Татьяна Луганцева - Мир вашему дурдому!

— Да, действительно, не хватает его навязчивости, — согласилась Алиса.

— А этот учредитель… Как его? Петр! Точно! Пристает к тебе? — спросила Муза.

— Нет… больше нет. Но, если честно, прошло не так много дней, я его просто не видела, может, он уехал куда, — потупилась девушка.

— Генрих… Генрих… — достала свой телефон Муза и набрала его номер. — Странно, не берет. Что же случилось?

— Может, напился? — предположила Алиса. — Вроде он из таких, из пьющих.

— Может, конечно, но ночевать ему здесь негде. Что-то переживаю я за него. Вдруг что случилось? Вспомнила! Он же сегодня должен был идти к Виталию!

— Да ты что!

— Ну да, точно.

— А зачем ему инвалид?

— Зачем ты так? Инвалид! — передразнила ее пренебрежительный тон Муза. — Между прочим, хороший парень! И ты ему нравишься!

— Да я что? Я ничего. Я и не говорю, что он плохой, — смутилась Алиса. — Но я не представляю себя рядом с ним.

— А ты бы представила. Что в этом такого? Он такой же человек, как и все, а любить будет еще больше и сильнее. Да и верен тебе будет, — сказала Муза.

— Ты еще скажи, что наследство ему привалило большое. Ты всегда это добавляла.

— И это тоже! Огромные деньжищи! А Виталий их возьмет, не сомневайся, на идиота он не похож. Если непутевый папаша решил именно таким способом заслужить прощение, то почему бы и нет? А вот была бы ты умной девушкой, ты бы его еще и уговорила. А то попадется какой-нибудь ловкой девице, та обдурит, оберет до нитки бедного неопытного парня и оставит с носом.

— Я так просто не могу… — вздохнула Алиса. — Да и не знаю я его совсем.

— Так пообщайтесь! Может, что и проскользнет, то есть проскочит, между вами. Как ты думаешь, не поздно ему позвонить? — спросила Муза.

— Кому? — не поняла Алиса.

— Виталию. Надо спросить про Генриха. Неспокойно у меня на сердце, приходил он к нему или нет? Когда ушел? — сказала Муза и, не дожидаясь ответа Алисы, набрала номер телефона своего ученика.

Телефон не отвечал. Из трубки слышались длинные тоскливые гудки.

— Господи! Да где же они? — почему-то испугалась Муза.

— Так ночь уже! Виталий спит, наверное, он пока доедет до телефона… — предположила Алиса.

— Ты как хочешь, оставайся и отдыхай, а я поеду к нему. Я уснуть не смогу, Виталий не отвечает, Генрих не отвечает… А ведь Генрих должен был заехать к нему, он мне обещал, да и не мог ослушаться под страхом лишиться ночлега. — Муза снова начала одеваться.

— Я с тобой! — решила Алиса. — Погоди, я тоже сейчас оденусь и вызову такси.

Они доехали на такси до дома Виталия. Не горел ни один фонарь, ночью поселок выглядел совсем по-другому, и от этого было еще более жутко. А вот белье и на ночь не сняли, и оно, подмороженное, шуршало в ночи, словно злобно шепча проклятия поздним гостям, которых никто не звал.

Муза позвонила в знакомую дверь. Потом еще три раза. Дверь оставалась закрытой.

— Спит, наверное, — дышала ей в затылок Алиса. — Может, надо было до утра подождать?

— До утра еще дожить надо! Где они все? Генрих? Виталий? Господи! Все люди, которые мне нужны — пропадают. Мне уже плохо! — прислонилась к двери Муза, словно готовясь потерять сознание.

Дверь неожиданно оказалась открытой, и она чуть не упала.

Они вошли в темноту коридора и двинулись на ощупь. Муза дрожащим голосом позвала:

— Виталий! Виталий, ты где? Извини, что ворвались. Ой! — закричала Муза, обо что-то споткнувшись. Она присела на корточки и рукой нащупала что-то мягкое.

Алиса нашарила на стене выключатель, включила свет, и их глазам предстала жуткая картина. В большой комнате все было перевернуто, на полу в луже крови распластался Генрих с проломленной головой, а в углу лежал выпавший из инвалидной коляски Виталий.

— Что же это такое? Господи! Мамочка! — закричала Алиса и в страхе зажала себе рот ладонями.

— Вызывай полицию! — бросила Муза и кинулась к Виталию. Тот еще дышал. — И «скорую», — добавила она.

Алиса схватилась за телефон.

Музу снова вызвали к следователю. Мрачный Константин Сергеевич пригласил ее в кабинет. Муза села на стул и спросила:

— Что? Все-таки пришлось со мной встретиться?

— Почему с такой агрессией? — хмуро поинтересовался следователь. — От вас одни неприятности, московская проныра. Как только вы здесь объявились, так моя спокойная жизнь закончилась.

— А вы выбрали такую профессию, что особого спокойствия ждать не приходится, — сказала с вызовом Муза. — Раньше надо было определяться.

— У нас тихий провинциальный город, а не Брайтон-Бич и не Москва.

Муза тяжело вздохнула. Она уже знала, что бывший муж был убит на месте сильнейшим ударом по голове. Виталий находился в больнице. Он уже дал показания, что ничего не видел и не знает. Генрих пришел к нему днем уже слегка навеселе и занялся настройкой пианино. Потом позвонили в дверь, и Генрих сам вызвался открыть, чтобы не утруждать Виталия. Парень сразу же услышал звуки ударов, крик Генриха, и свет погас. Виталий сокрушался, что сразу не успел позвонить, вызвать помощь. На коляске он ринулся в коридор и тут же получил удар по голове. Потерял сознание. Вот и всё! Кто это сделал и сколько было налетчиков, он не знает, так как попросту не видел. Больше ничем следствию помочь не может.

— Одни неприятности на мою голову, — покачал головой Константин Сергеевич.

— Какие у вас неприятности? Это моего мужа убили, хоть и бывшего!

— А у вас все так, Муза! Вы ни при чем, только трупы кругом! Надо было вас все же арестовать! — ответил он.

— На каком основании? Это у вас кругом трупы! Я предупреждала, что опасность может грозить Тамаре Зайцевой из Бежецка. И что вы мне ответили? И где теперь эта женщина?! Обнаружен ее обгоревший труп!

— Да, кстати, по поводу случая, ясновидящая вы наша. Объяснительную пишите.

— Я напишу вашему начальству, что вы не реагируете на сигналы населения! — поджала губы Муза.

— Не сигналы, а полные бредни. Ко мне каждый божий день с такими сигналами приходят толпы нездоровых граждан. Кого инопланетяне достали своим космическим излучением, кого родственники или соседи хотят убить. Если бы я на все эти сигналы реагировал, то давно сидел бы в психушке. И не надо мне угрожать, а то точно закрою вас в КПЗ! — устало отмахнулся следователь. — А уж повод найду. Знаете, Муза Юрьевна, я хочу предложить вам кое-что…

— Я вся внимание. Вы наконец-таки поверили мне? Начнете расследование? Для этого понадобилось столько трупов?..

— Молчите, гражданочка! Я не об этом! — оборвал ее Константин Сергеевич. — Я освобождаю вас от подписки о невыезде.

— Что? — не поняла Муза.

— Ничего! Проваливайте отсюда подобру-поздорову! Уезжайте в свою Москву! — сказал он.

— Я же подозреваемая, — опешила Муза.