Майкл Коннелли - Переступить черту

Позади представителей обвинения сидел муж Александры Паркс, помощник шерифа Винсент Гаррик, облаченный в полицейскую форму. Рядом с ним были еще два помощника шерифа, также экипированные по полной, чтобы продемонстрировать солидарность с коллегой и единую позицию в отношении Фостера и тем самым оказать тройное давление на судью.

Наблюдая за Холлером с места для свидетелей, Босх думал, на кого тот хочет произвести впечатление в первую очередь: на судью или журналистов. Задав вопрос и услышав возражение со стороны прокурора, он бросал взгляд на судью, а затем на галерею для прессы.

В качестве обвинителя выступал заместитель окружного прокурора Брэд Лэндрет. Как было объявлено, он действовал вместо Эллен Таскер, которая не могла участвовать в данном слушании, так как заканчивала другое дело, и это привело бы к конфликту интересов. Однако ходили слухи, что окружная прокуратура, рассматривая данное дело как безнадежное, не захотела посылать в зал суда своих лучших сотрудников, чтобы не портить их послужной список. Перед Лэндретом была поставлена незавидная задача постараться сохранить дело в его настоящем виде, чтобы департамент шерифа и Управление полиции Лос-Анджелеса могли продолжить свое неторопливое совместное расследование. Босх считал, что Лэндрет – способный и добросовестный прокурор, но не ровня Микки Холлеру.

Лэндрет, как это было принято у прокуроров, выдвинул массу мелких возражений против защиты, которые, как обычно, были отклонены, и в результате у Босха ушло почти два часа на то, чтобы ответить на вопросы Холлера и продемонстрировать «аудиозапись Шуберта», как она теперь называлась. Поскольку слушание проходило без присяжных, Холлер не придерживался всех формальностей и ни разу не поднялся со своего места рядом с Фостером, одетым в синий тюремный комбинезон.

Холлер и Босх высказали все, что запланировали и отрепетировали, и наступила очередь Лэндрета вести перекрестный допрос. Он поднялся со своего места и, пройдя к кафедре, обратился к бывшему полицейскому детективу, говоря подчеркнуто официальным и, как он надеялся, грозным тоном.

Лэндрет не стал подвергать сомнению факты изложенной Босхом истории и атаковал вместо этого его методы, его привычку пренебрегать формальностями и чуть хитрить в разговорах. Иначе говоря, прокурор прибег к избитой тактике дискредитации свидетеля, применяемой в случае, если свидетельства неопровержимы. Схема вопросов и ответов повторялась снова и снова при обсуждении встреч Босха с теми или иными людьми в ходе расследования.

Лэндрет. Вы сказали ему, что вы служите в полиции?

Босх. Нет, я этого не говорил.

Лэндрет. Но не правда ли, что вы не разубеждали его, хотя знали, что он считает вас действующим сотрудником полиции?

Босх. Нет, это не так. Он не считал меня сотрудником полиции, так как я не говорил ему этого. У меня не было жетона, не было пистолета, и я не притворялся полицейским.

Эти повторы вскоре осточертели всем присутствующим и особенно судье Сэквиллу, который планировал закончить слушание к обеду. Он начал делать замечания по поводу высказываний прокурора, прежде чем Холлер успевал сформулировать свои возражения, не раз торопил Лэндрета и в конце концов упрекнул его в том, что он впустую тратит ценное время судебного заседания.

Наконец Лэндрет завершил свой перекрестный допрос, Босх вернулся за стол защиты. Но, сидя там рядом с Холлером, он испытывал непривычное ощущение, что находится не на своем месте, словно ведет автомобиль с правосторонним рулем.

Холлер не замечал, что Босху не по себе. Он барабанил пальцами по столу, обдумывая свой следующий шаг.

Судья поторопил его:

– Мистер Холлер, у вас есть еще свидетели?

Холлер наклонился к Босху и прошептал ему на ухо:

– Пора кидать кости и попробовать заманить их в медвежий капкан.

Он встал и обратился к суду:

– У нас больше нет свидетелей. Защита готова представить свои аргументы.

Холлер сел, и судья обратился к Лэндрету:

– Хочет ли обвинение вызвать еще каких-нибудь свидетелей?

– Обвинение вызывает детектива Ласло Корнелла.

Корнелл поднялся из-за стола и прошел на место для свидетелей.

Принеся присягу, он начал под руководством Лэндрета излагать ход собственного расследования убийства Александры Паркс.

В какой-то момент Босх откинулся на стуле и, посмотрев на дочь, кивнул ей. Мэдди кивнула в ответ. Он встретился взглядом с Менденхолл, и на ее лице появилась слабая улыбка. Перед заседанием Босх представил Менденхолл дочери как женщину, дважды спасшую его жизнь. Менденхолл была смущена, Мэдди, возможно, тоже, но Босх был рад, что познакомил их именно таким образом.

Лэндрет постарался с помощью Корнелла внушить слушателям ужас по поводу убийства Александры Паркс, скрупулезно передавая все детали расследования на месте преступления и последовавшего вскрытия тела. Рассказ включал подробное описание того, как собиралась сперма вокруг и внутри тела, и завершился компетентным утверждением Корнелла, что материал ДНК был занесен во время сексуального нападения, а не подкинут позже.

Гаррик во время этих показаний находился в зале, с непреклонным видом задрав подбородок, исполненный решимости добиться наказания убийцы, который, как он был уверен, сидит в нескольких шагах от него. Он придерживался официальной версии и рассматривал действия защиты как преступные попытки обманным путем избавить убийцу от заслуженной кары.

В конце выступления Корнелла Лэндрет задал ему вопрос о выводах, к которым тот пришел.

– Исходя из своего многолетнего опыта расследования убийств с изнасилованием, я считаю, что миссис Паркс действительно была изнасилована и что сперма, найденная на простынях, на ее бедрах и во влагалище была оставлена насильником. Она не была привезена и подброшена. Это абсурд.

Лэндрет уступил Холлеру право допрашивать свидетеля.

– Детектив Корнелл, нашел ли кто-нибудь из следователей или судебных экспертов презерватив на месте преступления?

Корнелла вопрос, казалось, насмешил.

– Нет, – ответил он. – С простыней и тела было собрано довольно большое количество спермы, и не было никаких признаков того, что использовался презерватив. Это было ошибкой убийцы.

– Ошибкой убийцы, – повторил Холлер. – Ошибкой убийцы, который, как вы говорите, внимательно выслеживал свою жертву, не так ли?

– Да, так.

– И тщательно спланировал убийство, правильно?

– Правильно.

– Он знал, что в доме нет собаки, несмотря на предупреждение перед домом, верно?

– Мы так полагаем.

– Он забрался в дом через окно с задней стороны, пока женщина спала, так?