Кирилл Иванов - Петля инженера. Солянка

Мать была молодой художницей из хорошей семьи, практически не тронутой репрессиями, и великолепно играла на пианино. На войне оказалась как и все: потому что война началась. Отец Георгия Гавриловича обольстил ее с легкостью актера Ленфильма. Он был фронтовым врачом, героем войны и, конечно же, любимцем женщин. Жили небогато, но война закончилась, и постепенно жизнь встала на рельсы. После войны отец работал в НИИ, давал лекции и занимался научной медициной, он даже изобрёл мазь от герпеса на основе пчелиного мёда, за что получил много наград и похвалы от разных министерств и секретарей. Чудесное средство необходимо было обильно наносить на пострадавшую часть тела в течении трех недель и использовать вкупе с препаратами внутреннего применения. Мазь, как выяснилось, изготавливалась по народному рецепту, что не помешало отцу Георгия Гавриловича получить патент и обзавестись полезными знакомствами, неплохим жильем и другими подарками от благодарных людей в слипшихся штанах. Судьба сложилась так, что однажды его мазь попала не в те портки, и глава семейства исчез. Кто-то свыше пострадал от амурного недуга, и проходив с недельку с липким пахом, счел лекарственное средство обычным шарлатанским плацебо. Отец семейства просто испарился, будто и не было человека. Его супруга, конечно же, пыталась навести справки, но система отрицала его существование, награды и регалии. Человек перестал существовать на бумаге, на словах, и во плоти. Более того: люди, которые знали его, делали вид будто ничего не слышали о таком гражданине, и никогда его не видели. Человек исчез формально и физически. Ввиду столь абсурдных обстоятельств, члены семейства уже и сами начали сомневаться, в существовании такого человека. Но Георгий Гаврилович запомнил отца вечно улыбающимся, сморщившимся стариком с большим носом и николаевскими усами из-под которых всегда дымила трубка. Отец всегда был безупречно одет, от него пахло табаком и парфюмом. Он никогда не говорил о войне и её ужасах; тайком от матери он всегда говорил о женщинах, а при ней – о медицине и успехе его мазей. Сам Георгий Гаврилович не обладал способностями к медицине и коммерческому авантюризму, но женщин любил не меньше отца. Немало женских сердец было растоптано лоснящимися на солнце «фраерскими» туфлями, подобными тем, что сейчас были на нем. Немало было нимфеток, готовых сорвать с молодого инженера пеструю рубаху и брюки со стрелками. Но теперь он был немолод, и на склоне лет совсем перестал разбираться во вкусах и модных веяниях. Наступали двадцатые годы второго тысячелетия, и Георгий Гаврилович с грустью понимал, что остался где-то там, в сладком мареве ушедшей эпохи двадцатилетней давности. Открыв скрипящий шкаф, он просто надел на себя все, в чем когда-то блистал, и почувствовал себя вновь молодым и привлекательным. Сам того не подозревая, он с точностью игрока в дартс, попал в самое яблочко винтажной моды, вызывающей глубокое почтение у современной молодёжи. И даже самый отпетый хипарь, помешанный на барахолках, снял бы широкополую федору при виде этого пожилого пижона.

Георгий Гаврилович хотел устроить себе маленький праздник.

Настроение было приподнятым и торжественным. Сегодня у него был день рождения, но словно дикарь из лесов Амазонки, Георгий Гаврилович знал лишь свой примерный возраст, небрежно сосчитанный по знаменательным событиям, каких было немного. Как и любому человеку, ему не хотелось стареть, и он нарочно отказался от напоминаний об этом неминуемом процессе. Но праздник есть праздник, от этого отказываться нельзя, поэтому, размахивая пакетом с сосисками, кряхтя и прихрамывая, он направлялся улаживать дела, а затем немного побаловать себя ужином, на который, помимо сосисок, собирался приобрести бутылку водки объемом не более чем “ноль-три”, чтобы не забалдеть.

По проспекту шли демонстранты с плакатами, призывающими неравнодушных восстать против диктатуры режима. Повсюду слышались политические лозунги, и Георгий Гаврилович свернул за угол, чтобы не быть случайно схваченным службами правопорядка. Он перестал интересоваться политикой два, а то и три десятка лет назад, на рубеже тысячелетий, когда и сам боролся за целостность привычного ему мира, но одержав сокрушительное поражение, оставил в сердце теплый уголок для приятной ностальгии по мороженому за одиннадцать копеек и похожему на ослиную мочу пиву из автомата, за двадцать две копейки.

– Удивительно… – пробормотал он, смотря как молодые люди раскачиваются на фонарях с оскорбительными криками в сторону власть имущих.

– Спокойно вам не живется. Палкой бы по голове надавать, чтоб неповадно было. – буркнул он, считая, что самые важные события в жизни страны произошли почти что три десятка лет назад, а все что было после – лишь движение по инерции, которое не стоит пытаться прервать, подставляя хрупкую ногу под колеса неспешно ползущего поезда.

Георгий Гаврилович редко смотрел телевизор, но о жизни знал ровно столько, сколько позволяли знать телепередачи государственных каналов. Опасаясь быть причисленным к хулиганам, он развернулся и быстрыми шагами скрылся в переулке. Его путь лежал в злополучную нотариальную контору, принёсшую дурную весть и, что того хуже, заставившую Георгия Гавриловича вновь включить фонарик в бездне нежеланных воспоминаний.

– Солянка! – закричала молодая секретарша, высунувшись из-за двери кабинета в который пытался пробиться Георгий Гаврилович, но быстро был осажен коллективом собравшейся очереди.

– Солянка! – Уже с сомнением повторила она, и недоумевающе уставилась в свой список.

– Это я! – отозвался задремавший Георгий Гаврилович, и поднял пакет с сосисками над головой, чтобы его заметили.

– Вы? – с сомнением спросила секретарша.

– Я! – Убедительно ответил ей Георгий Гаврилович.

– Это у вас фамилия странная такая? – издевательски повторила девушка.

– Так точно. Фамилия. Георгий Гаврилович Солянка.

– Тогда проходите. Самуил Матвеевич вас ожидает. – девушка говорила тонким кукольным голоском и игриво раскачивалась на каблучках. Глядя на ее аккуратную стройную фигурку и аппетитные формы, облаченные в строгий костюм, можно было простить ей легкое хамство. Маловероятно, что эта девушка могла похвалится профессиональными навыками, но скорее всего она доставляла своему непосредственному начальнику немалое эстетическое удовольствие: как экзотическое растение, которые ставят в офисах, или аквариум с тропическими рыбками. Одетая в узкую блузку и коротенькую чёрную юбку, она вызывала большое желания созерцать, и смотрелась лучше любого морского окуня и кактусов. Однажды девушка с удивлением спросила, почему выданная ей униформа с логотипом компании, на размер меньше чем нужно для содержания ее пышного бюста, и почему ей, как простому офисному работнику, воспрещается носить свою, приличествующую должностному положению, одежду. Сделав безразличный вид, руководитель лишь развел руками, в знак того, что есть некий непоколебимый регламент, обязывающий себя соблюдать, а с размером вышла какая-то ошибка. Самуилу Матвеевичу не хотелось оправдываться перед подчинённой из-за каких-то глупостей, поэтому он постарался вложить в свое лаконичное объяснение достаточное количество сухой информации, выставляющей собеседника невеждой в вопросах организационных. Бедной девушке пришлось смирится, и втиснуться в униформу. Она, конечно же, попросила заказать другой комплект одежды, но Самуил Матвеевич строго объяснил, что в соответствии с трудовым кодексом спецкомплект выдается раз в квартал. Наблюдая за тем как его подчиненная, стесненная тугой одеждой, гарцует по кабинету, он довольно причмокивал. Дела в последнее время шли неважно, как по линии работы, так и в личной жизни. По-настоящему денежных клиентов Самуил Матвеевич уже давно не принимал, и последнее время пытался выжать прибыль из всего, что попадало под руку, спасая свой когда-то процветающий бизнес. Он уже не помнил, когда последний раз по душам, без упреков разговаривал со своей единственной дочерью; это заставляло его грустить. Но каждый раз, глубоко погрузившись в намозолившую глаза волокиту, или поймав состояние меланхолии, он просил подчиненную приоткрыть окно, и наслаждался тем как она медленно и грациозно проплывает перед глазами.

Читать дальше