Юкито Аяцудзи - Убийства в десятиугольном доме

– Да, действительно, алиби стопроцентное.

Симада кивнул.

– А ты-то что обо всем этом думаешь, Морису-кун?

– Сейчас ничего нового в голову не приходит, но, прочитав тогда об этом случае в газете, я вот что подумал…

– И что же?

– Это трудно объяснить. Наверное, просто интуиция.

Сделав такую оговорку, Морису продолжил:

– Я считаю, самое главное в этом деле – исчезнувшая рука Кадзуэ. Мне кажется, все прояснится, как только ее найдут.

– Хм-м… Рука, говоришь?

Морису и Симада посмотрели каждый на свои ладони и замолчали.

– Кстати, Кёити, ты знаешь, что целая компания из нашего клуба поехала на Цунодзиму? – спросил Такааки.

– Знаю. – Морису сухо улыбнулся. – Меня тоже звали, но я отказался. По-моему, это дурной вкус – лазить по таким местам.

– А когда они возвращаются?

– Говорили, через неделю. С сегодняшнего дня.

– Целую неделю? В палатках?

– Как же! Устроились получше. В том самом Десятиугольном доме.

– Кодзиро-сан сказал, что избавился от своего «поместья». Но что-то здесь есть подозрительное, непонятное: экспедиция отправляется на остров мертвых, и в это время приходят письма от мертвеца…

– Может, это просто такое странное совпадение.

– Совпадение?

– А может, и нет. – Морису снова закрыл глаза. – Если мы хотим разобраться, что к чему, нужно в первую очередь узнать, получили ли письма остальные участники той вечеринки. А то мы пока только про Хигаси знаем.

– Ты прав.

– Займешься этим?

– Займусь. Сейчас все равно каникулы, делать особо нечего… Неплохо будет попробовать себя в роли детектива.

– Молодец! Ты себе не изменяешь. Может, тогда еще что-нибудь по этому делу попытаешься разведать?

– Что конкретно?

– Ну, например, можно съездить к родным Ёсикавы, пропавшего садовника.

– Наверное, но…

– Слушай, Конан-кун! – заговорил Симада. – А ведь это интересная идея. Я говорил тебе, что Сэйити Ёсикава жил в Адзиму. Его жена, должно быть, еще там, а ведь она раньше работала у Накамуры на Цунодзиме… Единственный живой человек, знающий, как у них там было. Можно попробовать ее навестить.

– А ее адрес вы знаете?

– Узнать много времени не понадобится. – Симада весело рассмеялся, проводя рукой по впалым щекам. – Давай так, Конан-кун. Завтра с утра ты узнаешь насчет писем, а после обеда мы на моей машине едем в Адзиму. Согласен?

– Согласен. Морису, хочешь с нами?

– Я бы поехал, но поработать надо. Картину закончить. – Морису показал глазами на мольберт.

– Это будды с Кунисаки? Ты про них говорил? На конкурс хочешь их выставить?

– Не собираюсь. Просто хочу написать этот пейзаж до того, как расцветет сакура. Поэтому каждый день туда гоняю.

– Ого!

– Я никогда не был таким живчиком, как ты. Даже с незнакомыми людьми стесняюсь разговаривать… Позвони завтра вечером. Пусть поздно, когда сможешь. Мне интересно, что вы узнаете. – Морису устало привалился к кровати и закурил, хотя знал, что не получит от сигареты удовольствия. – Побуду кабинетным детективом, если не возражаете.

Она проснулась, толком не поспав.

Во сколько все разошлись? Часа в два, наверное. Она тут же легла в постель, но сразу уснуть не получилось. Она долго смотрела в полную мраком пустоту и никак не могла успокоиться. Из событий прошедшего дня в память врезались только неприятные моменты, которые никак не оставляли ее.

Эллери, Ван, По, Агата, Леру, Карр… Нельзя сказать, чтобы они ей не нравились. Скорее наоборот, она относилась ко всем, даже к Карру, вполне доброжелательно. Единственный человек в их компании, который ей не нравился, – она сама.

Обычно, когда происходила какая-то неприятность, она находила спасение, вернувшись в пансион, где жила, в свою комнату. Там был ее мирок, в котором она могла скрыться. Там она могла предаваться своим мыслям, воображать все, что ей заблагорассудится. В этом мирке жили ее лучшие друзья и подруги, идеал мужчины, которого она могла бы полюбить, и даже люди, любящие и ценящие ее просто так, без всяких оговорок. И сама она наполнялась очарованием, становилась такой, какой мечтала быть.

Однако…

Она в первый раз в жизни на этом острове, в этом доме, в этой комнате… И хотя здесь полностью предоставлена сама себе, на сердце все равно как-то неспокойно.

Она уже жалела, что оказалась здесь, потому что знала, что так случится. Наверное, ей не надо было сюда приезжать.

Но для нее эта поездка имела особый смысл.

Цунодзима, Десятиугольный дом… Заметили ли это остальные?

Она знала. Знала, что этот остров был домом для девчонки, которую в январе прошлого года они по своей безответственности и глупости погубили.

Тиори Накамура была ее единственной подругой, перед которой она могла раскрыть душу. Они учились на одном факультете, на одном курсе, были одногодки… В тот день, когда они впервые встретились в учебной аудитории, она поняла, что они с Тиори станут близкими подругами, и это ощущение никогда ее не оставляло. Тиори наверняка чувствовала то же самое. Они сразу наладили взаимопонимание, часто ходили друг к другу в гости…

– Мой отец странный, поселился далеко, на острове Цунодзима, – как-то сказала ей Тиори. И добавила, что не хочет, чтобы об этом знали другие.

Тиори умерла. А теперь они приехали на остров, где она родилась и где умерли ее родители.

«Это не осквернение памяти, это поминовение умерших», – говорила она себе.

Она не собиралась никому ничего рассказывать. Думала: «Пусть об этом знаю только я. Пусть только я буду оплакивать смерть Тиори, пусть хоть немного успокою ее душу».

Но есть ли у нее на это право? Не много ли она на себя берет? Не оскорбляет ли ее появление на острове память умерших здесь людей?

Мучаясь этими вопросами, она незаметно погрузилась в зыбкий сон. Казалось, один сон приходит на смену другому, и реальность в них мешается с фантазиями. В этих видениях картины увиденного в минувший день на острове сменяли друг друга, словно кинокадры кинохроники.

Поэтому она никак не могла до конца проснуться.

Просочившийся в щель между шторами слабый лучик света дал возможность осмотреться, но не позволил сразу определить, продолжается ли еще ее сон или она уже проснулась.

На полу комнаты лежал голубой ковер. Кровать стояла слева от окна. Справа у стены – стол, комод и зеркало в полный рост.

Орци медленно встала с постели и открыла окно.

Воздух слегка холодил кожу.

По небу плыли легкие белые облака. С моря доносился тихий шелест волн.

Орци взглянула на свои часики, которые положила у изголовья. Восемь.

Наконец она реально почувствовала, что наступило утро.

Закрыла окно, оделась. Черная юбка, белая блузка, поверх нее ярко-красный свитер крупными ромбами. Взглянула на себя в зеркало мельком, как обычно. Ей вообще не нравилось смотреть на свое изображение.