Андреа Камиллери - Охота за сокровищем

Когда посетитель, бедно одетый мужчина лет пятидесяти, вошел, Монтальбано сразу заметил, что тот заплакан и еле держится на ногах. Глаза покраснели и распухли, в руке скомкан грязный носовой платок.

Комиссар вскочил, подхватил его под руку, усадил перед письменным столом.

– Налить вам воды?

Мужчина молча кивнул. Монтальбано налил в стакан воды из бутылки, стоявшей на рубрикаторе, и протянул ему.

Тот залпом осушил стакан.

– Простите, я с утра на ногах, умираю от усталости.

По щекам скатились две большие слезы, он, стыдясь, вытер их платком.

– Моя дочь… она…

Голос дрожал, он едва мог говорить.

– Как вас зовут?

– Бонмарито Джузеппе.

– Синьор Бонмарито, послушайте, не мучьте себя, у нас полно времени. Постарайтесь успокоиться.

– Раз… разрешите? – выдавил тот, указывая на пустой стакан.

Монтальбано встал и налил еще воды. Бонмарито отпил полстакана, протяжно вздохнул и заговорил.

– Моя дочь Нинетта со вчерашнего дня не…

– Не дает о себе знать?

– Да.

Лучше, пока он весь на нервах, задавать вопросы, на которые можно отвечать коротко.

– А раньше такое уже случалось?

– Никогда.

– Сколько ей лет?

– Восемнадцать.

– Работает?

– Нет, учится. Выпускной класс лицея.

– Братья, сестры есть?

– Она у нас одна.

– Жених?

– Жениха нет, есть вроде как ухажер. Но, думаю, дочь считает его просто другом.

– Вы с ним знакомы?

– Да. Вчера вечером я ходил к нему, разбудил, он сказал, что не видел Нинетту с самого утра. Они одноклассники.

– Во сколько она вышла из дома?

– Жена сказала, около шести вечера. Собиралась в кино с подругой. Должна была вернуться не позднее половины девятого.

– Вы говорили с этой подругой?

Бедняга почти оправился.

– Да. Мы ждали дочь к ужину до полдесятого, потом, когда она так и не появилась, я позвонил ее подруге, та сказала, что они расстались с Нинеттой сразу на выходе из кинотеатра, и это было ровно в восемь.

– Что за кинотеатр?

– «Сплендор».

– У вас есть с собой фотография дочери?

– Да.

Достал из кошелька и протянул комиссару. Невероятно красивая улыбающаяся светловолосая девушка.

– Есть одна проблема, – сказал Монтальбано.

– Какая? – встревожился Бонмарито.

– Ваша дочь – совершеннолетняя.

– И что это значит?

– Мы не можем начинать действовать, пока не пройдет некоторое время.

– Почему?

– Потому что она могла уйти по своей воле, понимаете? Теоретически, являясь совершеннолетней, она не обязана ни перед кем отчитываться в своих действиях.

Мужчина, наклонив голову, изучал мыски своих ботинок.

Потом поднял глаза на Монтальбано.

– Нет! – решительно заявил он.

– Что «нет»?

– Она слишком привязана к матери. А у моей жены больное сердце. Даже если бы она сбежала с мужчиной, все равно бы позвонила.

Бонмарито произнес эти слова с такой убежденностью, что Монтальбано тоже проникся. Дело выглядело скверно: раз Нинетта не позвонила, значит, она оказалась в положении, когда не имела физической возможности это сделать.

– У вашей дочери есть мобильный телефон?

– Да.

– Вы пробовали ей дозвониться?

– Конечно. Но он выключен.

– Где вы ее искали?

– Я сел на первый автобус в пять утра и объехал больницы, управление полиции и штаб карабинеров в Монтелузе, потом заехал в казармы карабинеров в Вигате и сюда, а по дороге всех расспрашивал, вдруг кто ее видел вчера вечером…

Он не мог продолжать. Молча всхлипывал, прикладывая платок то ко рту, то к глазам.

Монтальбано снова взял в руки фотографию девушки.

Настоящая красавица! Роскошные светлые волосы…

Вдруг он вспомнил слова Вилардо о том, что тот мельком заметил светловолосую женщину на заднем сиденье своего джипа…

Комиссар резко вскочил – Бонмарито машинально приподнялся со стула.

– Нет-нет, сидите, я сейчас.

Оглушительно шарахнул о стену дверью кабинета Фацио – ни дать ни взять парадный выход Катареллы.

– Этот, как его… Вилардо… он оставил номер телефона?

– Да, домашний и мобильный.

– Сейчас же свяжись с ним. Пусть скажет, где именно находился вчера вечером, когда увидел угнанную машину, и куда она ехала. А потом сразу ко мне.

Вернулся в кабинет. Бонмарито сидел съежившись, обхватив голову руками.

– Послушайте, дайте мне свой адрес и номер телефона. Еще я хочу имена, адреса и телефоны одноклассника Нинетты и той подруги, с которой она ходила в кино.

Бонмарито продиктовал.

– Если с вас потребуют выкуп…

– Выкуп? Да я гол как сокол!

– А где вы работаете?

– На рыбном рынке. Сторожем.

– В общем, незамедлительно сообщайте мне все новости. А теперь идите к жене, не стоит оставлять ее одну.

Бонмарито медленно поднялся со стула – каждое движение давалось ему с трудом; бедняга был совершенно обессилен.

– Обещаю вам, – сказал Монтальбано, положив ему руку на плечо, – что мы сразу начнем поиски, пока неофициально. У вас есть машина?

Еще одна улыбка, красноречивее любого ответа.

– Пойдемте со мной.

Он подвел его к Катарелле.

– Вызови Галло, пусть отвезет синьора Бонмарито домой.

– Я поговорил с инженером, – сказал Фацио, входя в кабинет.

– С каким инженером?

– Вилардо. Он сказал, что вчера вечером, не позднее восьми двадцати, его джип проехал мимо скверика на Виа дель Самбуко, он там выгуливал собаку.

– Он заметил, куда направлялась машина?

– Ему показалось, что она свернула направо, в направлении Виа дей Гличини. Но он не уверен, потому что между ними проехал автобус и скрыл машину из виду. Комиссар, можете объяснить, что происходит?

Комиссар пересказал ему слова Бонмарито и показал фотографию девушки.

Фацио вгляделся в фото, потом, нахмурившись, вернул комиссару.

– Раз они бедняки, а она такая красавица, целью похищения может быть только одно.

– Согласен. Что предлагаешь?

– Вы не будете ждать положенный срок?

– Нет.

– И правильно. По-моему, надо прежде всего попытаться установить, не было ли это совершено с согласия девушки.

– Думаешь, это «фуитина»? [13] Распространенная ранее на юге Италии практика «похищения» девушки с ее согласия, когда у семей не было денег на свадьбу или родители были против. Спустя примерно неделю отлучки молодые возвращались, женились и жили семьей.

– Сейчас это уже так не называют, но по сути да.

– Отец это исключает: он убежден, что в связи с болезнью матери девушка в любом случае сообщила бы о себе.

– Оставим в покое отцов и матерей.

– Почему?

– Комиссар, вчера по телику показали одного подростка, он зарезал пару стариков, чтобы забрать у них двадцать евро. А мать убийцы знаете что заявила? Что ее сынок – чистый ангел, мухи не обидит!