Дональд Уэстлейк - Почему я?

— Ладно, я застрял здесь на Вест-энд-авеню, сломалась коробка передач и я хочу поговорить со своей женой в Энглвуде, Нью-Джерси.

— Радио, — предположил террорист.

— Любительский радиодиапазон, — произнес один из коллег-судей Тини.

— Провод, — догадался Тини и его брови чуть ли не повисли до верхней губы. — На каком-то сукине сыне, ублюдке в этой комнате установлен «провод», нас подслушивают, это…

— Потому что, — сказал громкий голос с досадой, — моя жена слушает этот канал.

— Его оборудование ловит радиосигнал, — сказал террорист. — Такая же ужасная вещь произошла со мной в Басре.

— Я сообщу о вас, — кричал громкий голос, — в Федеральную комиссию связи, вот что я сделаю, ты мерзкий потный чел!

— Кто, — спросил Тини, напрягая многие из своих мышц. — У кого.

Люди с безумными глазами оглядывались по сторонам, прислушиваясь к громкому голосу.

— Если бы я только мог до тебя добраться ….

— БЕНДЖИ!

Коротышка уже был на полпути к двери. Отскочив от груди террориста, он вынырнул из крепких рук парня и вылетел из комнаты, как освобожденный попугай.

Естественно, Дортмундер и Келп присоединились к погоне.

Талат Гурсул, турецкий временный поверенный в ООН, холеный, привлекательный, со смуглой кожей и тяжелыми веками, с носом наподобие вешалки-плечиков для пальто, вышел из своего лимузина и остановился. Его темные глаза взглянули на торчащий вверх «палец» штаб-квартиры в Полис Плазе.

— Только нация, оторванная от истории, — произнес он своим неизменным бархатным голосом, — может возвести штаб-квартиру полиции, которая выглядит как Бастилия.

Его помощник, коренастый разведчик по имени Санли, постоянно потеющий и всегда неаккуратно бреющийся, засмеялся. Это и было его основной работой в ООН — смеяться над ремарками Талата Гурсула.

— Ах, ладно, — сказал Гурсул. — Подожди, — приказал он водителю и позвал Санли: — Пойдем.

Тот, которому он сказал ждать, ждал, и тот, кого он позвал, пошел. Они прошли через кирпичный внешний двор, прошли проверку безопасности в главном вестибюле и поднялись на лифте на самый высокий этаж, где подверглись еще одной проверке и, наконец, попали в конференц-зал, полный людей, половина из которых была в военной форме.

На последнее такое заседание Гурсул вместо себя отправил Санли. Теперь же он неопределенно кивнул мужчине, с которым его познакомил Санли, по имени Закари из Федерального бюро расследований, а тот в свою очередь представил его всем остальным: полицейским, государственным чиновниками, даже помощнику окружного прокурора, хотя вряд ли кому-нибудь из присутствующих можно было предъявить иск.

Официальное представление подошло к концу, и Талат Гурсул следующие пятнадцать минуть провел за столом переговоров, с лицемерным и бесстрастным лицом, выслушивая массу банальностей и шаблонных фраз от присутствующих: меры, которые ими были приняты, планы по возврату Византийского Огня, усиление мер безопасности после того, как рубин найдут и так далее и тому подобное. Последним высказался Закари из ФБР:

— Мистер Гурсул, надеюсь и верю, что эта демонстрация нашей решимости убедила вас в нашей добросовестности, — и обратился к собравшимся (как будто это было необходимо): — Мистер Гурсул обратился в ООН с претензией, что мы по какой-то причине умышленно затягиваем следствие.

Плавно, но быстро Гурсул поднялся на ноги.

— Я ценю, мистер Закари, — начал он, — интерпретацию моих слов для всех этих специалистов, но хотел бы внести легкую поправку в главную мысль вашего заявления. Позвольте заверить всех вас, дамы и господа, что ни в моем сердце, ни на моих губах ни разу не промелькнули ни малейшие сомнения в вашем профессионализме, вашей преданности или вашей лояльности к американскому правительству. Вопросы, которые я намерен сегодня затронуть в ООН, естественно, не содержат в себе сомнений относительно присутствующих в этом зале. Нет, я ни в чем не сомневаюсь. Я подниму вопрос немного позже в ООН, как, заботящаяся о безопасности нации страна — меня, к слову, впечатлили два уровня безопасности, через которые я прошел, прежде чем попасть сюда — как, заботящаяся о безопасности нации страна , такая сильная и могущественная, настолько опытная в таких вопросах, позволила такой незначительной мелочи просочиться сквозь их крепкие пальцы. Небольшое вопрос, чтобы удовлетворить своё любопытство, которым я поделюсь немного позже со своими коллегами в ООН.

— Мистер Гурсул.

Гурсул посмотрел туда, откуда донесся голос, и увидел дородного мужчину с гневным лицом в синей униформе.

— Да?

— Я главный инспектор Фрэнсис К. Мэлоуни, — произнес тучный мужчина и поднялся на ноги.

(Мэлоуни, Гурсул вспомнил).

— Ах, да. Нас представили друг другу, главный инспектор Мэлоуни.

Медленно и тяжело продвигаясь от стола к двери, неся свой круглый живот впереди, Мэлоуни произнес:

— Мне хотелось бы переговорить с вами наедине, надеюсь собравшиеся нас простят.

Все удивились, некоторые испугались, а некоторые начали роптать. Агент ФБР Закари, собирался было вмешаться, но Мэлоуни устремил на Гурсула многозначительный взгляд (но что он значил?) и произнес:

— Все зависит от вас, мистер Гурсул. Я думаю, что это в ваших собственных интересах.

— Если это в интересах моей страны, — ответил Гурсул, я, конечно, присоединюсь к вам.

— Тогда все в порядке, — сказал Мэлоуни, распахнул дверь и отошел в сторону.

Нечасто Талат Гурсул сталкивался с непредвиденными ситуациями. Одна из составляющих его работы заключалась в недопущении ситуации, ход которой он не мог предугадать. Пикантность такого предложения и возможная польза от частной беседы с Мэлоуни заставили его обратиться к присутствующим со словами:

— Извините меня? — и, поднявшись на ноги, он подошел к двери и вышел первым.

Мэлоуни улыбнулся двум городским полицейским из караула и добродушно сказал:

— Все нормально, ребята, просто прогуляйтесь по коридору…

Так ребята и сделали. Инспектор повернулся к Гурсулу.

— Ну, мистер Гурсул, — начал он, — значит вы живете на Саттон-Плейс.

Действительно неожиданный поворот.

— Да.

— Номер вашей служебной машины ДПЛ 767,- продолжил Мэлоуни, — а номер личного авто, на котором по выходным вы выезжаете из города ДПЛ 299.

— Обе принадлежат делегации, не мои, — отметил Гурсул.

— Верно. Мистер Гурсул, вы дипломат. Я нет. Вы льстивый турецкий сукин сын, я прямой ирландец. Не произносите никаких речей сегодня.

Гурсул застыл в изумлении:

— Вы мне угрожаете?

— Вы чертовски правы, — ответил инспектор. — И что вы собираетесь дальше предпринять? Там, в той Миссии у тебя десяток шоферов, секретарей и поваров. А у меня в подчинении пятнадцать тысяч человек, мистер Гурсул, и знаете ли вы, что думают эти пятнадцать тысяч человек каждый раз, когда видят автомобиль с дипломатическими номерами, припаркованный возле пожарного гидранта или там, где парковка запрещена?