Маргарита Малинина - Имитируя визг

Такси, значит. Понятно. Что ж, таксист мог завезти ее куда угодно, и все же кое-что меня смущало. Поразмыслив немного и слопав три мармеладины, я все же спросила:

— Как ты думаешь, что ей могло понадобиться во дворе твоего дома в столь поздний час?

— Понятия не имею, — пожал он плечами. — В любом случае, те, кому полагается, уже проверили наши алиби. Интересует?

Я замялась.

— Ну… если можно…

— Пожалуйста, — ничуть не разозлился Роман. — Соседи сверху мешали спать. Я долго мучился, все же не выдержал, оделся и пошел выяснять отношения. Оказалось, у хозяйки день рождения девятого, вот они и празднуют два дня без перерыва. Пляски, песни, выпивка. Гости все — в зюзю, вот и стали заглаживать вину, усадив меня за стол и начав откармливать. Я, конечно, отнекивался, но разве ж с пьяными поспоришь? Дольше часа держали. Хозяйка, слава богу, была самой трезвой, запомнила, что без пятнадцати четыре я уже за столом сидел, а Аленка была убита в четыре плюс-минус десять минут.

— Они определили с такой точностью? — подивилась я работе судмедэкспертов.

— Да, ее же быстро нашли.

Я отхлебнула чай и призадумалась. Каких-то пять минут… Мог он убить ее и тут же прискакать к соседям отметиться, типа я из квартиры, вы спать мешаете? С одной стороны, менты не дураки, и раз уж Ромка не в СИЗО, значит, он чист. С другой, мне не давало покоя место расправы над жертвой. Аккурат под Ромкиными окнами.

— А в чем ты пришел к соседке?

— То есть? — испуганно моргнул Жигунов, видать, не успел привыкнуть к моим закидонам. Я уже говорила, что идиотские вопросы — мой конек? Не буду тогда повторяться.

— Ну ты же спал, сам говоришь! Не мог уснуть и пошел на разборки.

— Ну я же не в трусах в подъезд вышел, как ты думаешь? Натянул джинсы и тельняшку — я так дома всегда хожу — и поднялся к ним.

Да уж, в тельняшке он явно не гулял по двору в мартовскую ночь! Если только она не с овчинным начесом! А на то, чтобы переодеться, нужно время.

— А твой друг? — вспомнила я о Митяе, как о главном на данный момент подозреваемом. — Где он находился в момент убийства?

— Дома, — вздохнул хозяин квартиры. — С его алиби есть, на самом деле, небольшие проблемы. Соседка у Митяя, старуха — божий одуванчик, вечно то у глазка торчит, то со стаканчиком у стены спальни. — Я хихикнула, мысленно представив себе эту картину. — А чем еще старикам заняться? Дом-то панельный, о чужой личной жизни все-все разузнать можно! Хоть романы бульварные не покупай. Чуть кровать у Митяя заскрипит — старушка в стену стучит, ругается. А сама втихаря чужие стоны подслушивает. Так вот, как Митька с девушкой домой с премьеры вернулись и как она ушла, соседка прекрасно слышала. А дальше чудеса. Старушка уверяет, что в ту ночь вообще не спала: то молодые за стеной шумели, а как только девушка укатила, через пять минут дом начал сотрясаться от поистине богатырского храпа — то уснул Митяй. Проворочалась она так до шести утра, затем решила, что все равно не уснет, и встала. Однако у следствия возникают логичные сомнения на сей счет: а вдруг старушка сама не заметила, как задремала, и посему не могла слышать, что друг мой собрался и поехал следом за Звеньевой, чтобы ту укокошить. — Действительно, вполне обоснованные сомнения у следствия. Я бы тоже усомнилась. Впрочем, этим я сейчас и занимаюсь. — И когда он вернулся, она еще спала. Под утро Митяй захрапел, старуха услыхала и проснулась, а решила, что не сомкнула глаз. Глупо, конечно, я за Митяя ручаюсь, не убивал он никого. Ну, даже если допустить мизерную долю процента, что они по дороге поругались и он ударил ту ножом сгоряча, который чисто случайно захватил с собой, при чем здесь тогда этот маньяк, которого видели рядом? Что, он убил ее, потом купил костюм, оделся, снова взял в руки окровавленный нож и принялся скакать туда-сюда? Да и где он костюм возьмет в четыре часа? А затем, вернувшись, просто лег и тут же захрапел? Чушь какая-то! — Жигунов с шумом допил чай и бросил кружку в мойку.

— В этом ты прав. Чистая совесть — самая лучшая подушка.

Я напрягла извилины. Что-то здесь не сходилось. Митяй проводил девушку и лег спать, это абсолютно рациональный ход действий. По дороге ее убили. Но при чем здесь этот двор? До своего ей топать отсюда довольно долго. Но Жигунов в этом не может быть замешан: он присутствовал на гулянке у соседей сверху.

Когда коробка мармелада в шоколаде опустела, мы перекинулись на бутерброды. Лопал, в основном, Роман, а я так, за компанию, потому что не была особенно голодна. Время от времени мы по очереди подходили к батареям проверить, не высохли ли куртки, ведь мне скоро нужно будет идти домой, а ему меня провожать.

— Ром, а они давно встречались? — спросила я, сверля обеденный стол хмурым взглядом. Мне нужна была зацепка, а их не было. Единственно, что я могла сейчас, — это собрать побольше информации. — Твой друг и эта Алена?

Он сначала дожевал бутерброд с сыром, пятнадцатый по счету, затем ответил:

— Да с полгода, наверно.

— Понятно. Слушай. — Я не знала, стоило ли говорить то, что я собиралась сказать, в то же время операция под названием «собирание информации» этого очень сильно требовала, почти вопила об этом. Но… как-то не слишком этично было то, что я хотела произнести.

Роман не дождался, когда я продолжу и стал подгонять:

— Ну чего? Говори.

— Слушай, — повторила я и глубоко вздохнула. — Знаешь, мне ее приятельница сказала, будто у Звеньевой было два постоянных парня и еще куча-мала случайных, на одну ночь. Ты ничего об этом не знал?

Ромка нахмурился, что меня не удивило. Затем сказал:

— Вообще-то о покойных плохо не говорят, но Аленка на самом деле была особой взбалмошной и легкомысленной, себе на уме. Митяй сам — оторви и брось, на таких же его и тянуло, так что я не удивлен тому, что ты сказала. Меня сейчас беспокоит другое. Ты же не просто так это произнесла, ты считаешь, что это Митяй ее убил, из ревности? — Я покачала головой, пытаясь убедить его в обратном. Если Жигунов поймет, что я подозреваю его лучшего друга, перестанет мне доверять. — Ты-то может и не думаешь, — поверили мне, — а вот у ментов должны возникнуть подобные подозрения. Этого не хотелось бы.

— Дело в том, — решила я поделиться информацией, — что у убийцы был ее номер телефона, так что это не мог быть маньяк. Я думаю, что ее убил один из случайных парней, который в нее влюбился, а она поматросила да бросила, не принимала его в серьез. У парня оказалась расшатанная нервная система, он ее подкараулил и…

Я картинно развела руками, а Роман покачал головой.

— Не сходится, она всего за пару дней до смерти сменила номер. Как раз в тот день, когда мы были в кино, она дала мне новый.

«Понятно», — хотела я сказать, но рот вместо этого произнес другое: