Лора Ванхорн - Выход зубной феи

То, что Афонькина убили по ошибке, не вызывало никаких сомнений. Натянув на себя ветровку Поленко и прогуливаясь вдоль его приметного автомобиля, охранник пусть и не стал ниже, старше и вреднее, но у недоброжелателей директора запросто мог вызвать искушение удобным моментом. Момент был выбран идеально: никто ничего не видел и не слышал, только физик Вишневская с секундной точностью показала, когда именно Леонид Серафимович канул в кусты рядом с парковкой. Время приблизительно совпадало с исчисленным экспертами часом убийства, а это значило, что директора в боярышнике ждали, мало того, он сам активно шел на ловца. Гранитного алиби не имелось ни у кого в городе, и вместе с тем, виноватых не было, бита с подозрительной парочкой со стоянки не находились, испарившись так же капитально, как и сам Поленко. Следствие рвало на себе волосы.

Обо всем этом Рыжий с тоской размышлял, пока Виталий получал неоспоримые доказательства невиновности сильных мира сего в мэрии города. Натянуть хотя бы одного-разъединственного свидетеля на задержание не удавалось, значит, оперу опять не светило затмить своего начальника игрой ума и находчивости, преждевременно же по старой традиции рапортовать об успехах, которые непременно случатся в будущем, Рыжего отучило отсутствие у начальства веры в чудо. Получается, зря он пыхтел с протоколами с самого утра, так и эдак раскладывая, сверяя и отбрасывая версии. Все, что нужно для быстрого раскрытия преступление — мотив, оружие, все потерпевшие и нечаянно утерянный паспорт злоумышленника с пропиской — все, как назло, отсутствовало без малейшего намека на территорию их поиска.

Ударившись о самое дно уныния, милиционер с молодым задором от него оттолкнулся и сквозь толщу полной безнадеги над своей головой вдруг углядел свет надежды. Двор отделения пересекали две женщины, пташки-неразлучницы Тарапунька и Штепсель, а в миру мадам Поленко и ее подруга Нина Васильевна Попова. Опер потер ладони в предвкушении: и недалекому помпейцу в последний день было бы понятно, что эти осколки прошлого валятся к ним на голову не просто так. Рыжий успел заметить, что Клавдии Энгельгартовне их первое свидание не очень понравилось, зато все три этажа их заведения просто захлебнулись в смехотерапии. Заодно узнали много нового и познавательного из обычаев параллельного мира. Соответственно, повторного визита от мадам Поленко можно было ожидать только в чрезвычайных обстоятельствах, скорее всего, грозящих ее жизни и здоровью, а под таковые вполне подпадало возвращение или хотя бы мелькание на горизонте блудного супруга. Милиционер потер давно уже не чесавшиеся от приятных прогнозов ладони и быстро позвонил дежурному, строго напомнив, что дело делают вперед потехи и Клавдию надо без задержек проводить наверх в оперчасть. На том конце провода поворчали по поводу последней отдушины, но обязались в лучшем виде дамочку доставить туда, куда с ускорением неслась половина дел в отделении — тупик второго этажа, где помещались архив и кабинет Катанина.

Рыжий достал чистую бумагу, уверенно оседлал стул шефа и попытался задушить зародыш улыбки на веснушчатом лице. Предчувствия его не обманули, наоборот, передвижной цирк мадам Поленко в который раз превзошел самые смелые ожидания публики. Во-первых, дамы сильно задержались и, на манер лучших парижских кокоток, заставили кавалера томиться и изнывать в ожидании их встречи. Рыжий вставал, ходил по кабинету, прислушивался к шагам в коридоре — все это не расслабляя строгого выражения лица, которое при малейшей оплошности раскатывалась в широкую улыбку. Когда у него уже сводило от напряжения щеки, Рыжий бросил беглый взгляд в окно и с удивлением увидел, что компаньонка Клавдии Энгельгартовны, вся в каких-торюшчатых черных бинтах, пытается переиграть "Матрицу" и пройти сквозь сетку ограждения на милицейской стоянке. Гражданка Попова неистово кидалась на рабицу, отзывавшуюся ржавым и жалким скрипом переплетенного железа, и этот трезвон, изрядно елозя по ушам сотрудников, оставлял глубокие борозды раздражения в нервной системе. Служивые выглядывали в окна и их взоры не сулили бабуле ничего хорошего. Она, между тем, разошлась не на шутку: отчаянно жестикулировала, хватала мадам Поленко за рукав и вообще проявляла беспокойство, не свойственное российским пенсионерам, всегда слегка сонным от переизбытка радости и достатка. Интермедия во дворе все больше напоминала сцену встречи оравы дошкольников с последней пантерой в центральном зоопарке: несчастный хищник забился в свой пластмассовый грот и не дышит, а распущенные из городских квартир детки атакуют ограду, галдят, кидаются банановыми шкурками и вообще не скучают. Только в бабкином случае к стенке напротив жался ощерившийся хромом радиатора автомобиль Леонида Серафимовича, еще не до конца изученный экспертами-криминалистами. Рыжий понял, что пора вмешаться — еще немного, и трехтонный внедорожник сам себе пробьет картер, чтобы больше не видеть эту бесноватую. Ведь бывали такие случаи! Вот с местного завода приходили новенькие седаны, где надо было еще до начала пробега менять ось и перебирать ходовую, желательно вместе с кузовом и обивкой салона. А дело все в том, что у этих авто, как говорили заводские мастера, есть душа, и с ними надо нежно, и разговаривать, и прощения просить, если что. Ранимые четвероколесые создания с трудом переносили тяготы путешествия на трейлере из сборочного цеха в магазин, некоторые даже заканчивали жизнь самоубийством и не подлежали дальнейшей эксплуатации, роняя на нулевой отметке пробега двигатели и чихом выхлопа вынося мелкие детали. Плоды трудов местного автопрома нуждались в добром слове, ласке и лечении, как престарелый дядюшка с подагрой и несоставленным завещанием.

Конечно, среди иномарок гораздо реже встречаются такие самобытные кадры, но кто знает? Немцы, например, переборщили с интеллектом, и в их блестящих лаком и качеством агрегатах не осталось места для импровизации, зато на просторах хлопковой республики собираются машины вполне себе с настроением. Попадая в семью, они сразу же берутся за развитие и рост над собой всех ее членов. И белый воротничок из делового центра, и продавец мороженого, и налоговый инспектор получают возможность стать инженерами, тягачами, механиками на скорость, как в "Формуле-1", только без станции инструментов Феррари, а их боевые подруги учатся балансировать в каблуках на предательски скользких подножках автомобиля, что в будущем может здорово помочь им при устройстве канатоходцем или смертельным номером в цирковую трапецию. Смертельные трюки, кстати, — тоже конек этих средств передвижения.