ровной типографской звездочкой. Совпадение? Вряд ли. Оглядевшись, я нашла еще две такие же комбинации из трех длинных веток. Все три образовывали треугольник, в центре которого, как мне показалось, почва отличалась внешним видом, была более рыхлая, что ли. Начав раскапывать прямо голыми руками, через бесконечно долгие и грязные минуты я обнаружила то, что искала, — топор, завернутый в кусок тряпки.

— У-ля-ля! — сказала сама себе, так как больше никого рядом не было, и удивленно покачала головой: как Олег Владимирович не боялся, что кто-то случайно наступит на эти ветки и порушит всю систему? И как бы он потом нашел это место? М-да, чужая душа — потемки.

Однако теперь есть от чего плясать, и уже бодрее и увереннее я отправилась дальше. Пройдя пять-десять минут, я совершенно неожиданно споткнулась прямо на ровном месте и упала лицом вперед, в последнюю секунду успев подставить руки. Собственно, думать о том, как меня так угораздило, уже было некогда и незачем: передо мной появилась интригующая картинка — множество листочков сложены в колодец, а в центре воткнула тонкая острая палочка, высотой сантиметров в восемь. И как это я на нее глазом не налетела!

Поднявшись и небрежно отряхнувшись, но не отводя взгляда от чуда природы, я сделала несколько шагов, чтобы обойти это по кругу, а затем чуть в сторону, где увидела точно такое же чудо. И теперь оно для меня не значилось в списке «природных», это явно дело рук человека. Найдя третий колодец с палкой внутри, я прикинула, где здесь центр, села и снова занялась копанием.

Пальцы уже чувствовали дискомфорт от сырой, полной бактерий и мелких насекомых почвы, кожа воспалилась и покраснела, но я продолжала с каким-то религиозным остервенением копать, уверенная в своей правоте и своем предназначении отыскать то, что спрятано здесь (а то, что там что-то спрятано, для меня уже было очевидно и сомнению не подлежало), и вот, наконец, после изнурительных мытарств руки наткнулись на что-то шуршащее и тонкое — это был целлофановый пакет, который теперь весь был покрыт грязью. Разодрав его, так как не было возможности дрожащими пальцами развязать хитрый для моего нынешнего состояния узел, я вынула оттуда широкий черный кожаный футляр, в каких обычно дарят набор ручек Parker или еще что-нибудь дорогое. Однако вряд ли здесь были закопаны канцелярские принадлежности. Но что тогда?

Дрожащими пальцами я открыла футляр. Увиденное меня поразило…

Москва, день 17-й

Выступление прошло по высшему разряду. «Кровавое» пятно на груди порадовало всех: и аудиторию, и жюри, и ведущего. И телезрителей наверняка тоже. Это было так неожиданно и так креативно, когда Рахат «выстрелил» в меня из пальца, сорвал жакет, и все увидели нечто красное на моем платье, а затем положил меня на кушетку и начал «зашивать рану», зал взорвался аплодисментами. При этом мы умудрялись совершать какие-то па. Самба — весьма динамичный танец, однако мы сумели разбавить всю ее страстность романтичностью и трагедией, что было воспринято должным образом строгим, но справедливым (иногда) жюри при подсчете результатов.

Самым невероятным событием в этот чудной несчастливо-счастливый день было то, что на сегодняшнем конкурсе я заняла первое место, а по итогам всей игры мы поделили первое место с Алексеем. Это был незабываемый успех. Еще более незабываемым было побежденное, источающее яд лицо Кисляковой. Все вышло не по ее плану, а с точностью до наоборот.

…Однако все хорошее, что произошло после встречи с Муравьевым, да и вообще все эти события, которые должны были будоражить человека, впервые попавшего на экран телевизора, все равно безвозвратно ушли на второй план. Все дело в этих записках, которые передал мне капитан. Французское послание Акунинского я перевела для себя так: «ищи сообщницу Шутника». Следовательно, Григорий уверен, что Роберт и Алексей вне подозрений. Остаются три человека. Правда, причины такой уверенности мне не посчитали нужным изложить. Где улики, где теория, где хоть какое-то обоснование подозрений?

Ну это ладно. Но Катькино письмо… В этот раз оно было длинным. Первые два листа подруга потратила на то, чтобы изложить все последние события, что случились с ней на острове. Честно говоря, они повергли меня в шок. И, казалось бы, когда она уже нашла Шутника (на которого все, изложенное в письме, и указывало) она делает в конце приписку:

«Не доверяй Венере».

И как я только не рухнула… И без того нервы были на пределе с этим вином на платье.

Мне сразу вспомнилось детство. Когда мы учились в средних классах, бабушка Кати на каникулы и выходные, когда было тепло, часто забирала нас на дачу. Один раз мы заболели, потому что долго купались в холодной воде, и Маргарита Леонидовна положила нас болеть в разные комнаты в виде наказания. По отдельности мы еще можем сидеть спокойно, но стоит нам встретиться — все, сумасшедшие проделки обеспечены. Да-да, так было еще в детстве. Так что стоит ли удивляться тому, где мы обе оказались сейчас? Но не в этом суть. Так как нам нельзя было видеться, мы попросили бабушку передавать записки от одной к другой, служить связным, короче. Она была не против, ибо выискивалась возможность принести попутно лекарства и полезные при болезни продукты, так как в ином случае мы отказывались их принимать. Ну вот, когда нужно было написать про бабушку Кати, мы не могли так просто написать «бабушка» или «Маргоша» (как мы ее чаще называем), вдруг она читала наши письма, пока несла. И как-то так придумалось, что мы стали называть ее Венера. Ну вроде как самая близкая к Земле планета. То есть то, что рядом крутится. Ну не знаю, почему так. Можно было ведь назвать Луной… Дети есть дети.