Ирина Потанина - Пособие для начинающих шантажистов

Я действительно решила не торопиться к Шурику. В конце концов, у меня накопилась масса собственных дел. Можно было, к примеру, прибрать в квартире. Я ожесточенно схватилась за половую тряпку. «Где Жорик?» — раздраженно заныл кто-то внутри меня, — «Мог бы хоть намекнуть, кто же эти загадочные преступники…» На пояснение опера оставалась вся надежда. И тут меня посетило ужасное предчувствие. «Стоп, стоп, стоп… А ведь Жорик вполне может врать!» Эта мысль буквально подкосила меня, и я опустилась прямо на пол, зачем-то прижала веник к груди и отчаянно зашептала: «Господи, нет! Нет, такого же не может быть, правда? Ведь у него даже кровь на лице была…» Тут я вспомнила свою расцарапанную об арматуру руку. «Это была моя кровь! Я ведь тормошила его, прежде чем Вика нашла кирпич!» То есть Жорик вполне мог сам украсть деньги… А что? Двадцать тысяч долларов, соблазн велик…

Я подскочила. Нужно было срочно что-то предпринять. «Стоп, что бы я делала на месте опера? Оставаться в городе дальше было бы невозможно… Слишком большой риск, что Силенская догадается о правде» Точно! Жорик наверняка сейчас заказывал билет в аэропорту, или на вокзале, или на автовокзале… Куда же бежать? Я вдруг вспомнила, что Жорик заходил ко мне ночью. «Он приходил за мной! Он хотел забрать меня с собой. С собой и со своими деньгами!» — с горечью подумала я, лишний раз убеждаясь, как вредно не ночевать дома. Как ни странно, расстраивало меня больше то, что Жорик смылся в принципе, нежели то, что он смылся с деньгами. Перед глазами замелькали вдруг эпизоды нашего недолгого общения. Я представила себе, что всё это больше не повторится, и горький комок образовался в груди. Я мучительно хотела прокрутить время назад и пустить свои отношения с опером в другое русло. Как всегда, я начинала ценить что-то, только, когда оно превращалась в далекое прошлое. Правильная часть моего подсознания быстро разогнала подобные мысли. Надо было немедленно что-то предпринимать, но, покинувшая было меня на последние несколько дней апатия вернулась и, вместо благотворного «Что делать?», подсовывала мне губительное «Зачем?»

В этот момент позвонил Шурик.

— Прошло уже полчаса, а ты до сих пор не вышла из дому? — не без раздражения спросил он.

«Вот! Вот кто подскажет мне правильное решение!» — обрадовалась я.

— Родненький, я уже выхожу. Буду через пять минут!

Я огляделась. В преддверии уборки, раскуроченная моя комната выглядела значительно хуже, чем без мыслей об оной. Увы, времени приводить её в порядок у меня не было. Я мысленно извинилась перед квартирой и ринулась в коридор.

— Предупреждаю, я ужасно хочу спать, поэтому злой, колючий и резкий, — с порога заявил мне Шурик.

Это после того, как сам позвонил и потребовал, чтоб я пришла! И как у него с таким характером еще рука поднимается в кого-то пытаться влюбляться!

— Можно подумать, ты когда-нибудь бываешь другим! — завелась я.

— Бываю, — обиделся Шурик, — Обычно я спокойный, добрый и чуткий…

— Ой, не могу! — я всплеснула руками и, уперев руки в боки, приняла позу сварливой жены, — Чуткий! Да ты, если это лично тебя не касается, ничего вокруг не замечаешь! Тебе даже до меня, несмотря на то, что мы черти сколько прожили вместе, нет ни малейшего дела!

— Это потому, что вокруг нет ничего интересного, — Шурик, не переставая спорить, пригласил меня всё-таки пройти в дом, кивком головы, — А про тебя… Я же звоню тебе иногда узнать, как дела. Ты — единственный человек, которому я звоню не по делу, ты должна гордиться этим.

В последнее время Шурик устроил культ из собственной занятости. Обычно меня это забавляло, сейчас почему-то разозлило до крайности.

— Я бы гордилась, если б мне звонил кто-нибудь более стоящий! А ты звонишь, просто потому, что боишься, что я повешусь от скуки, и это ляжет грузом на твою совесть!

— Ничего я не боюсь, — продолжал по инерции спорить Шурик.

— Не боишься?! — возмутилась я, — То есть, если я помру, тебе будет глубоко наплевать?

Параллельно со столь содержательным разговором, мы с Шуриком занимались другим более полезным делом: мазали маслом ломтики свежего хлеба и заваривали чай. Как и в былые времена, мы всё делали в четыре руки.

— Ну, почему же, — Шурик вспомнил, что нельзя прекращать спор, — Если ты умрёшь, я буду скорбеть и оплакивать.

— Кого? — уточнила я.

Мы оба засмеялись. Спор был окончен вничью.

— Ну, — мы уже сидели за столом, и я подумала, что в мире все-таки работает закон компенсации, раньше я вообще не ела по утрам, а теперь получаю за это по два завтрака в день, — Жалуйся. Что в мире деется?

Я вкратце рассказала о вчерашнем дне и моих рассуждениях по этому поводу.

— Ничего себе, — Шурик резко посерьезнел, — Пора предпринимать активные действия.

— Вот и я тебе говорю! — радостно встрепенулась я, — Пора действовать! Только вот как?

— Слушай, позвони Жорику. Телефон ведь имеется.

Эта здравая мысль как-то не приходила мне в голову. Я набрала номер мобилки Жорика. «Абонент вне зоны связи», — сообщил мне робот на том конце провода.

— Может, в метро едет, — пытался подбодрить меня Шурик.

— Главное, чтоб не в самолете летел, — мрачно ответила я, — Ладно. Предлагаю следующее. Я в течение дня буду пытаться связаться с Жориком, выясню у него все подробности. Хотя, чует мое сердце, всё это бессмысленно. Он, скорее всего, уже где-то на пути в Америку.

— Кэт, не выдумывай. Это не та сумма, ради которой стоит так рисковать. И потом, Жорик, вообще-то, порядочный человек…

— Ладно, — отмахнулась я, — Давай встретимся часика в четыре. Возможно, тогда у меня будут уже какие-нибудь новости.

— Я не могу в четыре.

— Как это, не можешь? У тебя ж выходной.

— По-твоему, я живу только работой?

— Да. Ну, еще мной чуть-чуть, — решила, хоть и без должного энтузиазма, пококетничать я.

— Ну, тогда я скажу, что у меня деловое свидание.

— С кем?

— Господи, тебе проще всё рассказать, чем убедить тебя, что это тебя не касается. С Викторией.

Я вздрогнула.

— В каком смысле? Мы же договаривались, что, не посоветовавшись со мной, ты…

— Считай, что я ставлю тебя перед фактом. Я не могу в подобной ситуации не предложить Вике открыто свои услуги. Ей нужна моя поддержка.

«Ишь ты, какой джентльмен!» — почему-то возмутилась я.

— Ты можешь понять, что пока ты являешься для Виктории врагом номер один? Тебе попросту опасно появляться у неё.

— Ну конечно, «опасно», — передразнил меня бывший муж, — А без неё жить еще опаснее.

— Ну и иди на все четыре стороны! — я жутко обиделась, и теперь с трудом сдерживала слезы, — Для него стараешься, можно сказать, жизнью ради него рискуешь и собственной порядочностью, а он…