Иоанна Хмелевская - Вся пани Иоанна. Том 1

— Иоанна, какой еще эскиз? Ведь Алиция в последнее время нигде не работала!

— Ваши отпечатки пальцев найдены на всех чертежных принадлежностях. Вы должны были хоть краем глаза его заметить!

Черт бы побрал этот коробок с кнопками! И карандаш в придачу, я писала карандашом Алиции, одним из тех, что она привезла из Дании, они словно созданы для того, чтобы сохранять отпечатки. Что я там еще брала в руки?

— Не заметила! — выпалила я в праведном упорстве, потому как это была святая правда. — Всяких эскизов я столько за свою жизнь насмотрелась, что меня от них уже мутит! Не смотрела!

Спустя полчаса они поняли, что меня им не расколоть, даже если довести до умопомешательства. Странно, но у майора был такой вид, будто он этим даже доволен. Больше вопросов он не задавал и заявил чуть ли не с торжеством:

— Ну что ж, буду откровенен. В числе подозреваемых вы занимаете место более чем почетное. Не знаю, достаточно ли моей просьбы или нужно официальное подтверждение, но вам не следует выезжать из Варшавы и менять свой адрес без разрешения на то милиции. Наше личное знакомство и мое к вам расположение тут, увы, бессильны.

— Очень вам признательна, — расшаркалась я. — Не надо официально, нечего разводить бюрократизм. На улицу-то можно выходить?

— Разумеется, вы можете свободно передвигаться в пределах Варшавы. Не найдется ли у вас какой-нибудь емкости поменьше? — добавил он, покосившись на внушительных размеров бутыль с моей микстурой. — Не хотелось бы совсем лишать вас чудодейственного бальзама.

Я разыскала пузырек из-под салицилового спирта и пригласила майора на кухню.

— Настоятельно прошу лично удостовериться, как я его ополаскиваю. Во избежание разговоров, будто я что-то подмешала.

Вскоре он попрощался с нами в подозрительно благодушном настроении и отбыл, унося с собой на дегустацию пробу фирменного моего пойла, а я незамедлительно опрокинула в себя остатки из бутыли, чтобы укрепить свой дух перед очередным, как следовало ожидать, раундом.

— Доигралась, — изрек Дьявол. — Роберт тебя крепко подставил. В Копенгаген тебе не попасть, разве что вплавь через границу. Хотя, сколько помнится, плавать ты не умеешь.

— Дождусь ледового пути, — разозлилась я. — Ты снова против меня!

— А что прикажешь делать, когда ты ведешь себя так глупо, что впору сквозь землю провалиться! Не восхищаться же! Хотя насчет шкафа и дерби надо отдать тебе должное. Если бы не Роберт, даже я бы поверил, но Роберт не врет, это ясно. Во всем, что касается автомобилей, память у него железная. Зато с эскизом ты оплошала, могла бы и побольше смекалки проявить.

— Не понимаю. Что ты имеешь в виду?

— Хотел бы я знать, кого ты стараешься выгородить. До сих пор я надеялся, что тебе там в Дании никто голову не вскружил, но теперь сомневаюсь.

— Опомнись! При чем тут это?

Дьявол смерил меня мрачным взглядом. Пришлось оторваться от посуды и ответить ему тем же.

— Очень уж тебе не терпится попасть в Копенгаген, — буркнул он, сдаваясь. — А как насчет надписи на стене? Что это за прачечная, не та ли, что на площади Святой Анны?

В такие моменты герои довоенных фильмов роняли, помнится, всякую бьющуюся посуду. Я ничего такого не уронила и не разбила, хотя имела полное на то право. Просто застыла как вкопанная, лихорадочно соображая, стоит ли что-нибудь соврать, и если да, то что, или лучше не напрягаться, все равно подловит. Нет, и пытаться нечего, напрасный труд.

— А почему майор меня о ней не спрашивал?

— Не догадывается, а я ему еще не говорил.

Я снова взялась за посуду.

— Помалкивай и дальше, душа моя, — холодно ворковала я. — Не знаю, какими догадками забита твоя голова, но со всей ответственностью заявляю, что лучше тебе позабыть про них. Поверь мне на слово.

Дьявол потащился за мной на кухню.

— Это почему же?

— Потому что они беспочвенны, — совсем уж ледяным тоном отрезала я.

— Тогда, значит, Збышек?..

Потеряв всякое терпение, я набросилась на него:

— Ну при чем тут Збышек, почему Збышек? Чего вы пристали к несчастному Збышеку? Помешались на нем? Свет на нем клином сошелся?!

Дьявол снова вцепился в меня, как легавая в дичь:

— А все потому, что ты темнишь, кого-то стараешься выгородить. И поскольку самой сомнительной фигурой оказался Збышек…

— С чего это тебе взбрело, будто я кого-то выгораживаю?

— Нам известно, что в тот вечер ты пробыла у Алиции всего ничего. Этот дурацкий эскиз — только предлог. Просто к ней нагрянул гость, и тебе пришлось уйти. Гостем был Збышек, его-то ты и покрываешь.

Я молчала, с тоской думая о том, что мое вранье плюс их ложные выводы приведут к такой дикой путанице, в которой сам черт не разберется. С другой стороны… если они столь недогадливы, тогда чей же это микрофон?.. Или Дьявола тоже водят за нос — из-за наших отношений? Нет, его не проведешь. Значит, он с ними против меня?

— Интересно, что вы еще насочиняли? На кой шут мне, к примеру, маляр?

— Вот именно. Зачем тебе маляр? Почему она звонила, я уже догадался: велела прийти и посмотреть надпись на стене. С Копенгагеном тоже ясно, а вот маляр… Иоанна, заклинаю, будь благоразумна, зачем тебе маляр?

Я предоставила ему возможность самому разгадывать эту загадку. У меня своих забот хватало, а тут и еще одна свалилась на мою голову. Как мне теперь попасть в Копенгаген?

В довершение всего поздним вечером позвонил Збышек, в состоянии близком к невменяемому.

— Я чувствую себя затравленным зверем! — простонал он умирающим голосом.

Если уж говорить объективно, Збышек явно преувеличивал — майор пока не сделал ему ничего плохого, — зато субъективно он чувствовал себя именно так. Но чем я могла ему помочь?

Всю ночь я промаялась без сна, пытаясь найти выход. Может, кто-то другой съездит? Нет, никто больше не справится, да и не доверяю я никому. Может, там сейчас кто-то из наших? Михал! Тот самый Михал, который в некотором смысле доводится мне сообщником… Он бы запросто все обстряпал, но как его поставить в известность? В письме? Мою переписку с Копенгагеном наверняка станут проверять. По телефону и того ненадежней! Шифром можно сообщить разве что о ставке на бегах, но никак не о конверте в кофре. Как быть?..

Если долго думать, то что-нибудь толковое и надумаешь. Правда, совсем уж гениальные мысли в таком паническом, как у меня, состоянии людей не осеняют, но более-менее сносный выход сыскался. Перебрав в уме все возможные и невозможные способы нелегального перехода через границу, удостоверившись, что среди моих знакомых нет ни одного кондуктора, летчика или стюардессы, курсирующих между Варшавой и Копенгагеном, что все мои знакомые надолго засели либо тут, либо там и путешествовать в ближайшее время не собираются, я поняла, что остается только одно. Надо позаимствовать опыт у контрабандистов. Послать Михалу письмо, в чем-то его хитро спрятав!