Геннадий Сорокин - Письмо ни от кого

Расшевелив гостей задорными ритмами, волосатый администратор видеозала поставил медленную композицию. Раздалась берущая за душу мелодия баллады группы «Скорпионс» «I`m still loved you». Вынырнув из ниоткуда, рядом со мной материализовалась Альбина. Она грациозно положила руки мне на плечи, прильнула к груди влажным платьем.

– Муж не обидится? – спросил я, обнимая ее за талию.

– Забудь про него, – прошептала Альбина и нежно поцеловала меня в щеку.

Забыть, так забыть! Я в медленном танце развернул партнершу спиной к залу, поискал глазами ее супруга. Кто его знает, приревнует, начнет скандалить, а устраивать драку под елкой мне ох как не хотелось!

Тревоги оказались напрасными. Зять Ковалика переместился за стол к официанткам и что-то азартно рассказывал им, раскачивая перед собой рюмкой с чужим коньяком.

Переместившись с Альбиной в самую затемненную часть зала, я чувственно поцеловал ее в губы. Она охотно и умело ответила. Музыка закончилась. Мы вернулись на место.

«Веселенький вечер у меня вырисовывается, – удовлетворенно подумал я. – А ведь всего несколько часов назад я, как последний босяк, брел по морозной улице и мечтал разжиться стаканом водки! Неисповедимы изгибы синусоиды, никогда не знаешь, что от нее ожидать – взлета или падения».

Во время больших торжественных застолий прием пищи делится на три этапа: холодные блюда и закуски, горячее, десерт. Мне довелось быть на нескольких банкетах, и везде я видел одну и ту же картину: к подаче основного блюда гости уже так наедались и напивались, что мясо в них никакое не лезло. Десерт всегда оставался невостребованным. Редко-редко какая-нибудь холеная манерная дама просила в конце вечера подать мороженое, задумчиво подцепляла ложечкой крохотный кусочек, пробовала, морщилась и отставляла в сторону: «Что-то не то. Вот в Москве я пробовала – там, да, там, конечно, – не сравнить».

Еще один обычай больших застолий: к подаче горячего все гости вновь собираются за столом. Будешь ты кушать лангеты и отбивные или нет – твое дело, но за столом находиться обязан.

Дожидаясь смены блюд, я разговорился с Сергеем, демонстративно занявшим место между мной и Коваликом.

– Ты где работаешь? – спросил я.

– В ДОСААФ. Я – мастер спорта по автомногоборью. Сейчас дела у нас идут не очень, так что меня перекинули инструктором по экстремальному вождению. Работа – не бей лежачего: два-три ученика в месяц.

– Кто учится?

– Водители из обкома партии да чекисты.

Пока мы вполголоса обсуждали проблемы умирающего на глазах ДОСААФ, между Коваликом и Анжеликой Васильевной возник спор. Хозяин кафе предложил супруге не портить гостям вечер и оставить неприятный разговор на потом. Супруга кооператора была категорически против.

– Хорошо, – согласился Евгений Викторович. – Пошли ко мне в кабинет, там поговорим.

После их ухода в нашей компании стало скучно. Сергей-автогонщик с женой демонстративно не общался, а со мной у него общих тем для разговора не было. Я решил обезопасить себя на оставшийся вечер и вывести Сергея из строя.

– А не выпить ли нам за знакомство? – предложил я.

Альбина, сидевшая напротив, с недоумением посмотрела на меня. Пить спиртное во время перемены блюд, да еще в отсутствие главных участников застолья – это нонсенс.

– А что, можно, – поддержал меня Сергей.

Маша повела плечами: «Мне-то что, пейте, если хотите».

Я взял початую бутылку коньяка и почти доверху налил два пузатых фужера.

– Осилишь? – с подначкой спросил я автогонщика.

Он хмыкнул, решительно взял фужер в руки.

– Я, пожалуй, запью, – пробормотал я, наливая в высокий стакан яблочный сок.

– А я так хлобыстну! – решительно заявил Сергей. Он решил покрасоваться перед женой, продемонстрировать ей бесшабашную гусарскую удаль: «Посмотри, курица мокрая, как настоящие мужики пьют!»

Мы подняли фужеры, чокнулись, выпили. Сергей отщипнул кусочек хлеба, зажевал. Больше съестного на столе не было, официантки еще не успели принести горячее.

Я, опустошив фужер до дна, неспешно запил соком. Никто ничего не заметил. Я проделывал этот номер уже не раз, в нем главное – не спешить. Старый мудрый опер, научивший меня как пить и не пьянеть, говорил: «Во рту человека без проблем помещается полстакана жидкости. Потихонечку выпей всё, но не глотай. Когда будешь запивать, то выпусти спиртное в стакан с соком».

Наконец-то подали горячее: запеченного целиком молодого поросенка с хреном. Соблюдая обычай, Сергей отрезал себе крохотный кусочек, наспех проглотил его и пошел общаться с длинноволосым диск-жокеем. Девушки к горячему не притронулись, я тоже был сыт.

Моя знакомая Инга, не понаслышке знающая оборотную сторону ресторанной жизни, как-то рассказывала: «Горячее почти всегда остается нетронутым. По окончании банкета делят его так: нетронутые блюда забирают себе повара и официантки, все остальное достается кухонным рабочим. После хорошего застолья даже посудомойки по неделе в магазин за продуктами не ходят».

Ковалик задерживался. Надо было как-то поддерживать беседу за столом и продержаться до начала танцев.

– Альбина, а ты где работаешь? – спросил я.

Она повеселела:

– В горпромторге товароведом, а мама на такой же должности – в горпродторге. Через меня «Встреча» закупает мебель и посуду, а мама поставляет продукты. Семейный подряд! Один Сереженька у нас не при делах. Зарплата – с гулькин нос, а строит из себя бог знает кого.

– А ты, Маша, после института кем будешь?

– Организатором культурно-массовых мероприятий, – неохотно ответила она.

Со второго этажа спустились супруги Ковалик. Анжелика Васильевна, не останавливаясь, прошла в гардеробную, а директор кафе вернулся к нам, велел волосатому включить музыку. Как только прозвучали первые такты вселенского шлягера «You`re my heart, you`re my soul» в исполнении группы «Модерн Токинг», я поднялся, приглашая девушек пойти потанцевать. Маша пошла со мной, а Альбину отец попросил остаться.

Ритмичное диско быстро сменили медленные композиции. Темп праздничного вечера стал замедляться. Наевшиеся и напившиеся гости уже не стремились весело и азартно поскакать под елкой. Медленный танец с понравившейся партнершей – самое приятное времяпровождение после второй смены блюд. Я танцевал с Машей. Как-то само собой получилось, что мы с ней переместились в тень и стали целоваться. Я понимал, что мне ни в коем случае нельзя поддерживать личные отношения со свидетельницей по делу, но Маша первая коснулась моих губ, и я не устоял.

Вернувшись в кабинку, мы застали интересную картину: в углу, откинувшись на стену, дремал подкошенный коньяком Сергей. Рядом с ним курила длинную тонкую сигарету задумчивая Альбина. Евгений Викторович настраивал шестиструнную гитару, украшенную переводными наклейками с заграничными красавицами.