Людмила Киндерская - Партия, дай порулить

Самохин засуетился, пропуская вперед себя дорогого гостя – а как же, он же вместе с Кирочкой служит.

– Макар Евграфович, – обратился Стас, устроившись за столом, – я занимаюсь расследованием некоторых дел, связанных с безопасностью наших сотрудников. Могу ли я задать вам несколько вопросов?

Самохин доброжелательно качнул головой и слегка подался Возницкому навстречу, всей своей позой демонстрируя желание помочь.

Станислав задумался. Пару часов назад ему удалось проникнуть в квартиру убитой модели. На ее двери белела бумажная полоска с печатью, которую он аккуратно отклеил с одного края, поорудовал отмычками и очутился внутри.

Помещение, лишенное человеческого присутствия, создавало впечатление нежилого. И это несмотря на то, что на низком угловом диване покоился красный шелковый халат, на белом ковре валялись алые домашние туфли, отороченные такого же цвета мехом, на стеклянном журнальном столике лежала раскрытая крохотная сумочка, с высыпавшейся из нее косметикой, а рядом стояла малюсенькая чашечка с засохшей кофейной гущей.

Станислав битый час осматривал квартиру, выдвигал полки, раскрывал шкафчики, заглядывал под ванну, но ничего подозрительного не находил. Журналы, буклеты, фотографии… И вдруг, наконец, на задней стенке изящного бюро обнаружилась тонкая пластиковая папка, приклеенная скотчем. В ней лежали копии каких-то завещаний. Станислав разложил их на столе. Составлены они были у разных нотариусов, с разными суммами и видами дарений. Общим у них был только наследник, вернее, наследница – Софья Борисовна Кац.

Возницкий повертел бумаги в руках, зачем Орефьева спрятала их в укромном месте? Какое отношение они к ней имеют? Не ей же завещано!

И тут его взгляд зацепился за знакомую фамилию – Самохин. Возницкий взял завещание в руки и подошел к окну. Ему давно пора бы заказать себе очки, но он все медлил. Слышал, что как начнешь пользоваться окулярами, так на всю жизнь. Будешь только увеличивать и увеличивать диоптрии.

Он повернул листок с завещанием к свету и прищурился. Ничего себе бедный старик! Счет в банке, квартира, дача, машина «Победа» 1956 года выпуска. Это же целое состояние! Вот уж эти пенсионеры! Питаются абы как, на всем экономят, кроме ЖКХ, а «гробовые» откладывают.

Макар Евграфович все свое богатство, после своей смерти оставлял супруге лечащего врача.

Так… Станислав постучал свернутым листком по руке. И снова подумал – при чем здесь Орефьева? Она-то с какого боку? Ей ничего не положено, ни в одном из завещаний она не упоминается. Как-то все странно. Он собрал все бумаги и отправился к старику Самохину.

– Скажите, пожалуйста, в каких отношениях вы были с убитой соседкой? – начал Станислав.

– Могу сказать вам, молодой человек, как на духу. С моей убитой соседкой мы в отношениях не были, – пошутил старик.

Он заулыбался, и это ребячество преобразило лицо, изрезанное глубокими морщинами.

– А если серьезно? – невольно улыбнулся Станислав.

– Знаете ли, она была крайне безалаберной девицей. Всегда шум, гам, музыка, крики… А еще она постоянно заливала мой потолок в помывочной, то кран забудет завернуть, то мочалка слив в ванной забьет, то еще что-то. И никогда не предложила ни копейки в качестве компенсации. А тут она вдруг пришла ко мне, – сказал Самохин с удивлением.

Возницкий после такой новости весь подобрался, как легавая, взявшая след дичи.

– Я Кирочку ждал, услышал звонок и поспешил к двери, – продолжил Самохин. – Смотрю, а там соседка стоит. Она никогда даже не здоровалась, а тут вдруг говорит, что пришла посмотреть, как я живу и много ли мне от нее неудобств. Она так и сказала, неудобств. А у меня вся ванна грибком пошла. Ну так вот, Ника эта про неудобство говорит, а сама глазами по квартире так и шарит. А потом вдруг выдала: «Если бы объединить наши квартиры, получилась бы одна шикарная двухэтажная». И ушла, – закончил рассказ Самохин и осуждающе поджал губы.

– Странно, однако, – качнул головой Возницкий. Что значит, объединить квартиры? Замуж она, что ли собралась за старика, чтобы потом ей хата досталась? Так он уже завещал ее Софье Борисовне! Чушь какая-то.

Станислав вынул из кармана и выложил на стол найденное завещание. Самохин близоруко сощурился и взял бумагу в руки.

– Это копия вашего завещания. Подумайте, как она могла оказаться у этой самой безалаберной соседки.

– Да никак не могла оказаться, – Самохин с удивлением отложил листок в сторону, – когда Ника была в моей квартире, я все время стоял рядом. Ни на минуту ее одну не оставлял. И потом, это завещание старое, новое я на Кирочку написал.

– Таааак, – протянул Станислав. – Ясно, что ничего не ясно. Значит, первое завещание вы составили в пользу Софьи Борисовны.

Самохин согласно кивнул головой.

– А Кацы об этом знали?

– Знали… или не знали, не помню. Памяти совсем не стало, голова дырявая, как решето. Когда Моня с Софочкой стали меня патронировать, я записал на них имущество, но говорил ли им? – Самохин пожал плечами. – А потом с Кирочкой познакомился. У нее проблемы были и с жильем, и с деньгами. Я и переписал все на нее.

И Самохин пустился в воспоминания о поиске родни: как он нашел внучку и правнучку. Возницкий эту историю уже слышал, но перебивать старого человека посчитал неприличным. В итоге просидел у него еще с полчаса прежде, чем отправиться к себе.

Кучинская пришла на службу, окинула взглядом ставший уже привычным беспорядок, включила радио и взялась за уборку. До отказа забитые пепельницы, кружки с кофейной гущей, конфетные фантики, недоеденный гамбургер, пустая пачка из-под анальгина… Алла наводила порядок и бубнила о том, что она «ни разу им не уборщица», и что молодежь совсем обнаглела. Но ворчала она просто так, для проформы, «молодежь» она любила.

– Хай, – в дверях показались Степан с Матвеем.

Вот что за люди! У одного шорты мятые, пуговицы на рубашке застегнуты абы как, а у другого волосы торчком, как у ежика. Алла улыбнулась, включила чайник и в который раз с радостью подумала о том, как же ей повезло с работой. В самом деле, кто еще может похвастаться тем, что ему позволительно опоздать на службу, уйти с нее пораньше и даже прогулять? И хозяева не только не уволят, но даже не заметят твоего отсутствия. Кучинская с нежностью оглянулась на своих работодателей. Только пришли, и уже за компьютерами. Хозяева… Часами сидят, уставившись в мониторы, практически не моргая, ничего вокруг не видя.

Алла вздохнула, закрыла окно, вытряхнула пепельницу, вымыла посуду, сложила бумаги в стол.

– Ребят, я пошла, – сказала она.

Те даже глаз не оторвали от компьютеров, только Степан махнул рукой.