Магнус Йонссон - Игра в куклы

– Я не имею к этому никакого отношения. Датчан уже взяли. Они сюда не придут, они больше не угроза. – Он говорил, пытаясь достать из-за спины пистолет. Если стоящий перед ним мужчина и понял то, что он сказал, то никак это не показал. Он поднял пулемет «HK-21» и прицелился.

Голос не выдавал никаких чувств.

– Иногда человек понимает, что сделал в жизни неправильный выбор. Сегодня у тебя как раз такой день. Я бы дал тебе честный шанс достать пистолет. Но у меня нет времени.

Последний выстрел прервал короткую тишину, и пуля вошла Карлссону прямо в лоб.

Йорген стянул с себя черную маску и помассировал корни волос. Затылок вспотел. Чисто физически вклад его был весьма умеренным, но напряжение и ожидание все-таки разогрели, и от шерстяной маски все зачесалось еще больше. Возможно, маска была излишней мерой безопасности, но иногда все идет не по плану. Ярким примером этому были выстрелы в Клауса и Симона в квартире Линн. Согласно плану, они должны были не валяться в ее квартире, а стоять и охранять ее в его подвале под бывшим хлевом.

Что касается только что законченного оборонительного обстрела полицейских, то ему трудно было поверить в то, что говорили некоторые его соратники: что к убийствам можно привыкнуть и быть к ним совершенно равнодушным. Его, впрочем, не мучило раскаяние. «Высшая цель» означала, что все жертвы были необходимыми потерями на пути к ее достижению. И все же, несмотря на это, самым худшим для него было ожидание. Его швыряло между нервозностью и состоянием, близким к бредовому, когда все окружающее сливалось в туманной пелене. Иногда он настолько сомневался в своем здравомыслии, что, казалось, сам провоцировал панические атаки.

А вот когда уже доходило до дела, то тут он превращался совсем в другого человека. Когда он видел врага, адреналин вытеснял и пот, и одышку. Чувства обострялись, руки переставали дрожать. Так было и в этот раз.

Он смотрел на Пабста, который в его глазах был всего-навсего безымянным представителем абстрактного врага. Быстро подсчитал. Шестнадцать попаданий, равномерно распределенных по обеим сторонам грудной клетки и области сердца. Он не потерял меткости. Что касается второго, то тут результат был не таким эстетически привлекательным. Тут, на короткий момент, возникла игра в «кошки-мышки», что им не было предусмотрено. Выстрелы в бедро и мякоть зада причинили ненужное страдание. Впрочем, заключительный выстрел в лоб был точно по инструкции.

Он подхватил одного полицейского под руки и, напрягаясь, оттащил его к площадке фермы и дальше за жилой дом. Потом сделал еще одну такую же ходку. Низкие деревянные двери, которые вели в большой земляной подвал, обросли мхом и корнями травы. Он затолкнул полицейских на темный пол. Вероятность, что эти двое мертвых полицейских были всего лишь авангардом остальных, была велика. Довести до конца план – держать Линн спрятанной в подвале – не удастся. Он сделал еще один круг, проверяя, что все следы были уничтожены, а основная оборона работала. Под конец он вернулся к шипам «испанских рыцарей», на которые наткнулись полицейские, потерявшие там жизнь, и аккуратно прикрыл их сухими веточками. Эти шипы тут не для того, чтобы на них наступали люди. Шипы предназначены для прокалывания дырок в шинах автомобилей, а не для предупреждения пешеходов об ожидающей их угрозе.

Линн вздрогнула, услышав резкий звук выстрелов. Затаила дыхание. Послышалось еще десятка два выстрелов, потом все стихло. Связанные за спиной руки задрожали. Она чуть не ударилась в панику. Что, черт возьми, там происходит? Кто-то неожиданно появился и он отстреливается? Или он просто развлекается, тренируясь в стрельбе?

Она планировала дождаться его. Предоставить ему сделать первый шаг. Она не понимала, собирается он ее казнить или нет. Извне послышался еще один выстрел. Он казался последним и прозвучал как судьбоносный звон.

Выстрел милосердия. Времени оставалось мало.

Линн поползла вперед и начала шерудить ногой в хламе на полу. Свет из оконного отверстия был слабым. Рухнул штабель полупустых банок краски, и они покатились с дребезжащим звуком. Она сидела не шевелясь, но никто не появился, и она поползла дальше. В другом углу видна была корзина с парой поленьев и несколько смятых банок из-под шведского пива «ТТ». Совершенно проржавевший трехколесный велосипед. Смазочное масло и ветошь. Ничего полезного. Колени болели, будто она ползала на них. Она уже почти потеряла всякую надежду, когда увидела, что-то торчащее из открытой банки с краской, разглядела зубья и поняла, что это, должно быть, выброшенное полотно пилы. Зубами ей удалось выдрать присохшее к краске полотно. Помогая себе связанными за спиной руками, ей удалось засунуть полотно в щель между деревянными досками лестницы и нажать. Потом ударить пустой банкой. Та упала на пол, и она попробовала опять. После четвертой попытки полотно засело крепко. Она осторожно протянула веревку между зубьями. Первые волокна порвались легко и сразу.

Эрик убрал мобильник от уха. В нем трещало и гудело. Сломался, что ли? Далеко в помехах послышался слабый голос:

– Алло. Пол Свенссон. Почти никакого приема. Алло, это кто?

– Меня зовут Эрик Свенссон, инспектор уголовной полиции. Я бы хотел задать несколько вопросов, если можно.

– Давай, рожай уже! Я же поэтому и звонил с самого начала. Мне надо фермой заниматься и… – Шум нарастал, целиком заглушая голос Пола.

– Алло, почти ничего не слышно! Что ты говоришь, что ты уже звонил?

– Ну да, я же звонил про датчан. Про попытку взлома. А Пабст позвонил и вызвал подкрепление! Вы едете? Адрес…

Больше Эрик ничего не услышал, будто какой-то ураган местного значения пронесся над островом Смодаларе и заглушил все звуки. Телефон начал пищать. Эрик попробовал позвонить, но никакого соединения не было. Он раздраженно посмотрел на Рикарда:

– Почему это так чертовски трудно? Такое впечатление, что Пол Свенссон сидит в каком-то ветряном туннеле, ни фига не слышно. А главное, не слышно адреса! Но он явно нас ждет.

Рикард поднял брови:

– Что значит, он нас ждет? Почему? Он что, ясновидец?

– Он только что звонил в полицию и ждет, что кто-то приедет. Или кто-то там уже есть. Но это не связано с Линн, речь о каком-то взломе или потенциальной краже со взломом.

Рикард увеличил скорость на шоссе Нюнэсвэген, а Эрик пытался дозвониться до полиции в Хандене. Раздался высокий голос с явным диалектом северного Норрланда. Женщина. Сначала Эрик решил, что попал не на ту частоту.

– Алло, это Ханден? Куда я попал?

– Как я сказала, это коммутатор полиции Хандена, я Майя Оррефорс. Чем могу помочь? – Майя привыкла к тому, что стокгольмцы считали ее диалект более странным, чем если бы она говорил на китайском или марсианском. Как обычно, она реагировала спокойно. Выжидала.