Нина Соротокина - С видом на Париж, или Попытка детектива (сборник)

Как дальше жить? С этой квартиры придется съехать, двухкомнатная нам с детьми не по карману. К родителям в Новосибирск возвращаться нельзя. Брат женился, ребенка родил. Приехать туда с детьми значит устроить всем ад. И еще надо искать новых учеников.

Все, хватит реветь, нельзя, чтобы Кирка и Ася увидели утром мою зареванную морду. А любовь, куда делась любовь? Сама собой явилась вдруг трезвая мысль: а ведь без Игната наша жизнь в материальном отношении никак не изменится. Во всяком случае, на первое время хватит. Мы начали копить деньги на квартиру, поэтому зарплата этого негодяя складывалась в конверт. Только посмей взять хоть доллар из нашей копилки, я твоей пассии всю рожу расцарапаю!

Утром, когда я встала, чтобы идти с детьми в школу, Игната уже не было. Я кинулась к книжной полке. Все деньги были на месте. Надо же, говорил такие гадости, а повел себя как порядочный человек. Но не надейся, что я скажу тебе спасибо, когда ты явишься брюки-рубашки забирать.

Он так и не пришел и не позвонил, пропал. Детям я сказала, что отец уехал в длительную командировку, связанную с его работой. Они отнеслись к известию на редкость спокойно, а я места себе не находила. И не то было плохо, что вечера пусты, что детей жалко, что любимый человек предал. Душу разъедала мысль, что мной пренебрегли, что я брошенка. В школе половина педагогов незамужние. Да где половина, больше, я еще вдов забыла. А у меня была полноценная семья, и уже этим я была как бы на голову выше остальных. И пропадало обидное ощущение, что на меня смотрят как на чужую, приезжую, отнимающую работу у местных. Забытое слово — «лимитчица», но ведь попрекали! В школе работай сколько хочешь, там гроши платят, но не выхватывай из-под носа богатых учеников, мы их сами будем учить изящной словесности.

И еще навалилась бессонница. Ночь-полночь, а я таращу глаза в темноту и все толку горькие мысли, как воду в ступе. Подруга Ирка, она физику преподает, посоветовала: «Смотри Гордона по НТВ. Очень прочищает мозги. Ты там ни черта не поймешь, но отвлечешься, перестанешь думать всякий вздор. Там все больше физики. Может, и своего гения увидишь». Ох, сколько я просмотрела этих передач. И вопреки Иркиной подсказке продолжала «думать всякий вздор».

Фарадей говорит, что есть два типа материи: вещество и поле. Наверное, это правильно. И правильно то, что я сейчас стала полем — сплошной электрический разряд. Хорошая фраза: «Бог с людьми играет в кости». А может, не Бог, а Другой, и не в кости, а в очко, и у меня всегда недобор. Помолчу, что-то я устала.

Тоска… Луна зависла над плоской кровлей, и нельзя понять, восходит ли ночное светило или ветер принес этот гигантский безжизненный шар. Вот сейчас заденет за кровлю, подпрыгнет, как мяч, и спрячется за набежавшее облако. Из приоткрытого окна уже тянет весной. Литература…

Меня Игнат может бросить, а детей? Детей он любит. Под научное бормотание телевизора я поняла, что мне надо сделать все, чтобы вернуть мужа. А это значит — умей ждать, будь терпеливой и кроткой.

Он позвонил через четыре месяца, в мае. Голос спокойный, доброжелательный.

— Соня, это я. Прости, что не звонил. Мне было трудно. И еще вот какое дело. Можно я заберу детей на воскресенье? Я их по Москве покатаю, в кафе сходим, в кино… А?

Конечно, первый порыв был — НЕТ! Тебе, видишь ли, было трудно. А нам? Может, мы больны, голодаем. Аське гланды вырезали, Кирюшка гриппом болел. А ты где был? Мысли эти пронеслись, как смерч, но я тут же вспомнила, что должна быть терпеливой и кроткой, и потому вполне спокойно сказала: приезжай.

Смешно сказать, но Игнат действительно явился на черном «мерседесе». Дети с визгом повисли на отце. Вечером явились счастливые, с роскошными подарками. Я осторожно спросила у Кирюши: «Вам папа про себя что-нибудь рассказывал?» Да, рассказывал много, у него теперь новая работа, он будет жить в Москве, но через неделю опять приедет.

Больше я вопросов не задавала. Удивительное дело, ладно Аська — малявка, второй класс, но Кириллу уже двенадцать, взрослый парень. И почему-то он не видит ничего странного в том, что отец живет где-то отдельно. А может быть, он уже понял, что мы с отцом расстались, но боится лишних разговоров. Это я уже потом поняла, что дети больше всего страдают не от самого развода, а от сопутствующих ему безобразных ссор, оскорблений, крика и злобы.

Игнат, как обещал, явился в следующее воскресенье и позвал в Москву не только детей, но и меня.

— Поехали, развеешься. В ресторан сходим, как люди. И еще в парк Горького. Там обалденные аттракционы!

— Я могу поехать, но что твоя пассия скажет?

— Ничего не скажет. Что я, не могу провести день с бывшей семьей?

Странная какая-то постановка вопроса. Не человеческая. Но я не стала вникать в тонкости ситуации. Поехала. Весь день, угарный от обилия впечатлений, я ждала, когда Игнат спросит про развод. Не спросил. Мне самой очень хотелось узнать, где же он сейчас работает, если позволяет себе так бездумно сорить деньгами. Но мудрец — внутренний голос предостерег — не ставь точки над i! У тебя дети, а потому веди себя так, чтобы им не навредить. Так и повелось. Игнат приезжал в воскресенье и увозил детей на весь день, а в августе, что совсем удивительно, отправил нас на десять дней в Турцию. Жили в пятизвездочном отеле. Сказка, да и только!

А осенью наконец поговорили.

— Понимаешь, Сонечка (раньше он меня никогда так не называл), Кирюша идет в седьмой класс. Надо подумать о его будущем. Ему нужна хорошая платная школа… в Москве.

— Ты хочешь отнять у меня ребенка? — вскинулась я.

— Боже избави! Ты вправе отказаться. Но не торопись. Подумай. Он может жить у нас, но, если ты против, его в школу будет возить шофер. Как вариант. Выбирай. А можешь все оставить по-старому. Но для начала тебе пора познакомиться с Наташей.

Я, что называется, челюсть потеряла. От удивления. Зачем мне с ней знакомиться? Положим, я пойду — из простого любопытства, но ей от меня какой навар?

Через неделю состоялась обещанная встреча. Их загородный дом был похож на мини-замок с современным дизайном, роскошный стол, горничная в фартучке — дурдом, одним словом. Вежливый разговор ни о чем, рядом Ася с Кирюшкой вилками-ножами стучат, у Игната лицо как кожа на барабане — натянутое, неулыбчивое.

Перед визитом я мыла шею, пересматривала наряды и все решала про себя — идти в гости к Наташе или послать ее куда подальше. Подруга Ирка волновалась рядом со мной и давала советы:

— Да не трясись ты! Какая к черту гордость — у тебя двое детей на руках и зарплата пять тысяч. Они будут торговаться. Заранее обдумай, какую ты запросишь цену за развод.

— Ой, Ирка, какая торговля? Я сейчас не об этом думаю. Она деловая баба, когда-то была физиком, работала в Дубне. Зачем я ей? И вообще, как мне с ней себя вести?