Татьяна Луганцева - Мир вашему дурдому!

— Всё! Это конец! — выдохнула она.

— Что? Помоги мне! — попросила Муза, не поняв ее реакции.

— Бандиты возвращаются! Они… они… — У девушки даже дыхание перехватило.

— Закрой дверь! — закричала Муза, мгновенно находя узел на веревке, связывающей руки Григория Георгиевича, и впиваясь в него зубами.

— Я закрыла.

— А они могут открыть с той стороны? — поинтересовалась Муза, жутко испугавшись. Она не хотела выглядеть так же, как выглядел Григорий Георгиевич, и это было понятно.

— Я не знаю. Валера оставил какую-то отвертку. Может, мне воткнуть ее в замочную скважину? — спросила Олеся, дрожа всем телом.

— Конечно, воткни! И вообще, дверь держи! У меня узел поддался. Сейчас! Всё! Григорий Георгиевич, я развязала!

— Я же говорил, уходить тебе надо было. Помоги мне подняться на ноги, — сказал тот.

— Тебе бы лучше полежать, — посоветовала она.

— Я в норме, они мне лицо разбили, поэтому голова кружится и болит, а так все нормально.

Григорий, держась за стенку и за Музу, встал на ноги и помог Олесе заблокировать дверь, с силой воткнув отвертку в замочную скважину и погнув ее. В это же мгновение в замке что-то заскрежетало, наверное, пытались вставить ключ.

— Тихо! — прошептал Григорий и, тяжело дыша, подошел к окну.

Он рванул фрамугу и открыл окно, жестом приглашая женщин к единственному спасительному выходу. Да, без мужчины им было бы не выбраться. Женщин второй раз приглашать не пришлось. Они кинулись к окошку.

— Быстро выбирайтесь наружу и бегите как можно дальше, — прошептал он.

— А как мы встретимся? Ну, чтобы не потеряться? — спросила Муза и наткнулась на недоуменный взгляд Григория Георгиевича.

Он явно не собирался с ней встречаться, ни до, ни после. Первой Григорий помог подняться на подоконник Олесе, и она выбралась на улицу. Даже прыгать не пришлось, это был цокольный этаж.

— Что такое! Твою мать! Заклинило, что ли?! — послышалось за дверью.

Григорий Георгиевич помог забраться Музе на подоконник и чуть ли не дал ей пендаля для ускорения.

— А ты? — спросила она, обернувшись.

— Я справлюсь, беги.

Когда Григорий Георгиевич, шатаясь и тяжело дыша, тоже оказался снаружи, дверь в помещение уже выламывали.

Первым, кого он увидел, была Муза.

— Ты здесь? Почему не убежала? — возмутился он ее беспечности.

— Я без тебя не побегу. Ты еле ходишь, я тебе помогу, — тряслась она, сразу же подхватывая его под руку.

— Какая же ты все-таки глупая, честное слово, — ужаснулся Григорий.

— Они уже ломают дверь! Давай сейчас не будем обсуждать мои умственные способности, — предложила она, и они побрели вдоль дома, стараясь делать это быстрее, насколько было возможно.

Григория Георгиевича шатало, и шел он значительно медленнее, чем она могла предположить. Но Муза его не торопила. Она своим худым телом прижалась к его мощному, словно тростинка к бревну, и выполняла функцию муравья, передвигающего вес, много превышающий свой собственный.

— А где Олеся? — повертела головой Муза.

— Женщина, что была с тобой? Надеюсь, что далеко, — ответил, тяжело дыша, Григорий Георгиевич. Пострадало не только лицо, но и ребра, и, возможно, другие внутренние органы, и это было очевидно.

— Ее бандиты не видели, я сама случайно наткнулась на нее. В принципе, она может спокойно возвращаться на свое рабочее место, — сказала Муза. — И большое ей спасибо за помощь. Если бы не Олеся, я бы не открыла дверь! Она привела рабочего Валеру, у него инструмент был.

— Извини, Муза, но эту шарашку, то есть брачное агентство, скоро прикроют, — сказал он.

— А что ты передо мной извиняешься? Пусть прикрывают. Мне плевать, — ответила Муза.

— Опять я вмешиваюсь в твои упорные попытки познакомиться с мужчиной. Но так уж получилось, — покосился на нее Григорий Георгиевич, пытаясь улыбнуться.

— Ничего страшного! Переживу как-нибудь! — отмахнулась Муза с видом человека, которому и правда всё равно. На самом деле ей было неприятно, что Григорий думает, будто она какая-то одержимая, раз все время натыкается на нее в таких ситуациях.

— Мне надо позвонить. У тебя есть телефон? У меня его отобрали, — сказал Григорий Георгиевич.

— Да, конечно. И еще я бы вызвала «скорую» для тебя. — Музе было тяжело его держать.

Но Григорию не удалось позвонить, потому что их нагнали бандиты.

— Вот они! Вылезли, голубчики! Далеко собрались? И девка знакомая! Она мне сразу на кухне не понравилась! Ольга их в асфальт закатает! Надо еще и повариху найти, которая с этой беседовала!

— Оставьте девушку в покое! Она тут ни при чем! — сказал Григорий Георгиевич, выдвигаясь вперед.

— Ну и рожа, — отметил один из парней, похрустывая суставами рук, разминая их. — Мало мы его разукрасили, смотри, живучий гад!

Мужики надвинулись на Григория Георгиевича, но совершенно неожиданно он оказал им сопротивление, и настолько сильное, что одного из парней смог вырубить. Второй все же навалился на него, как медведь, а весил он не меньше ста килограммов. Он принялся душить Григория Георгиевича.

— Сейчас я тебя убью, падла! Плевать на Ольгу! Здесь и сейчас придушу!..

И наверное, убил бы, если бы Муза не выхватила из своей сумки бутылку с вином, которую по пьяни прихватила с чужого стола в ресторане, и не жахнула парня по голове, как много раз видела в кино. Но в жизни оказалось по-другому. Бутылка не разлетелась вдребезги, а всего лишь треснула на два больших куска, и один из них, падая, естественно, вниз по закону всемирного тяготения, разрезал щеку лежащего внизу Григория Георгиевича. А еще на лицо потекло красное вино, которое сразу же начало щипать рану, что не прибавило мужчине сил к сопротивлению. А вот душитель вовсе не вырубился. Он отпустил Григория Георгиевича и повернулся к Музе.

— Ах ты, стерва! Чего ты тут ручонками машешь?! Да я тебя одним пальцем!..

Он угрожающе потянулся к ней, Муза отскочила под гневный окрик:

— Что здесь происходит?! Что за беспредел?

Муза и парень обернулись. Рядом возникла Ольга Юрьевна Туманова и двое здоровенных амбалов с мощными ручищами и маленькими головёнками, словно анэнцефалы.

— Вот, гляньте, сволочуги, вырвались наружу! Не устерегли! — сказал парень, шмыгая разбитым носом.

— Не можете справиться с одним мужиком? Охрана! Всех выгоню к чертовой матери! — скривилась Туманова. — А эту… Музу… зачем задержали? Она же и сообщила мне о лазутчике. Если бы не она, ничего бы мы не узнали!

Муза похолодела. Господи боже мой! Что о ней подумает Григорий Георгиевич?

Охранник выпучил глаза:

— Да эта девка — ведьма! Не знаю, что она вам там сообщила! Гадина такая, чуть меня не замочила, прицепилась к этому мужику, как банный лист.

Муза посмотрела на него и ухмыльнулась: