Иоанна Хмелевская - Вся пани Иоанна. Том 1

У меня мороз пошел по коже, даже в желудке вдруг сразу похолодело.

— Шутки шутишь?

— На этот раз не угадала.

Несмотря на поздний час, я кинулась звонить майору. Не хватило самообладания даже извиниться за беспокойство.

— Ну что ж, — как-то неопределенно протянул он в ответ. — Понимаю, вам это неприятно было услышать…

От сочувствия майора мне легче не стало — значит, не шутки. Я собственноручно подставила Збышека! Будь на его месте любой другой — здоровый, довольный собой и жизнью, — не страшно, пусть бы посидел. В свое время я бы все объяснила и человека отпустили бы с богом, целым и невредимым. Збышек — иное дело! С его здоровьем и характером можно сломаться за каких-нибудь пару дней. Он и на свободе-то почти перманентно в депрессии! Не говоря уж о прочих невротических хворях, от которых не помогают ни курорты, ни медицинские светила. Мало того, что Алиция его бросила, что жизнь у него пошла кувырком, так нате вам — еще и сажают по подозрению в убийстве! Это может навечно травмировать какого угодно здоровяка, чего уж говорить о Збышеке! Да неужто я брошу беднягу на произвол судьбы — мол, тут хотя бы собственную шкуру спасти! Единственное, что меня хоть как-то утешало, — это мое злорадство. Ну хорошо же, Дьявол, сам напросился! Выложу всю правду, а заодно все, что о тебе думаю, — и отряхну прах от ног своих. Посмотрим, каково тебе будет…

Назавтра прямо с утра я позвонила Михалу. Колбасу Ежи выслал срочной бандеролью, и я рассчитывала разузнать что-нибудь прежде, чем добровольно суну голову в петлю. Соединили нас через десять минут, благо он оказался дома.

— Слушай, Михал, скоро ты, наверно, получишь бандероль, — дипломатично сообщила я ему.

— Вторую? — удивился Михал.

— Почему вторую?

— Одну я уже получил. Какой-то идиот прислал кило вонючей колбасы.

— И что ты с нею сделал? — с замиранием сердца спросила я.

— Как что, выбросил в мусор. Не буду же я травиться колбасной палочкой!

— Будешь! — завопила я, позабыв о дипломатии. — Ты с ума сошел! Немедленно достань ее из мусора и съешь!

— Ты меня, конечно, извини, — осторожно начал Михал, — но, боюсь, ты малость того… У тебя случайно не горячка?

Я запаниковала. Неизвестно, в какой такой мусор выбросил он колбасу и сможет ли оттуда достать. Надо как можно больше заинтриговать его колбасной темой, не говоря ничего конкретного.

— Горячки у меня нет. А на колбасу не клевещи, она вполне съедобна. Надо только, чтоб не было вони, помыть ее щеткой под краном. Вытащи из мусора, а если уж не захочешь съесть, то по крайней мере разрежь на мелкие ломтики.

— Еще чего! — взбеленился Михал. — Не хватало мне рыться в отбросах, а потом цацкаться с вонючей колбасой! И вообще, какой дурак посылает вареную колбасу летом!

— Для того и послали, чтоб она провоняла, — с нажимом сказала я.

Трубка молчала, очевидно, Михал размышлял над странной формой поразившего меня безумия. Слишком хорошо мы друг друга знали, не мог он заподозрить меня в контрабанде, ну, скажем, бриллиантов.

— Погоди, — пробормотал он, — кажется, сумасшедшим нельзя противоречить, так и быть, пойду поищу твою колбасу.

Через пару минут — я в это время отбивалась от телефонистки: «да-да, говорим, говорим» — он снова взял трубку.

— Ну, нашел я ее, — выдохнул он с омерзением. — Смердит еще больше. Попробую уговорить хозяйку, может, на что-нибудь употребит, может, заинтересуется таким экзотическим лакомством. Изволь все-таки объяснить, как все это понимать? Меня что, отравить хотят?

— Узнаешь, когда съешь колбасу. Чем скорей, тем лучше, и сразу сообщи мне о своем состоянии. Будь здоров!

— И тебе того же, — упавшим голосом пробормотал Михал.

Ничего не поделаешь, скоро лишь сказка сказывается. Пока Михал — у него ведь нет даже ключа — проберется в прачечную, пока отопрет кофр, пока я получу какую-нибудь весточку, на Збышеке можно будет уже поставить крест.

День я скоротала за любезным сердцу занятием — боролась с собственным воображением. Глазами души видела Збышека — как он кончает с собой в тюремной камере. Для полноты ощущений представила и собственный труп в безлюдном варшавском закоулке. Надо всем этим с неодобрительной гримасой витал призрак Алиции. Дьявол вернулся домой уже не в таком победоносном настроении.

— Неладно с этим Збышеком, — кисло пробормотал он. — Надо бы его перевести в больницу.

У меня не хватило духу спросить, что с ним. Я долго молчала, лихорадочно ища хоть какой-нибудь приемлемый выход. Смотрела в окно, за которым ничего интересного не было.

— Что вам нужно для того, чтобы его отпустить? — наконец спросила, не оборачиваясь.

— Другой убийца, — не задумываясь ответил Дьявол. — Збышек увяз крепко, больше его ничто не спасет.

— Позволь тебе напомнить — ты в этом доме на правах частного лица, — решительно заявила я, внимательно изучая пейзаж за окном. — И потому потрудись пораскинуть мозгами, только не как законник, а как частное лицо. Збышек не бывал у Алиции вот уже два года, никогда не ездил в Копенгаген и вообще с самой войны не выезжал за границу. Если бы вдруг обнаружилось, что Алиция имела…

Я умолкла, соображая, как бы половчее выразиться.

— Что имела? — навострил уши Дьявол.

— …имела отношение… Если бы оказалось, что Алиции угрожали… что она в последнее время впуталась в серьезную аферу, да еще не здесь, а в Копенгагене, поверил бы ты как частное лицо в невиновность Збышека?

— Как частное лицо — да, как официальное — решил бы перепроверить.

— Ну а без веских доказательств… вот этого самого… без них вы ведь не оставите Збышека в покое?

— Более того, — ответил он, помолчав. — Без доказательств «вот этого самого» Збышеку спасения нет.

— Ну что ж, душа моя. Скажу тебе правду.

Я отвернулась от окна — и осеклась. Раньше, раньше мне надо было на него посмотреть! Хотя лицо его сохраняло задумчивое и даже слегка скорбное выражение, зато глаза полыхали хищным огнем. Как же я, идиотка, до сих пор не догадалась! Они посадили Збышека, чтобы развязать мне язык!

Сообразив, я прямо содрогнулась от ужаса. Ведь он знаком со Збышеком, понимает, чем может обернуться для бедняги арест. Каким же надо быть бесчувственным извергом, чтобы пойти на такой шаг! С кем свела меня судьба, ему же чуждо все человеческое!

Ужас сменился яростью, и я отбросила всяческую дипломатию. Получай, подавись проклятой этой правдой, посмотрим, по зубам ли она тебе!

— Учитывая, что с законом я завсегда раньше ладила, — холодно отчеканила я, — наши с тобой отношения имеют сугубо личный характер. Можешь не сомневаться, в случае чего я отопрусь от всего, о чем сейчас сообщу тебе конфиденциально. А в остальном используй полученную информацию, как сочтешь нужным. Так вот, слушай: моя подруга Алиция занималась в последнее время шпионажем.