Дональд Уэстлейк - Воровская дюжина. Сборник рассказов

Станции не наблюдалось. И что теперь? Наверное, совершено нападение и это тогда, когда он хотел…

Погас свет. На смену ему пришла кромешная тьма.

— Я чувствую запах дыма, — раздался необыкновенно спокойный голос.

Другие же 27 голосов не могли похвастаться такой выдержкой. Дортмундер тоже унюхал дым, а еще он почувствовал людей, мечущихся взад и вперед, которые постоянно натыкались на него, толкали друг друга и кричали. Он придвинулся поближе к своему пассажирскому месту. Газета News его не интересовала, но он угрюмо потянулся за своим бутербродом.

— ВНИМАНИЕ, — прозвучало объявление по громкой связи.

Многие люди продолжали кричать, другие же пассажиры кричали на первых, чтобы те перестали шуметь и дали послушать объявление. Естественно никто не услышал новости.

Когда в машине установилась тишина, было слишком поздно. Диспетчер закончил.

— А что он сказал? — спросил кто-то.

— Я думал, что это была она, — ответил ему другой голос.

— Точно вам говорю: это был мужчина, — вмешался третий.

— Я вижу приближающийся свет, — проинформировал четвертый пассажир.

— Где? Кто? Как? — закричали многие.

— Вдоль тротуара. Фонари.

— С какой стороны? Где именно?

— Слева.

— Справа.

— Позади нас.

— Но ведь это не фонари, это огонь!

— Что! Что! Что!

— Не позади нас, приятель, а впереди! И это фонари.

— Но где?

— Они исчезли.

— Который час?

— Час? Кого, черт возьми, интересует, сколько сейчас времени?

— Меня, болван.

— Кто болван? Где ты, умник?

— Эй! Я ведь ничего плохого не сделал!

Дортмундер на всякий случай присел на корточки.

— Если поезд не всполыхнет первее, то довольно скоро здесь устроят первоклассную драку, — обратился некто к Дортмундеру.

— Уф, — ответил тот.

Это была женщина. Извиваясь, она провопила:

— Убери свои руки от меня!

— Мадам, — ответил галантно Дортмундер, — вы сидите на моем обеде.

— Перестаньте пошлить! — кричала женщина и ударила его локтем в глаз.

Худа без добра не бывает: она убрала колени с его еды и исчезла в давке.

— Поезд начал сильно раскачиваться по сторонам, а может он и вовсе перевернется?

— Огонь приближается!

— Снова показались фонари!

Даже Дортмундер на этот раз заметил за окошком фонари. Свет от них шел расплывчатый, неясный, а виной тому был густой туман, как в фильмах о Шерлоке Холмсе. Затем кто-то несущий фонарь открыл дверь, и туман просочился внутрь поезда. Оказалось, что это был вовсе не туман, а маслянистый плотный дым. Глаза Дортмундера покраснели и начали слезиться, он закашлял, а кожа покрылась некачественным кремом для загара.

Какие-то люди карабкались в поезд. Лучи фонариков прыгали повсюду. Продолжая кашлять и хрипеть, Дортмундер продолжал наблюдать за происходящим, за паникой пассажиров. Он заметил также, что люди с фонарями были одеты в полицейскую униформу.

О, Боже. Только копов ему не хватало.

Полицейские приказали всем заткнуться и спустя несколько секунд все действительно замолчали.

— Мы проведем вас в переднюю часть поезда. Там мы спустимся вниз, а после отправимся в сторону станции. Она всего лишь в нескольких кварталах отсюда. Помните: запрещено приближаться к третьему рельсу, — объявил один из офицеров.

— А какой из них считается третьим? — послышался голос.

— Все из них, — ответил ему коп. — Просто держитесь подальше от рельс. ОК, нужно спешить, огонь уже близко. Не туда, что ты там ищешь, барбекю? Сюда иди.

Вся толпа отправилась через темный задымленный поезд, кашляя и спотыкаясь по дороге. Люди натыкались друг на друга, огрызались, пихались локтями, что явно не шло на пользу репутации нью-йоркеров. В конце концов, они добрались до передней части поезда, где множество полицейских — еще больше копов — помогали пассажиром спуститься вниз, на землю по временной металлической лестнице. Конечно, она, как и все эти третьи рельсы вокруг, была изготовлена из металла, не из дерева же.

Коп схватил Дортмундера за локоть и тот инстинктивно, по привычке сложил руки вместе, чтобы офицер смог надеть наручники. Однако тот лишь хотел помочь пострадавшему спуститься со ступеней и, к счастью, не заметил «неуместный» жест.

— Держитесь подальше от третьего рельса, — посоветовал полицейский, отпуская его локоть.

— Хорошая мысль, — поблагодарил Дортмундер и поплелся за другими пассажирами через длинный задымленный и мрачный туннель, освещенный лишь голыми лампочками вдоль стен.

Дым понемногу рассеялся и ближе к платформе на Роизак-стрит вовсе исчез. Еще один полицейский положил руку на локоть Дортмундера, чтобы помочь подняться на платформу. На этот раз он не выдал себя, а отреагировал как обычный человек, по крайней мере, ему так показалось.

Много людей бродило по станции, судя по всему, они планировали ехать дальше на метро. Дортмундер проталкивался через толпу и прежде чем он добрался до турникета, чтобы выйти наружу, полицейский указал на пакет в его руке и спросил:

— Что это?

Пострадавший взглянул на сумку. Теперь она выглядела мятой, была покрыта серыми и черными пятнами сажи.

— Мой обед, — ответил он.

— Вы ведь не собираетесь есть это, — сказал ему коп и, ткнув пальцев в ближайший мусорный бак, посоветовал:- Может выбросить вон туда?

— Все в порядке, — ответил Дортмундер. — Это ведь копченая ветчина.

И прежде чем офицер начал расспрашивать о вкусовых качествах копчености, тот вышел.

Выйдя наружу, на тротуар, Дортмундер, наконец-то, вдохнул глубоко в себя бруклинский воздух, который сейчас пах так сладко, как никогда прежде. Он вспомнил о Хармове Кранделлоце и, следуя его подсказкам: два квартала по этой дороге, один блок вон туда, повернуть вправо на самом углу и как раз там… нарисовались 11 автозаков, миллион полицейских, их машины с сиренами и длинная очередь парней в наручниках, марширующих в фургоны.

Дортмундер остановился. Странно, на горизонте не было видно ни одного копа. Он настолько медленно и осторожно повернулся, что даже воздух вокруг него не всколыхнулся, и пошел обратно. Он направился через дорогу к так называемому магазину у дома и спросил у парня, охраняющего овощи и фрукты снаружи:

— Что там происходит?

— Давайте-ка, для начала я принесу вам бумажное полотенце, — ответил парень.

Он ушел и через несколько минут вернулся с салфетками, одной мокрой и одной сухой. Дортмундер поблагодарил его и вытер лицо мокрым полотенцем и то сразу же почернело. Затем он вытерся сухой салфеткой, и она стала грязно-серой. Он вернул бумагу и снова спросил:

— А что вон, там произошло?

— Одна из полицейских операций с подставными агентами, — ответил парнишка, — нечто подобное показывают в фильмах. Ну, вы знаете, копы планируют поддельную сделку, делают видеосъемку всех тех парней с их «добром», приглашают их на встречу, а после проводят массовые аресты.