Лора Ванхорн - Выход зубной феи

— Слушаю, — Настя бросила в трубку и надолго погрузилась в журчащий поток женского голоса с другой стороны. — Какой шпунтик? Вы что, с ума сошли, женщина? Я не занимаюсь строительством мостов. Ах, зубы! Ну да, это по моей части. Да-да, припоминаю. Нет, что вы, такую драгоценность уже кто-то, наверное, давно нашел и присвоил, даже внукам завещал или Эрмитажу, но найти попробуем. Принесем обоих: и шпунтик, и мамулю. Ждите. Честь труду! — наконец, девушка звякнула трубкой и повернулась к Костику.

— Вот видишь, я же говорю. Вокруг тебя все разваливается на части, в том числе и твоя мамаша. Но тебе некогда чинить, куда уж там без уникальных инструментов. Их аналогов, безусловно, во всем мире не сыскать, поэтому ящик с гнутыми отвертками вероломно украли. Везде теперь наступит разруха. Все плакали! Иди, ищи шпунтик, сказали.

Костик в сегодняшнем скандале играл роль статиста, что-то вроде дуба, с которым заговаривалась в не менее драматичных обстоятельствах Наташа Ростова. Ему надлежало молча стоять и не отсвечивать, в крайнем случае, подавать короткие реплики, эхом повторяющие основные Настины мысли, а вот разворачивать во всей красе собственное мнение сейчас было небезопасно. Поэтому молодой муж послушно ухватился за вроде бы мирный поворот в теме и переспросил:

— Шпунтик? Искать?

Настя театрально развела руками.

— Нет, с маслом съесть! Искать, конечно, Костик. Очень важная деталь мамулиной зубной конструкции в виде лилипуточной скобочки. Утрачена где-то в черте города. Найди ее и принеси зубному технику. Времени у тебя до полуночи, иначе Нина Васильевна превратится в то, чем кажется без зубов. В какого инвалида, я тебя умоляю! В ведьму скорее. А я пока, так уж и быть, полежу вместо тебя на диване, — и, с большим достоинством вздернув подбородок, девушка проследовала в комнату. Через минуту оттуда тревожным аккордом отозвалась заставка любимой Костиной передачи и тут же сменилась ласковыми увещеваниями канала "Культура" учить испанский вместе. Физик понял, что положение довольно серьезное. Он достал из пакетов на полу брикет замороженного теста, колбаску с сыром, пару помидоров и удивился, что же так обозлило супругу, если буквально все для счастья в доме имеется. Соваться в комнату с этим открытием пока не хотелось, и Костик решил использовать оставшееся до выхода из дома время на изготовление коронного блюда для покорения строптивого женского сердца.

Он умело разделил пласты слоеного теста на несколько тоненьких листочков и разложил их по всей кухне размораживаться. Быстро пожарил лук, сладкий перец и всевозможные остатки сосисок, колбасок и прочего мясного, что нашлись в холодильнике. Затем растопил немного сливочного масла, вооружился Настиной кисточкой, которой девушка накладывала маски на лицо, и занялся художественным творчеством. Каждую пластинку теста он смазывал маслом и укладывал в форму. Дойдя до ее середины, Костик вывалил на эту глянцевую от переизбытка калорий основу свою зажарку, накрыл оставшимися слоями, так же щедро разукрашенными сливочным блеском, залил смесью из яиц с молоком и тертым сыром. Затем поставил в духовку и, постаравшись придать своему открытому лицу самое меланхолическое выражение, встал у окна в позе страдающего Вертера. Костик знал, чем это кончится.

Настя пришла на запах через пятнадцать минут, поводила носом и куда-то в сторону сказала:

— Коварный сердцеед! Берет меня за живое.

А потом, подойдя поближе к мужу, пока еще строгим голосом заметила:

— Пожар хотите устроить, Константин? Чтобы замести следы семейной ссоры? Ну-ну, вы на правильном пути. Пока вы здесь пародируете Гамлета, все сгорит, а мы потравимся продуктами распада. Доставайте, что там приготовилось.

Физик ловко извлек из духовки дымящийся противень с чудесной запеканкой, отложил сверху кусочек зарумянившегося сыра и довольно почмокал. Откуда-то на столе появился пузатый фарфоровый заварник с золотой каемочкой, и супруги на некоторое время полностью отдались поглощению ужина. Настино непримиримое лицо понемногу смягчалось, пока с последним кусочком выпечки не стало кротким и спокойным, как у пумы, наигравшейся с отрядом первых колористов и даже сделавшей из него заготовки на зиму. Костик был тих, предупредителен и прямо-таки изнемогал от жажды деятельности, что делало ему честь после сытного приема пищи.

— А кстати, — вдруг вспомнил ученый. — Что там с этой бумажкой, которая осталась от родственничков? Ты аж побледнела от их последнего привета. Как будто чистую девицу оставил вероломный граф с соседнего именья, а она на днях должна сделаться мать.

— Не шути на святую тему любви, — Настя положила себе добавки и критически посмотрела на супруга. — Вам, сухарям от науки, не понять. Вообще, ты тоже тогда скис, но высокие чувства здесь не при чем, так ведь? Но с запиской выходит все очень странно. Не могла же она ко мне прицепиться.

— Ну, раз к тебе цепляются бездомные коты, бабки, переходящие дорогу, все детские болезни и охранник в магазине, значит, такая ерунда, как бредовая записка, нашла бы тебя запросто.

Муж протянул руку к подоконнику и достал оттуда листочек с птичкой. Супруги склонились над прыгающими по бумаге каракулями

— Ни бельмеса не понятно! — Костик в который раз посмотрел записку на свет, потер пальцем и даже послюнявил уголок. — Похоже на иллюстрацию к механизму броуновского движения или теории большого взрыва. Но я и так это знаю, а тебе… — физик глянул на жену и воздержался от комментариев, ибо знакомиться со взрывами он предпочитал лабораторно. — Может, это тайный шифр? — наконец, додумался аспирант.

— Это какой-то тайный грибок, который поражает слишком много думающий мозг! — фыркнула Настя и отняла записку у мужа. — Ты с ней полегче, возможно, это улика! Надо позвонить этому следователю, рассказать, заодно и спрошу, не нужен ли им добровольный помощник в твоем лице. А то ты такой стал плодовитый на идеи, что даже посуду помыть времени нет.

— Да чем я им помогу, Настюшкин? Я уже не помню, при каких обстоятельствах мы с запиской впервые увиделись. Но я ею тогда чашку снизу промокал, отпечатки пальцев, видимо, расплавились или того, вообще стерлись. — Костик еще раз просмотрел записку, приложил ее к оконному стеклу. Кроме масляных пятен, других изменений в ней не обнаружилось. Настя покачала головой и зашуршала бумагами у телефона в поисках номера Катанина.

— Милый, не надо отчаиваться. Там найдут, как тебя применить, может, ловля на живца или внедрение в опасную среду подпольных физиков. Мало ли, в милиции так все запутанно, похлеще, чем на нашей записке. — Девушка, наконец, отыскала телефон опера и отобрала у Костика записку, чтобы цитировать с листа. Немного повертев ее в руках, она прищурила глаза и вдруг подскочила на стуле: