Юкито Аяцудзи - Убийства в десятиугольном доме

Кодзиро умолк. Со спины теперь он стал казаться как-то меньше и старше. Стоял, не шевелясь, и смотрел в сад. «Что он там видит? – думал Такааки. – Любимую женщину, которую убил муж? Лицо брата-убийцы? Или трагически погибшей дочери?»

Симада оказался прав: Кодзиро – отец Тиори. А если так, значит, человек, который должен ненавидеть студентов, доведших Тиори до смерти…

– Ко-сан! Еще об одном хочу спросить. – Симада прервал тяжелое молчание. – Что ты сделал с рукой Кадзуэ? Где она?

Кодзиро молчал.

– Послушай, Ко…

– Понятно. Ты просто хочешь знать, как оно было, и полиции ничего не расскажешь. Так? Я знаю, Симада.

С этими словами Кодзиро еще раз указал на стоявший в саду павильон.

– Она там. Рука похоронена под глицинией.

– Все, как ты говорил, Кёити. – Такааки осушил еще одну порцию виски. – Вы уж меня извините, Симада-сан, но, мне кажется, мы задавали вопросы, которые не должны были задавать. Мне из-за этого неловко.

Морису продолжал молча курить.

– Кодзиро-сан утверждал, что Сэйдзи Накамура мертв. Думаю, так оно и есть. Остался единственный вопрос – эти письма.

– Куда же делся Сэйити Ёсикава? – как бы у самого себя спросил Морису.

– Мне кажется, что Симаду-сан этот вопрос тоже интересует, но тело не найдено. Я думаю, Ёсикава просто упал в море и его унесло течением, – сказал Такааки и покосился на Симаду. Он сидел, прислонясь спиной к стене, со стаканом в руке и читал книжку, которую взял с полки. Слушал он разговор двух приятелей или нет, непонятно. – В любом случае… – Такааки, щеки которого раскраснелись от выпитого, легонько хлопнул в ладоши. – Хватит нам играть в детективов. Может, на будущей неделе, во вторник, когда ребята вернутся с острова, мы узнаем, кто написал эти письма.

Он чувствовал себя как должно человеку, которому всю ночь снились кошмары. Вспомнить, о чем были сны, не получалось, но ему было страшно.

Он сбросил одеяло на пол. После беспокойной ночи рубашку будто корова жевала – он лег в постель не раздеваясь. Все тело было липким от пота, зато рот и горло пересохли. Губы потрескались и болели.

Леру сел на кровати и, обхватив себя руками, какое-то время медленно покачивал головой вправо и влево.

Головная боль утихла. Зато голова вдруг потяжелела и будто онемела. Сознание затянула легкая пелена. Казалось, расстояние, отделяющее его от окружающего мира, непомерно увеличилось. Реальность будто растворилась в воздухе.

Свет, сочившийся сквозь неплотно задернутые шторы, давал понять: ночь прошла.

Отяжелевшими руками Леру поднял с пола одеяло и укрыл им колени.

В затуманенной голове возник квадратный экран, напоминающий засвеченный кадр кинопленки, – черные разводы по углам и белое пятно посередине. На экране одно за другим крупным планом появлялись лица его приятелей, с которыми четыре дня назад он высадился на этом острове.

Эллери, По, Карр, Ван, Агата, Орци. Все они, включая его самого, каждый по-своему, предвкушали ожидавшее их маленькое приключение. По крайней мере такое чувство было у Леру. Свобода на необитаемом острове. Любопытство, вызванное разыгравшейся здесь осенью драмой. Ощущение легкой тревоги, щекочущее нервы… Даже если они столкнутся с какими-то трудностями, думал он, это станет для них хорошей встряской, и неделя пролетит незаметно. Но на деле все оказалось совсем по-другому…

Короткие редкие волосы. Большие бегающие глаза под тонкими густыми бровями. Красные щеки, усыпанные веснушками. Вдруг лицо наливается, багровеет, по нему пробегает дрожь, оно искажается. Наконец мышцы расслабляются, и впившийся в шею тонкий прочный шнурок превращается в скользкую ядовитую черную змею.

О! Орци, Орци, Орци…

Леру сжал кулаки и стукнул себя по голове. Он не хотел больше ничего вспоминать.

Однако кинопроектор продолжал крутиться, будто подчиняясь чьей-то чужой воле. Изображение на экране не исчезало.

Кривая усмешка на лице с приподнятыми уголками рта. Синий от щетины подбородок. Пустые широко открытые глаза с полоской белка между зрачком и нижним веком. Очередь Карра. Его широкое в кости тело извивалось от боли. Стол ходил ходуном. Опрокинулся стул. Страшные конвульсии, рвота и…

– Но почему? – прошептал Леру. – Зачем все это?

Фигура Эллери, летящего в темноту подвала. Мрачный голос По. Бледное лицо Вана. Впавшая в истерику Агата…

Убийца – кто-то из оставшихся в живых. А может, другой человек, прячущийся где-то на острове?

Эллери предположил, что Сэйдзи Накамура жив. С чего вдруг человек, с которым они ни разу не встречались, которого никогда не видели, стремится всех их убить?

На экране в голове Леру появилась темная тень. Контуры ее были размыты – будто тело человека колыхалось под водой.

Сэйдзи Накамура – строитель Десятиугольного дома. Человек, который, как говорят, сгорел на Голубой вилле в сентябре прошлого года. Если он жив, то именно он совершил убийства на острове.

Сэйдзи Накамура. Накамура… Накамура…

– Ах! – непроизвольно вырвалось у Леру. – Накамура?

Темная тень стала медленно принимать форму. Пока Леру пытался восстановить в памяти то, что пряталось в глубине его еще не проснувшегося до конца сознания, эта тень превратилась в маленькую девушку с белоснежной кожей.

Нет! Не может быть…

Он еще не проснулся? Тиори Накамура – дочь Сэйдзи? Неужели это возможно?

Леру еще раз стукнул себя по голове.

Город. Ночь. Толкотня. Холодный ветер. Пивнушка, где собрались на вечеринку. Огни, отражающиеся в стаканах. Звон ледяных кубиков. Запах алкоголя. Шум, гвалт. Балдеж. И потом… комедия вдруг превращается в трагедию. Общее замешательство. Вой сирены, режущий слух и сознание. Вращающийся красный маячок, бьющий в глаза…

– Этого просто не может быть, – вымолвил Леру. Ему хотелось заглушить тревожный шум в ушах, который становился все громче.

Однако шум не утихал. Наоборот, он продолжал нарастать, приобретая угрожающую тональность. От возрастающей тревоги и нетерпения все тело покрылось по́том. Маячок на крыше «Скорой помощи», символизировавший все происходящее, словно вопил, запускал острые шипы в его нервы.

Леру обхватил голову руками. Это становилось невыносимо; хотелось закричать во все горло.

Неожиданно на экране появилась совершенно иная картина. Звуки и огни исчезли.

«О-о!.. Что это?» – подумал Леру, как о чем-то постороннем.

Что это? Где? Это море. Он слышал его шум. Совсем близко. Запах прилива. Рябь на воде. Волны, накатывающие на черные скалы и отступающие назад, оставляя за собой белый след. Что это? Где?

Так это же было вчера.

Леру сбросил с колен одеяло. Страх ушел. Будто кто-то отодвинул тяжелый занавес, скрывавший часть его сознания.