Дональд Уэстлейк - Почему я?

— Вещью? — сбитые с толку лица столпились вокруг инспектора.

— С кольцом. Кольцо.

— Боже мой, с кем ты говоришь? — не выдержал Закари.

Замахав рукой в сторону Закари и других, Мэлоуни продолжил:

— Где ты?

— Ну, э-э…Мне кажется, что лучше об этом вам не говорить.

Чернокожая женщина что-то нервно и приглушенно заговорила в микрофон. В трех милях от них, таксофон продолжал искриться в лучах утреннего солнца, одинокий, молчащий, свободный, безобидный и невинный. Продавец кокаина медленно прошелся возле него и продиктовал номер телефона в свою пивную банку. Двое пьянчуг шатаясь, направились к детской площадке. Санитары завели свой грузовик.

— Черт бы тебя побрал, сукин ты сын, что происходит?

— Номер правильный, — проинформировала женщина.

Другая чернокожая сотрудница, которая до этого тихо и быстро разговаривала по другому телефону, добавила:

— Телефонная компания подтверждает, вызов идет на выбранный таксофон.

— Понимаете, — голос в ухе Мэлоуни продолжил, — я просто хочу вернуть его, понимаете?

— Подожди, — попросил инспектор, накрыл динамик ладонью и обратился к второй женщине: — Что ты сказала?

— Телефонная компания утверждает, что вызов идет через автомат. Они уверены, что вы разговариваете с кем-то в том таксофоне.

В трех милях от них шахматисты сложили доску, так и не закончив партию. Болельщики, которые наблюдали за ними остались недовольны: «Вы что, ненормальные? Что с вами? Человек, тебе оставалось три чертовых хода до мата». Раздающая брошюры старушенция пересекла Хадсон-Стрит, вплотную подошла к автомату и стала его внимательно рассматривать. Двое сотрудников ТПС в униформе, забыв о мерах предосторожности, стали в дверях ресторана, уперли руки в бедра и смотрели на злосчастный телефон.

Несмотря ни на что, голос в трубке продолжал говорить.

— Я сказал, подожди! — заорал Мэлоуни в трубку, а затем прокричал остальным: — Заткнитесь! Тони, оцепить район! Ты, передай телефонной компании, чтобы они высунули голову из задницы и ответили мне, что же происходит. Ты, скажи нашим людям, чтобы приблизились, но продолжали держаться в тени. Ты, ты записываешь?

Белый мужчина, который сидел рядом с чернокожими женщинами кивнул своей головой в наушниках.

— Ты «перехватил» голос на другом конце провода?

Еще один утвердительный кивок.

— Отлично, а то мне пришлось бы Жанну Д'Арк изображать, — и в трубку:- Вот что я тебе скажу, умник.

— Я думал, что мы могли бы договориться…

— Просто замолчи и послушай меня. Договориться с тобой?

Каппеллетти похлопал Мэлоуни по плечу, но тот лишь сердито сбросил его руку.

— Пойти на сделку с тобой, сукин ты сын? Даже не собираюсь напрягать мои голосовые связки обсуждением такой омерзительной сделки.

Каппеллетти более активно похлопал инспектора по плечу, на этот раз Мэлоуни вывернул его руку и отпихнул, а в трубку произнес:

— Вот, что я скажу: я «возьму» тебя, ты, всезнающий ублюдок. Когда мои руки доберутся до тебя, ты месяц будешь катиться кубарем с лестницы! — и он громко бросил трубку на рычаг, не обращая внимания на слабое «но» Каппеллетти.

— И что же ты собирался сказать мне такое важное, что не могло подождать?

Каппеллетти вздохнул:

— Держи его на связи.

— Смотри сюда, — объяснял Энди Келп Дортмундеру еще до звонка в полицию, — если у тебя есть вот такое техническое устройство, которое производит телефонная компания, то ты вынужден пользоваться их оборудованием, соединяться с оператором каждый раз, когда захочешь им позвонить. Но вот этот из Западной Германии — видишь, стоит надпись на дне? — его нужно установить на диск того телефона, с которого ты хочешь позвонить, затем подключить к разъему, к которому идет телефонный провод, после с другой стороны подключить телефон и устройство сработает. Без помощи оператора или кого-либо еще.

— Но, — заметил Дортмундер, — в таксофонах нет гнезда, разъема.

— Но к ним идут линии. И это устройство, сделанное в Японии, эти маленькие зубцы сдавливают провод, подключаются к нему, так что можно подсоединиться к любым линиям в городе.

— Звучит прекрасно, — сказал Дортмундер. — К чему заранее можем подключить этот аппарат?

— К другому таксофону.

— Отлично, — согласился Джон. — Значит, стою я возле второго автомата, а в это время один из придурков в полицейском отделении отследит номер первого телефона, на котором установлены немецкий гаджет и твой японская примочка, и вскоре они доберутся до автомата номер два и арестуют меня. И, наверное, придется мне нелегко, поскольку они будут немного раздражены всеми проблемами, которые им пришлось преодолеть.

— Скорее всего, нет. Ведь тебя не будет возле второго телефона.

— Я схожу с ума. Где, черт возьми, я должен тогда находиться, возле третьего таксофона? Сколько таких устройств у тебя есть?

— Никаких больше автоматов, — пообещал Келп. — Джон, представь себе Нью-Йорк.

— Зачем?

— Потому что это наша территория, наш город, Джон, так что давай воспользуемся этим. И что здесь самое главное?

— Никаких вопросов и ответов, — ответил Дортмундер, сжав свою пивную банку с такой силой, что расплескал немного жидкости. — Говори, что ты задумал.

— Люди двигаются, — начал Энди. — Они передвигаются постоянно — на окраину, в центр, через город…

— Из города.

— Верно. И обратно в город. И каждый раз после переезда, они подключают телефон, но устанавливают его не там, где делал это предыдущий арендатор. Не в кухни, не в спальне. Не в гостиной, не…

— Ладно, ладно, я понял.

— Суть в том, что город опутан неиспользуемыми телефонными проводами. Ты вот, например, проводишь много времени на задних дворах и пожарные лестницах, разве не замечал ты такие линии?

— Нет.

— Ладно, но они есть. Вот как мы поступим. Наш второй телефон разместим в Бруклине. В закрытом помещении. В баре, аптеке, холле гостиницы или еще где-нибудь, где найдется телефонный провод. Я установлю на нем еще одно японское устройство, подключу еще одну неиспользуемую линию и выведу ее куда-нибудь неподалеку: в подвал, кладовую, нежилую квартиру — в любое удобное место. Именно там ты ответишь на звонок, телефон мы принесем с собой, а телефонная компания определит, что такой номер вообще не существует! Второй таксофон зазвонит лишь один раз, но твой телефон издаст два сигнала, и ты ответишь. Никто не обращает внимания на автомат, звонящий лишь один раз, так что, никто тебя не побеспокоит.

Дортмундер почесал челюсть и сильно нахмурился:

— На одной линии три телефона. Зачем все эти сложности?

— Время. Они отследят первый номер. Пока они будут суетиться, ты начнешь разговор. Через некоторое время они найдут мое устройство, а ты, скорее всего, по-прежнему будешь вести переговоры. Они свяжутся с телефонной компанией, выяснят адрес второго телефона и ринутся в Бруклин, оцепят территорию, осторожно войдут и снова начнут суетиться. Со своего места мы сможем их увидеть, закончить разговор и уйти прежде, чем они обнаружат новый провод, ведущий к не используемому, а тот уже выведет к нам.