Ингар Йонсруд - Братство

Петра Йоханссен сравнила это с антибиотиками. Ученые и медицинские компании постоянно производят новые формы антибиотиков. Дело в том, что бактерии постоянно вырабатывают иммунитет к существующим антибиотикам. Это бег наперегонки. Борьба в духе Дарвина, между человеком и бактерией.

Если распространить три различных вируса оспы среди населения, шансы выжить значительно сокращаются. Человек может противостоять одному вирусу, но не другому. В этом случае бактерией является человек. Оспа нападает на человека, как антибиотики нападают на бактерии. Если человек не погибнет от первого варианта, то должен сработать следующий.

Она выпрямилась.

— На мой взгляд, эти находки доказывают, что кто-то готовился к глобальному биологическому террору.

— Боже мой… — простонал Косс.

Глава лаборатории замолчала, дав полицейским время переварить информацию, прежде чем продолжить. Потому что это еще не все. Прямо перед их приходом она общалась с Институтом судмедэкспертизы. Карл Юсефсен умер не от оспы.

— Что? — вырвалось у Косса.

— Он умер от сибирской язвы. Сибирская язва в легких.

— Сибирская язва? Это та штука, которую террористы подкладывают в конверты, чтобы убивать людей?

Петра выдержала паузу.

— Все правильно. Кроме того, мы идентифицировали еще одну болезнь. — Она пожала плечами, практически оправдываясь. — Сап.

Косс вопросительно посмотрел на нее. — Сап? Что это такое, черт побери?

— Сап — это болезнь животных, — вмешался Фредрик. — С довольно высокой смертностью, если не ошибаюсь. Дай ей договорить. Какова общая картина?

Косс раздраженно посмотрел на него, но ничего не сказал.

— Оспа, как вы знаете, — это вирус. Очень заразный вирус, с потенциально высокой смертностью. Сибирская язва и сап, напротив, бактериальные болезни.

Она перевела взгляд с одного на другого и объяснила очевидное. Эти болезни не встречаются вместе в естественной среде. Их объединяет только одно. Все три являются биологическим оружием.

Она сложила руки на животе и уставилась на Фредрика.

— У вас есть дети?

Фредрик кивнул.

— Как бы вы отреагировали, если бы разразилась эпидемия оспы? Это известное биологическое оружие. В течение недели люди начнут умирать. Сначала десятки, в инфекционных отделениях больниц. Затем сотни. Все больше и больше больных. В специальных отделениях больше нет мест, сотрудникам больниц не хватает средств индивидуальной защиты. Мы перестанем контролировать ситуацию. Болезнь может быть повсюду. В любом скоплении людей. Малое количество доступных вакцин будет на вес золота. — Петра Йоханссен сделала паузу. — И посреди всего этого целенаправленно распространят сибирскую язву. Она будет в вентиляционном отверстии в метро. В больницах. В учреждениях. А что если все это будет происходить, когда в сельском хозяйстве зверствует эпидемия сапа? Поголовье истребляется, трупы животных сжигают прямо на земле? Вдоль дорог? — Она развела руками. — Вы перестанете ходить на работу. Вы не отпустите детей в школу. Возможно, вы уедете из города. В дом в лесу? Люди будут запасать все, что смогут достать. Из магазинов исчезнут продукты. Прекратится водоснабжение. Не будет электричества. Остановятся системы канализации.

Фредрик посмотрел на Косса. Его лицо снова приобрело нездоровый блеск. Петра Йоханссен продолжала.

— Паника охватит всех. Вас. Тех, кого вы любите. Всех, кого вы знаете. Всю Норвегию.

Молчание.

— Тотальный хаос. Речь идет о теракте апокалиптического масштаба, — медленно проговорила она.

— Судный день, — пробормотал Фредрик. — Первый из последних дней.

Она проводила их до парковки.

— Как вы считаете… за всем этим может стоять один человек? Или небольшая группа? Как община Сульру?

Петра Йоханссен покачала головой.

— Нет. Это невозможно. Мы говорим о чем-то гораздо большем, где задействовано значительное число высокообразованных людей с доступом к передовым технологиям, масштабным ресурсам и, что не менее важно, располагающих временем. Большим количеством времени. Возможно, десятками лет. Трудно себе представить, — она покачала головой, — чтобы что-то подобное могло произойти без участия властей страны.

Сёрена Плантенстедта положили в психиатрическое отделение больницы Телемарка. Он не спал, не ел и не разговаривал. Два дня он только сидел, смотрел в потолок и бормотал. Бессвязно и бессмысленно.

Когда медсестра зашла к нему на третье утро, его постель была пуста. Но она услышала, как кто-то напевает в ванной. Перед зеркалом стоял Сёрен Плантенстедт. Он был одет, причесан и чистил зубы. Пастор повернулся.

— Я готов. Скажите полиции, что я готов.

Фредрик Бейер стоял у окна и смотрел на машины за окном, рассеянно теребя распахнутые шторы.

Полицейский участок Грёнланна — это современное добротно построенное кирпичное архитектурное сооружение на западной стороне реки Фалькумэльва. Река образует естественную границу между городом и деревней. Протекая северо-западнее Шиена, своими изгибами она напоминает кишку. Западнее полицейского участка расположена возвышенность, наполовину застроенная частными домами, наполовину заросшая. Взгляд Фредрика скользнул по горе, внутри которой произошел взрыв, полуголым стволам сосен и кустарникам, напоминающим свиную щетину.

Кафа с Андреасом выехали из Осло рано. Примерно через десять минут Сёрен Плантенстедт будет сидеть на том стуле, где сейчас сидела Кафа. Она с Коссом будет стоять за односторонним зеркалом в соседней комнате, пока Фредрик с Андреасом будут вести допрос.

— Речь должна идти о Дранге, — сказала Кафа из-за стола за его спиной. — Он не должен пуститься в разглагольствования о самом себе и о Боге. Фундаменталисты любят превозносить самих себя в пустой болтовне. Мы должны узнать, где скрывается остальная часть общины. Узнать, есть ли еще склады с вирусом. Узнать их план. Выяснить конкретную информацию.

Краем глаза Фредрик заметил, что Андреас теребит пуговицы желто-белой рубашки: знак того, что он размышляет. Андреас при этом не говорил ни слова.

Фредрик разглядел Плантенстедта, съежившегося в проехавшей в гараж полицейской машине. Фредрик пересек комнату и остановился рассмотреть ее единственное настенное украшение — нарисованный в академическом стиле акварельный пейзаж Скагена с золотистыми песочными пляжами, темно-синим океаном и мутными чайками в оранжево-красном закате. Отвратительная картина. Фредрик отвернулся.

Андреас отодвинул свой стул назад и изучающее посмотрел на Кафу поверх очков.

— У нас есть какая-нибудь приманка? Станет ли он общаться с нами?

После совместной работы по поиску бомбоубежища в Порсгрунне Андреас с Кафой достигли перемирия. Они все еще соревновались в погоне за лучшие и наиболее внушающие доверия версии. Но теперь Фредрик отметил не без доли гордости, что они приобрели определенное уважение к мнению друг друга. Он остановил взгляд на Кафе. Она перегнулась через стол. Фредрику почему-то вспомнился тот раз, когда она поцеловала его.