Татьяна Луганцева - Мир вашему дурдому!

— Если бы я сказала, что из театрального, ты ко мне бы отнеслась с недоверием и не помогла бы, — сказала Алиса.

— Конечно! Я помогла тебе только потому, что ты бедная отчисленная студентка. Если бы я узнала, что ты актриса, я закрыла бы перед тобой дверь. А имя свое тоже с испугу забыла, Антонина? То есть девушке Алисе я скорее помогу, чем Тоне? Ты заигралась, девочка, вот что я тебе скажу. Тем более что, несмотря на свои потрясающие успехи в учебе, ты ушла с третьего курса по собственному желанию, чем ввергла преподавателей в транс. Ты же была звездой на потоке!

— Ты и с ними поговорила? — прищурилась Алиса-Антонина.

— А как же! До сих пор помнят твой талантище! Мне же легко это было сделать, я из Москвы. Только талант стал криминальный, и это их сильно огорчило.

Лицо девушки покраснело, она закусила нижнюю губу.

— Двойка тебе. Не умеешь управлять эмоциями, — сказала ей Муза. — Для актрисы, даже недоучившейся — это крах.

Она вытащила на стол из своей папки компромат на Антонину.

Нотариус вытер пот со лба и заодно протер стекла очков. Весь его вид выдавал мучения. «За что мне это?», — словно говорил он, но, как человек интеллигентный, держался.

— Я еще и с твоими сокурсниками пообщалась, ну, с кем смогла. Подружка у тебя была Светлана Решетова, сейчас — известная сериальная актриса. Мне помогли организовать встречу с твоей подружкой. Ну, как с подружкой? В мире искусства и жесткой конкуренции такие бывают? Она, кстати, очень рада, что ты свалила, иначе это ты сейчас играла бы во всех этих сериалах, потому что однозначно была талантливее и красивее. Приятно тебе сейчас как женщине? Жаль, не пригодится тебе красота в тюрьме-то. Так вот, Светочка и объяснила, что бросила ты институт по глупости, конечно, но из-за большой любви. Что остался у тебя в родном городе парень, с которым ты крутила с четырнадцати лет, который был много старше тебя и богат. И звали его Петр, и был он бандит. Но ты была от него без ума. Что делать? Любовь! Парень не одобрил, что ты решила учиться на актрису, что уехала от него, и сказал, что найдет себе другую. Ты сначала попсиховала, затем решила найти себе кого-нибудь в Москве, но узнала, что Петр женится, и это известие просто сорвало тебе крышу. Ты бросила институт и уехала домой, и больше тебя в Москве не видели. А здесь я навела справки…

— Да ты просто справочное бюро, — усмехнулась Антонина.

— Пусть выговорится, — остановил ее Виталий.

— А вы хорошая пара, — посмотрела на них Муза. — И никому не показалось странным, что любимого человека Антонины звали Петр, он был богатый бандит. И один из учредителей тоже звался Петром. Интрига? Нет! Проверка в Верхневолжске всё открыла. Ты уже давно живешь с этим самым Петром, являясь его законной женой и матерью его двоих детей. На фоне этой информации становится очень странным твое появление у меня в номере с просьбой спрятать тебя от родного мужа и рассказом, что он пристает к тебе. Интересно, да?

В кабинете снова повисла пауза, прерываемая только стуком каблуков Музы.

— Так ты и втерлась ко мне в доверие. А тут я возьми и подкинь вам новую тему, рассказав о цели своей поездки. Еще бы! Такой случай! Огромные деньги, одни квартиры в Москве чего стоят. А с другой стороны — всего лишь инвалид. Нет, такой куш вы не могли пропустить! Очень уж надолго я заснула, как раз чтобы ты успела все рассказать своему парню! А я ведь именно с тобой пила, прежде чем отрубилась.

— Да ты просто сказочница, Андерсен переворачивается в гробу, — фыркнула лже-Алиса.

— Дальше интереснее будет! Всё идет по сюжету, сейчас подходим к кульминации. Я же не знала, как выглядит настоящий Виталий, поэтому мне можно было предъявить любого. Но артистическое прошлое Антонины-Алисы не дремало. Она загримировала одного субъекта под Виталия, добившись если и не стопроцентного, то очень большого сходства. Мало ли на кого натолкнется случайно? Вдруг соседка за солью зайдет или вдруг я все-таки видела фотографию? Вот и подменили мальчика. От него требовалось войти в роль и чуть-чуть посопротивляться, чтобы не вызвать подозрений, а затем принять в дар наследство отца. Да, посопротивляться надо было еще и для того, чтобы успели для лже-Виталия сделать фальшивые документы. Я думаю, что экспертиза быстро докажет, что документы у этого парня ненастоящие, — сказала Муза.

— А если не докажет? Или, наоборот, докажет, что весь этот бред ты сочинила, — предположила Алиса-Антонина. — Я, может, и актриса, но ты точно писательница в жанре фэнтези.

— Все документы, которые предоставила Муза Юрьевна, подлинные, — подал голос нотариус.

— Подлинные! — передразнила его Антонина-Алиса. — У нас тоже подлинные!

— У вас? — усмехнулась Муза.

— Я лежал в больнице и общался со следователем. Врачи почему-то не заметили, что я в гриме, — хмыкнул лже-Виталий.

— Врачам на твой грим наплевать было. Они обратили внимание на другую штуку. Молодой доктор-травматолог подошел ко мне в больнице, приняв за работницу правоохранительных органов. Не знаю почему, но я не стала его разубеждать. Этот доктор и сообщил мне, что заметил одно несоответствие. Оказывается, раны Генриху были нанесены несколько часов назад, а раны Виталия были свежайшие. Он плел мне что-то про край раны, про кровотечение, про свертываемость. Это не важно. А вот, кстати, лист с его запротоколированными показаниями, — выложила листок из папки Муза.

— Какая у тебя толстая папка, прямо досье, — отметила Антонина-Алиса.

— Это точно! На всех хватит! — заверила ее Муза. — Мне эти сведения показались странными, потому что, со слов Виталия, тот, кто вошел к нему в квартиру, сразу же ударил Генриха и потом его, это несколько секунд, максимум минута-другая. А тут часы… И это уже доказанный факт, господа присяжные. А это означает только одно: Виталий сам убил Генриха и потом придумал такой план, потому что просто спрятать труп Генриха не могли, я знала, что он пошел настраивать пианино. А я еще не отдала вам бешеные деньги. Виталий только ждал сигнала от своей жены и стукнул сам себя прямо перед моим приходом, чтобы, если что, ему успели оказать медицинскую помощь. Но, как ни печально, расследование вел Константин Сергеевич. Прикормленный он, что ли? Или на чем-то проштрафился и вы держали его на коротком поводке? Я это не сразу поняла, поначалу думала, что следователь просто ленивый жлоб, но потом стало ясно, что он ваш человек, Петр. А чего это я вас Петром называю? — всполошилась Муза.

— Я тоже хотел об этом спросить, — сказал Виталий.

— Так потому, что только вы вдвоем со своей женщиной и могли провернуть. Ты же не будешь делиться внезапно свалившимися деньгами со своими друзьями? Да и опознали тебя уже. Грим гримом, а деньги врозь, — махнула рукой Муза.