Макс Акиньшин - Тридцать восемь сантиметров

Мы еще долго беседовали, Пермь осталась, где-то там, в трех часах позади. Вагон затих. Храп и сопение, перемежаемые монотонным поездным постукиванием метались среди полок. Оконная темень вспыхивала пустыми переездами, звенящими сигналами громкого боя. Движение! Я куда-то двигался окруженный снами чужих мне людей.

– Ладно, собираться буду. Сейчас уже Валентиновка. Следующая – моя. Ты знаешь что, Максим. Вот тебе четыре куска. Держи, – настоял мой попутчик в ответ на попытку возразить. – Денег то у тебя нет? Эти-то не мои все равно. Эти я у лопушков снял давешних, пока они собирались, да и свои не забыл. Науку им преподал, понимаешь? Они мне благодарны, должны быть. Башли мне сейчас без надобности, а тебе пригодятся. Держи. А про геолога ты чего-нибудь другое придумай, лады? Не липнет эта ерунда. Ни к чему не липнет. А все что есть, не переживай, перемелется. Завтра завсегда утро, понял? Вот если бы этого не было, тады все, суши портянки. А так ничо еще, жить надо. Ну ладно, попрыгали. Свидимся мож еще, – Ерофеич подхватил свой чемодан и навсегда исчез в вагонном проходе.

«Завтра всегда утро». – повторил я мысленно и хлебнул подаренное им пиво.

Довольный Соммерс уже исчез, зажав пухлую папку под мышкой. Его ждали жмуры, расследования и великие дела. И главное – у него были настоящие поражающие воображение «Гляйны», продажи которых в Европе еще не начались. И возможно не начнутся никогда.

Я все сидел, бездумно глядя в окно. Завтра завсегда утро. Мне казалось, что для меня оно, почему-то не наступало, это утро. Было сложно всегда жить ночью. Просто невыносимо.

Заперев комнату, я поспешил улизнуть из управления, через пятнадцать минут ожидался очередной набег вдовы почтмейстера. Слушать ее на голодный желудок было бы пыткой.

Народу у Пепе было много, но я все же нашел свободный столик. Кариесный монархист кинул передо мной меню и, обдавая запахом изо рта, поинтересовался, что я буду пить. Пить я буду, конечно, пиво, а есть тушеную телятину с рисом. Это было наиболее безопасное блюдо в его притоне, в котором в ожидании желудков посетителей потирала грязные руки коварная жратва.

-Меньше перца, Пепе!– крикнул я в худую спину, будучи полностью уверенным, что теперь на мою долю придется двойная порция. Заходя за стойку, Бордельеро умудрился, не оборачиваясь облить меня презрением. Жужжавшие в плотном, перезрелом воздухе надоедливые мухи, образовали нимб над потной плешью. Он воображал себя мучеником. Святым Августином, у которого русские отобрали осла.

– Идиот,– беспомощно пробормотал я.

Обеденное время – жаркое время, это я знал еще по Манчестеру, когда из офисов валит народ в надежде перехватить что-либо – обслуге приходится потеть пару часов. Чтобы потом лениво присесть с зубочисткой в зубах, в ожидании вечернего наплыва. Тогда клиенты придут уже за другим. Придут, чтобы набраться по ватервейсы и нажить неприятности. На этот случай у каждого уважающего себя кабатчика за стойкой припрятан какой-нибудь сюрприз. У Долсона это был молоток для крокета, которым он виртуозно пользовался. Что спрятано у Пепе, я не знал. Возможно тоже что-нибудь обидное.

Меньше перца, Пепе. Ага, сейчас. В лаве соуса плавали редкие кусочки телятины. Для того, чтобы проглотить их, нужно было обладать, по меньшей мере, огнеупорным желудком и отвагой. Наивной отвагой, месье Бордельеро умел ненавидеть и не признавал компромиссов. Ненависть – это то, что получалось у него качественным. Все остальное не стоило ломаного гроша: худая спина, пятна на рубашке, мухи, жратва и самомнение.

Я ковырнул пищу, проверяя , не обуглилась ли тарелка. В кармане рубашки требовательно зазвонил телефон. В свое время, я долго экспериментировал, пытаясь поставить на каждого абонента свою мелодию, а потом сдался, оставив, все как есть. Да номеров и было всего ничего, чуть больше десятка. Проще было посмотреть на экран, чем копаться в настройках.

-Где ты есть, Макс? – недовольно произнес его величество.

-Обедаю у Пепе, Моба.

-Прикинь, эти перцы аннулировали мой абонемент в бассейн! У них, видите ли, запрещено курить в сауне! Ну, не м’даки? Значит, смотреть их говеный телек у меня есть право, а курить в сауне, нет. Ты смотрел все эти шоу последнее время? Там же одна реклама! – он кипятился в трубке, последовательно излагая обиды, нанесенные запасливой жизнью,– Значит курить у них в саунах запрещено, а покупать жрачку из нефти в супермаркетах можно, просекаешь? И еще эти говнюки пишут, что производят ее из натуральных продуктов!

-Нефть, вроде, натуральный продукт.

-Самый умный, да? – оскорбился он, а потом заржал. Судя по интонации, Мастодонт уже залил горе джином.– Попомни мое слово, сначала они запретят курить в саунах, а потом заставят тебя отливать сидя, сечешь?

Я копался вилкой в залитом соусом рисе, чертил геометрические фигуры. Треугольники, квадраты.

-Слушай, Макс, у нас тут целый прорыв в деле об обезьянах. Моз тебе уже звонил?

-Нет, он забегал в контору и смылся. У меня сидела эта Бредстоун с собачкой.

-Короче, слушай. То, что мы думали про Больсо, все это чихня. Он вовсе не владелец груза.

-Не владелец обезьян? – глупо переспросил я. Толстый сочувственно вздохнул.

-Ты не просекаешь? Не мартышек, а того что внутри. Мистики, микробов, прочего дерьма. Что там еще накопали наши очкарики. Он не владелец, сечешь? Это не его посылка. Моз расспросил ребят из «летающего цирка».

Было шумно, клерки всегда шумят за едой, будто на рабочем месте им заклеивают рты скотчем, и последние слова я еле слышал.

-Постой, если не Больсо, то кто владелец? Что за «летающий цирк»?

-Квартал в пригороде, ты что, не знаешь? Там можно купить все что угодно, даже живого слона, были бы филки. Тебе не нужен слон?– после того как я заверил его, что не нужен, он продолжил,– То, что этот Больсо не владелец, очень важно. Его люди всего лишь везли мартышек на ту сторону. У него там был небольшой склад. База, сечешь? Не знаю где, но если копнуть на ней выплывут разные интересные дела.

-Тогда наркота Левенса, что тут непонятного? – для меня все было ясно давно, доктор лгал. Все сходилось: медик, пока неизвестно каким образом, накачал обезьян фенилэтиламином. Думал, что самый умный и нашел новый способ транзита. Но не срослось. Обезьяны сдохли. А кстати, подумал я, были ли все-таки шимпанзе под кайфом? Ну, такие ли у них ощущения от «Мистики», как у людей?

-Короче, ты там особо не фантазируй, – прервало меня его толстое величество.– Если бы не наш генитальный старик, мы бы до сих пор топтались на месте. По его информации, послезавтра намечается следующая поставка. И тут мы такие аккуратно берем их в браслеты. Всех скопом, просекаешь? Заказчика, перевозчика и принимающую сторону.