Лора Ванхорн - Выход зубной феи

Виталий присмотрелся внимательней и увидел где-то на самом краешке силуэты двух мужчин.

Если бы он был Нининой невесткой Настей, он узнал бы их мгновенно.

То были съехавшие в день пропажи директора Поповские погорельцы.

А на другом конце города Настя тоже была занята перевариванием удивительных открытий. Парой часов ранее, только вернувшись с работы, запыхавшаяся учительница поставила на кухонный стол сумки с продуктами и громко объявила попивающему чай аспиранту:

— В этом доме, как я посмотрю, вся власть принадлежит совятам! Тем, кто встает с первыми тружениками, ползущими домой с работы. Некоторые уже в три смены на заводе отпахали, а люди науки, конечно, только изволили позавтракать.

— Я не завтракал! — бурно запротестовал Костик. — Холодильник пустой. Я только присел, а вообще в институт собираюсь, у нас сегодня кафедра.

Молодая женщина страшно округлила глаза и ехидно переспросила:

— Любопытно, почему у вас кафедра созывается в ночное время? Вы ее приравниваете к шабашу или не хотите возмущать нормальных людей таким богатым собранием тунеядцев? Подумайте только, какое безобразие, холодильник у юноши пустой! Там всего-то навсего куриный суп, между прочим, котлеты и пюре, куда уж нашему высочеству разогреть. Правильно, негоже лилиям прясть, Настя-пахарь придет и подаст в королевской сервировке с салфеточкой. Настя ведь — фабрика-кухня, а не женщина.

Костик аккуратно перелил чай из блюдечка обратно в чашку и попытался успокоить выходящую из себя супругу:

— Конечно, женщина. Я уважаю женские права и в дамские владения не лезу, видишь, твои кастрюли для меня священны. Я их даже не касаюсь. Вдруг что-то не то сделаю. Ты же в гараж тоже не заходишь, — Костик достал откуда-то баночку с растворимой лапшой, которую Настя держала за страшный яд, и на глазах у мрачнеющей жены сдернул с нее бумажную крышку. За год счастливого брака физик так и не усвоил технику безопасности семейной жизни и сейчас стоял на пороге реальной катастрофы. Настя прищурилась и угрожающе тихим голосом сказала:

— Ах да, в гараж же зайти — это геройство почище, чем у исследователей дождевых лесов Амазонки! Того и гляди, какая-нибудь гадость в ногу воткнется. Там же в погребе картошка, и огурчики в банках, и лечо, только вот незадача, над погребом бардак архимегафеерический! Ведь машины-то у нас нет, поэтому ни сантиметрика нет свободного. Все Костик замусорил. И это в редких порывах между сном и отдыхом, да еще плюс обед по расписанию четыре раза на дню. Но ничего, Костик у нас человек энергичный, его такая занятость не утомляет. Даже наоборот, он находит силы еще и на полежать! Ну просто горит, как малаец на чайных плантациях. Дорогой, приляг, а то ты, наверное, устал блюдце держать.

Муж с недоверием посмотрел на красную от переизбытка чувств Настю, прикидывая, сделано ли ее отличное предложение от чистого сердца. Будучи оптимистом, он не заметил тонны сарказма, которым девушка щедро приправила и слова, и выражение лица. Костик мысленным взором бегло прощупал свой могучий организм на предмет полежать, нашел все к этому предпосылки, но твердо решил быть джентльменом и не оставлять ужин один на один с почему-то излишне пылкой сегодня учительницей.

— Ну, в принципе я не очень устал. Если хочешь, я тебе тоже чаю налью. Свежий вот заварил. Как ты любишь, с этим крымским сбором. Черный-то закончился, — и в подтверждение молодой человек открыл шкафчик, в котором стояла коробка со слоном в неопрятном гнезде из целлофана. Вокруг валялись чаинки и мелкая пыль от якобы благородного цейлонского, а на поверку и вкус подозрительно смахивающего на ошметки лежалых подстилок сборщиков с плантаций. Костик, правда, вычитал, что особо ценные сорта улуня, которых во всем мире собирается всего-то по два кило в год, как раз таки пахнут потом и слезой корпевших над их добычей тибетских монахов. Так что в этом плане все сходилось, чай отдавал элитой. Молодой муж потряс коробкой над ухом, разочарованно вздохнул и на глазах у изумленной супруги воткнул ее на прежнее место.

Коробка между тем была и в правду совершенно пустая, но мусорное ведро пряталось слишком далеко от Костика — надо было пересечь восьмиметровую кухню и открыть дверцу под мойкой. Еще через полминуты в холодильнике Настя обнаружила миску из-под салата, на дне которой сиротливо засыхал маленький обрезок капусты с кукурузным зернышком, — это физик, избегавший мыть посуду, оставил для супруги. И доесть, и домыть. В магазин Костик тоже не сходил, и теперь заранее размороженную девушкой рыбу было не в чем обжарить. Вечер переставал быть благостным.

Не физик и не молодожен знает, что таких вещей делать рядом с работающей полный рабочий день женщиной категорически нельзя. Лучше даже вообще ничего не говорить, а, если уж тебя застали за сибаритством и приятным ничегонеделанием, сделать вид, что это была лишь секундная передышка в неустанной заботе о семейном гнезде и счастье благоверной. Достаточно просто метаться вокруг пришедшей хозяйки, подхватывая сумочку, пододвигая ей тапки и сюсюкая, как припозднившаяся зайка и рыбка осветила дом своим появлением. Хорошо также не включать верхний свет, чтобы не заострить внимание на непрополесошенных коврах и следах от ботинок на полу, зато интимная атмосфера настроит супругу на нужный лад. Прекрасно, если муж умеет готовить или хотя бы внятно рассказывать о своих кулинарных планах, тогда дезориентированная бурной встречей прекрасная половина ради спасения порядка на кухне с удовольствием займется ужином сама. А пока она чистит картошку и краем глаза смотрит в школьные дневники, супруг может в деталях рассказать, как прямо с утра протер всю пыль на люстрах и карнизах и даже обмахнул библиотеку, потом трудился на благо родного ООО, хлебного ларька или университета, отражая происки завистников и давая начальству дельные советы, думал о будущем их с женой оболтусов и даже решил пойти к их учительнице, чтобы рассказать, как надо обращаться с такими уникальными детками — в общем, можно смело докладывать обо всем, что трудно проверить, но легко засчитать в репутацию идеального супруга.

Но Костик жил в собственной биосфере, состоящей из полных энтузиазма коллег-ядерщиков, исключительно мужчин с горящими глазами и тощими телами потомственных холостяков, и неких бесполых существ в растянутых свитерах, очках и с двумя-тремя диссертациями за плечами. Тонкости семейных взаимоотношений в том мире были не более понятны, чем теория сжатия времени в этом, нормальном. Благодаря информационному вакууму по части сожительства полов, особенно в браке и других чрезвычайных обстоятельствах, молодые ученые были совершенные дети, когда дело доходило до общения с редкими в из кругу женами, детьми и совсем уж диковинными мужьями.