Магнус Йонссон - Игра в куклы

Сильный взрыв был оглушающим. Звук шел извне, сверху. Йорген сразу понял, что это. Кто-то попал в мину-ловушку.

Он громко выругался. Как могло подкрепление подоспеть так быстро? Он же только что обезвредил первых двух легавых. Он прислушался. Звук. Сначала тихо, потом все громче. Протяжный вой. Он видел, что Линн тоже услышала. Черт побери! Этого еще не хватало. Как будто ему нечем заняться. Скоро припрется какой-нибудь любопытный сосед с собакой.

– Я скоро вернусь.

Удар ружейным прикладом пришелся Линн по виску. Она упала на пол.

Он увидел полицейского в щель между дверьми в подвал. Тот сидел, скорчившись, у дома, но издали казался в сознании. Повернут он был к Йоргену спиной, с фонариком в руке. Ни оружия. Ни рации. Вопль прекратился. Слышно было лишь тягучее постанывание.

Он вышел на двор. Даже если легавый у дома еще жив, он не представляет собой никакой угрозы. Он осторожно подошел к воротам в хлев. Как и ожидал, увидел на полу в темноте лежащее тело. С той разницей, что это тело не издавало никаких звуков. Тело было мертвым. Неподвижный труп полицейского. Безногий труп. Йорген кивнул сам себе и пошел обратно во двор. Приготовления принесли плоды. Он увидел, что легавый у дома вперился взглядом в коммуникационную рацию, валявшуюся на земле. Он поднял автомат.

– Об этом не беспокойся, у меня для рации найдется получше применение.

Вальдес вздрогнул при звуках голоса, не будучи уверенным, откуда он доносится. Ему с трудом удалось повернуть голову, и теперь он лицом к лицу был с тем, кто должен быть Йоргеном Кранцем. Автомат направлен прямо на него. Несколько секунд он был не совсем уверен – в сознании ли он? Или это просто горячечный бред? Единственное, что было несомненно реальным, так это боль.

Для человека, который только что думал, что умер, Линн очухалась на удивление быстро. За мгновение до того, как приклад ударил ее в висок, ей удалось вывернуть плечо так, что большая сила удара пришлась на ключицу. Она обычно пользовалась этим приемом, когда падала со скейтборда. Потом лежала неподвижно, как казалось, без признаков жизни. В голове шумело. Она знала, что у нее есть всего несколько минут. Она должна отсюда выбраться. Предупредить Рикарда и Эрика. Если они живы. Или кого-нибудь из АФА, которых он заманил сюда, используя ее в качестве приманки.

Покачиваясь, она встала и заметила, как потемнело в глазах. Сделала попытку помассировать виски, но не получилось, трудно было сконцентрировать внимание. Держась за стенку, она закрыла глаза и глубоко подышала. Больше времени не было. Она подошла к окошку подвала и выбила стекло, обмотав руку одеялом. Пустой банкой из-под краски повыбивала последние осколки, оставшиеся в раме, и посмотрела на маленькое окошко. У нее, черт побери, не было ни малейшего шанса проскользнуть. И все-таки именно это она и собиралась сделать. Она была вынуждена улыбнуться сама себе, несмотря на полный пипец. Ее мысли звучали как эхо старого студенческого призыва с 1968 года: «У тебя нет ни шанса – не упусти его!»

Она пошарила взглядом по углам. Банка должна быть где-то там. Она помнила, что видела ее. Попинала вокруг ногой. И увидела ее. Проржавела насквозь, но текст еще можно было разобрать. «Смазочное масло». Кислая вонь ударила в нос, когда она открыла крышку. Протухшее масло. Она дернула к себе грязную майку, висевшую на крючке, утопила ее в масле и провела по голове. Потом по рукам. От масла слипались пальцы. Оно жутко воняло. Но это было единственным способом вылезти наружу.

Она оттолкнулась и вонзилась головой в окно. Попыталась за что-нибудь зацепиться, но скользнула обратно. Масло действительно помогало ей проскользнуть в окошко, но с таким же успехом она скользила обратно.

Она сделала еще одну попытку, но поняла, что не проскользнет наружу, если ей не от чего будет оттолкнуться. С растущим отчаянием осмотрела подвал по новой. Потянула на себя несколько больших банок с краской, поставила их друг на друга и просунула голову дальше, прежде чем потеряла равновесие и упала обратно на пол. Опять встала. Попыталась представить себя невесомой, водрузила весь свой вес на раму окошка, рванулась, но восстановила равновесие и застыла. За окошком она видела траву, мох и гравий – ничего, за что можно было бы зацепиться, чтобы вытащить себя. Дальше лес.

Посмотрела в стороны. Нижняя часть водосточной трубы. Единственный шанс. Она вдохнула, встала ровно, размазала масло по мху. Банки шевелились под ее весом. Решительно оттолкнулась. Пальцы скользнули по жести, послышался звук ломающегося дерева, водосток качнулся.

Она задержала дыхание и повисла. Болты в прогнившем дереве, казалось, колеблются. Она попыталась сократить свои движения до минимума, крайне медленно подтянулась наверх, чуть вбок, сантиметр за сантиметром, ровными и размеренными движениями. Остатки стекла в оконной раме прорезались сквозь одежду, царапали кожу. Она вылезла и скрючилась на мягкой земле. Облизала израненные ладони.

Мужчина в синем притормозил. Лес стоял как арка над пустынной дорогой. Остался один километр. Воздух освежал его лицо. Напряжение начало отпускать. Он обязан сохранить фокус внимания. Ошибкам нет места. Когда он увидел третью полицейскую машину, это его не удивило. Он медленно проехал мимо. Сначала он думал, что эта пустая патрульная машина стояла на дворе Йоргена Кранца, но потом – по фамилии на почтовом ящике – понял, что это не так. Не тот номер дома. Глядя в зеркало заднего вида, он медленно развернулся, проехал мимо стоящей машины полиции и свернул на бревенчатую дорогу немного дальше.

Не без некоторых колебаний, но он все же оставил винтовку в багажнике, а вместо нее взял с собой пластиковый пакет. Если вдруг полиция начала бы принимать меры, то его вполне можно было принять за человека, собирающего грибы, хотя на дворе был май месяц. Он направился к дому Йоргена Кранца. Он должен был находиться по другую сторону лесочка, но его не было видно за густыми соснами.

Он двигался так медленно и осторожно, что чуть не столкнулся с косулей, которая замерла и смотрела на него, насторожившись. Животное дрожало от страха, ноздри раздувались, уши навострились. Они смотрели друг на друга. Он узнал это ощущение страха и темный взгляд. Тот же самый страх, который он чувствовал во время посещения Лиисы Рундберг. Слабый стон послышался из здания, стоящего впереди. Косуля убежала. Он двигался в сторону дома. Никаких людей не было видно. Он шел дальше, когда вдруг уловил движение. Темная фигура на задней стороне дома. Не камень. Он напряг глаза. Женщина.

Линн.

Он улыбнулся.

Из огня да в полымя, причем во второй раз. С восхищением он констатировал, что ей удалось выбраться через крошечное подвальное окошко, которое он увидел за ее спиной. Удивился тому, какими жирными казались ее волосы.