Лора Ванхорн - Выход зубной феи

— Да, полностью с вами согласна! — девушка выпрямила спину и сделала ответственное лицо, как на открытых уроках с участием спонсоров. — Все плохо. Даже страшно представить, куда мы катимся. Из-за того, что вы сказали.

— Вы меня к своему преступления не примазывайте! — попятился Рыжий. — Я и так в нем по самые уши. Торчит только голая…эта…п-правда, и все меня за нее дергают, вот старшийоперуполномоченный Катанин вообще обещал, что он ее взгреет. Если к вечеру результата не будет.

— Да уж, вон оно как милиция нынче работает! Если не найдут преступника настоящего, то правду погреют, на пальцы поплюют и на тебе, страдай невинный человек, — из коридора донесся комментарий Нины Васильевны. Как всегда она была каждому разговору затычка. Рыжий даже не поморщился, свидетелей не выбирают. Зато эксперт сразу же взвился:

— Благодаря вам, подстрекателям, царя убили, страна войну проиграла, а лучшие офицеры теснились на Галлиполи! — проворчал он. — Приличная женщина, а зубы нацепила, как у Бобби Брауна. Вы милицию не трогайте, и она вас не тронет, — мужчина недовольно потряс черным пакетиком с вещдоком и угрожающе высморкался в огромный платок. Настя уже в который раз робко протягивала руку к Рыжему, стремясь обратить на себя его внимание, но тут снова вступил Костик:

— Брейк, уважаемые! Провокаторов во все времена на кусочки разрывала возмущенная общественность. Или они спокойно сами вешались в Озерках, на природе — так спокойнее. Короче, награда всегда найдет своих героев. Но мы же собрались не за этим!

— Гражданин милиционер! — наконец-то учительница смогла вставить словечко и, завладев инициативой, сразу же перешла к делу. — Про войну позже поговорите. Важно другое. Убийца был здесь!

Присутствующие разом повернулись к девушке. Настя, зардевшись от внезапного внимания аудитории, подошла к столу и поманила за собой Рыжего.

— Вот смотрите, что получается. Когда у нас гостили наши погорельцы, стол мы сложили в коридор и его здесь не было. Мебель собрал Костик уже после их отъезда, что само по себе удивительно, ведь елку после Нового года Костик не собрал до сих пор. Вон она, в углу стоит, — все разом посмотрели в угол, где действительно имелась некая композиция из сушеных веток, ваты и блестящих фантиков от конфет.

— Это инсталляция, — стал оправдываться физик. — Авангардное искусство. Не терпит суеты. Не разбираю, потому что мечтаю осмыслить современные веяния.

Настя поджала губы и оценивающе посмотрела на Рыжего. Видно было, что, если милиционер проявит должное осуждение лени Костика, в следующий раз замуж девушка уже может выйти за него. Опер, однако, проявил мужскую солидарность и сказал, что этот нео-арт действительно нуждается в привыкании к его загибам, и елку еще на пару лет можно оставить. Настя только махнула рукой и подошла к эксперту.

— Вы, кажется, умный человек. В отличии от всяких недорослей с извращенной эстетикой, — польщенный сотрудник даже подтянул живот и дал себе зарок бриться чаще. Никогда ведь не знаешь, когда тебе улыбнется судьба. Молодая женщина ободрительно улыбнулась, придвинулась поближе и камерным голосом продолжила:

— Так вот, сами посудите. Стола там не было, зато имелся целый шатер из их пожитков. Они вечно носки на батарее сушили, на кухне даже сделался особый микроклимат. Впору редкие бактерии без инкубатора разводить, — все присутствующие разом потянули носом и вмиг услышали отголоски портяночных ароматов. Стол для приема пищи с ними явно не сочетался. Довольная произведенным эффектом Настя продолжала:

— Вот именно! На столе они записку оставить не могли, потому что стола в кухне не стояло. Он был сложен прямо перед дверью из квартиры, в повороте коридора. Я еще на него сумки всегда клала, очень удобно. Видимо, и они тоже поставили, их бумажка вглубь и провалилась, застряла между столешницами. Я эту записку в первый раз вижу, если вы меня подозреваете. К тому же разобрать, что на ней, все равно не могу. А красть ее из-за желтой птички… Может, нам ее специально подкинули? Понятное дело, стол имел все шансы трухлявиться в коридоре до второго пришествия, ну или до конца диссертации, что еще дальше. Подкинули, а потом вызвали бы следствие. Меня бы арестовали.

— За кражу писчебумажной продукции? — уточнил Костик. — Или за покушение на целостность этого вашего "Аналдоза"? Так за это премию должны давать, как в Средние Века за борьбу с ересью.

— Согласен, — Рыжий глубокомысленно посмотрел на Настю. — В принципе, пока содержимое не расшифровали, мотив похищения клочка и его обнаружения в вашей квартире не ясны. А почему вы решили, что убийца здесь был? В конце концов, тетрадь Тихона пока официально к этому преступлению не причастна. У нее своих врагов хватает.

За время дискуссии Нина Васильевна, сопя и толкаясь острыми плечиками, вывернулась из коридора в самую середину собрания. Накопив за пятнадцать минут вынужденного простоя полтонны собственного мнения, старушка встала между милиционерами и приготовилась выпустить по ним залп красноречия. Но Рыжий, привыкший работать с таким проблемным населением, напал первым:

— Гражданка Попова, не вы ли подкинули улику своей любимой невестке, чтоб сразу избавиться от всех лишних жильцов? Вы, кажется, и Поленко собирались выселить. Не квартирная ли это афера? — и пока опешившая Нина Васильевна выпучивала глаза, Рыжий обратился к супругам за аргументами:

— а что, очень удобно. Вы бьете покойного Афонькина по голове, не теряясь, тяжелым предметом с цифрами…

— С цифрами? — переспросил Костик и тут же уточнил: — Тупой предмет с цифрами — это могла быть бита.

Опер поднял вверх большой палец.

— Верно смекаете, товарищ ученый. Бита. С номером 22 вверх ногами.

— Такая, как у нас под лестницей? — Настя решила быть прилежной свидетельницей и даже применять дедуктивный метод. Вдруг расследование, сбиваемое с толку репликами Нины Васильевны, опять застопориться. — Бита там есть. На ней, правда, вырезано "55". И написано что-то даже, но мы не смотрели. Там темно.

Коротенькое сообщение имело эффект разорвавшейся бомбы. Рыжий замер, так и не успев стереть с лица поучительного выражения, которое заготовил для лекции о тупых предметах и последствиях их встречи с черепной коробкой не рассчитанного на такие казусы человека. Короткое воспоминание вдруг пронеслось перед глазами: вот он, еще юноша в курсантской форме, пытается вырезать из ластика штампик с датой, чтобы отослать с ней поздравительный конверт богатой тетке. За окном звенит апрель, день рождения у тетки был в ноябре, и задержку надо объяснить плохой работой почты. Дело спорится. Подобно терпеливому китайцу, два года ковыряющему осколок слоновой кости величиной с семечку, чтобы сделать из нее кораблик с мачтами и матросами, Рыжий не жалеет себя и бритву. Наконец, из под его рук выходит изрытый канавками ластик, и в них четко угадывается надпись: 23.11.85, аккурат за день до великой даты. Молодой человек капает на стол чернил из ручки, макает в нее ластик и, довольный, шлепает его на конверт. Отжимает самодельную прелесть и в полуобмороке смотрит на результат: на открытке сияет непонятное зазеркалье. Перевёрнутая двойка впереди, а дальше ряд искривленных цифр. Точка выглядит шикарно. К Рыжему подходит старший товарищ, дает ему дружеский подзатыльник и говорит, что в работу закралась технологическая ошибка: резать надо было то, что видишь сейчас на бумаге, а получаются нормальные вещи. Почему так, он объяснить не может. Мистика. Но правило Рыжий запоминает на всю жизнь.