Кунио Каминаси - Сделано в Японии

— Эти вот декларации в порядке. Все данные в обеих копиях автомобилей совпадают, все чисто.

— Так про какие декларации вы говорите?

— Про те, что час назад были по электронной почте отправлены в вашу рабочую компьютерную сеть. Те, что сейчас находятся в электронной отчетности вашего управления.

— Да это те же самые декларации! Мы же их оформляли, вы же знаете! — Маэно явно не понимал, что коварный Ивахара имеет в виду.

— Знаю. Только из вашего вэна, вон того вэна, — Ивахара повернулся в сторону таможенных машин, — час назад с бортового компьютера ушел совсем другой файл.

— Какой другой?! Что вы городите?!

— А такой другой! Мои ребята, во — первых, перехватили посылку: вся же территория порта, сами понимаете, перекрыта, включая эфир. А во — вторых, мы не поленились со своего бортового компьютера, — Ивахара указал в глубь салона нашего микроавтобуса, куда-то за мою и камедовскую спины, — влезть в вашу сеть.

— И что?

— По тому файлу Маэно-сан, что вы послали в управление, получается, что на «Сахалине—12» сейчас вывозятся только подержанные «седаны» и «универсалы» девяностого — девяносто третьего годов выпуска средней стоимостью сто пятьдесят тысяч иен каждая. По этому посланному вами файлу получается, что «Сахалин» вывозит в Находку мусор с наших автомобильных свалок, а не шикарные, практические новые внедорожники. Получается так, как получалось раньше, когда по вашим, Маэно-сан, документам из Отару никогда никаких партий «лэнд — крузеров» и «паджеро» в Россию не вывозилось! — Ивахара был явно в ударе. Этой пламенной речью он, конечно, пытался показать мне, что, пока мы с Ганиным валили с помощью «токарева», «кенгурятника» и какой-то матери Накамуру и Ковригу, он со своими башковитыми ребятами и бортовыми компьютерами тоже времени зря не терял.

— Да что вы несете?! Вы в своем уме?! — Маэно затопал по асфальту ногами так сильно, что я на миг даже перестал слышать сопение мне в ухо любопытного Ганина, которому из-за нас с Камедой не было видно изменника Маэно и обличителя Ивахару.

— Маэно-сан, только руководитель вашего ранга мог два года заниматься такими подлогами. — Ивахара был строг и неколебим.

— Да какие подлоги?! Какой вообще бортовой компьютер?! Я не знаю, с какой стороны к нему подойти! Я никаких электронных почт в жизни не посылал! Это в мои обязанности не входит! У меня для всех этих дел заместитель есть! — Маэно ткнул пальцем в Камеду — Камеда-сан все эти декларации закладывает в компьютер и…

Что еще Камеда-сан делает с этими декларациями, ни я, ни Сома с Ивахарой так в данный момент и не узнали: затмевавший мне последний свет Камеда вдруг из настороженной собачонки превратился в лютого тигра. Сначала его оказавшийся железным локоть врезался мне в левую скулу отчего у меня в который уже раз за сегодняшний день из глаз брызнули искры, смешанные со слезами. Затем он рыбкой прыгнул из вэна вперед, прямо на не ждавшего от скромного маэновского зама такой, в буквальном смысле, прыти Ивахару. А одновременно с этим в мое ухо очередью влетели и продажная женщина, и самка собаки, и козел — самец, и в глазах моих погас свет. Я даже сначала подумал, что вновь потерял сознание, но как только я сообразил, что если я смог подумать об этом, то, значит, нахожусь еще в добром рассудке, успокоился. Следом за грязной матерщиной Ганина окрестности огласил завизжавший, как обреченный на вечный покой в желудках гурманов молоденький поросенок, Камеда. Я попытался его разглядеть внутри салона, но увидел только зажатый дверью левый ботинок, а также правый ботинок Ганина: этот разгулявшийся сегодня не на шутку терминатор, оказывается, одним движением ноги прервал благородный полет Камеды — просто пнул изо всей силы ногой скользящую дверь микроавтобуса и заставил новоявленного Иуду шмякнуться со всего размаху на асфальт. На мгновение мне почудилось, что зажатая дверью стопа Камеды в ботинке сейчас оторвется и упадет на пол салона.

Но на этот раз хирургического отторжения конечности произойти не могло: ведь бил по Камеде не я и не из пистолета.

— Отпустите дверь! — раздалось снаружи.

— Отпускать, Такуя? — испросил у меня разрешения дисциплинированный и свято чтущий субординацию и иерархию Ганин.

— Отпускай. — Мне из дверного окна была видна только куча — мала из синих мундиров, которая, как оказалось после того, как Ганин убрал свою карающую ногу и отпустил дверь, возвышалась на все еще орущем Камеде. Ивахарские ребята, набежавшие неизвестно откуда, быстро поставили его на ноги — точнее, на ногу; потому что другую он поджимал под себя, что демонстрировало неплохую физическую подготовку моего друга Ганина. К перепачканному пылью и кровью Камеде подскочил все еще не верящий в реальность происходящего Маэно:

— Ты, кусок дерьма, да как ты?!.. Как ты?!..

— Это мы скоро узнаем. — Ивахара положил руку на маэновское плечо. — Все узнаем про всю вашу… Извините, Маэно-сан, его четверную бухгалтерию. Все узнаем…

— Какую четверную? — удивился Маэно.

— В управление его! — приказал Ивахара своим молодцам, державшим поникшего ромашкой — лютиком Камеду — А четверную, Маэно-сан, потому что благодаря Ганину-сану мы получили копии тех деклараций — тоже «пятьдесят три — сорок», которые ковригинские люди предъявляли на машины в Находке и Владивостоке.

— И что эти копии? — Маэно смотрел вслед уносимому ветром и сержантами Камеде.

— Эти копии показывают, что на каждую партию таких вот джипов вами… простите, вашим замом… оформлялось четыре декларации. Две идентичные были на судне: одна — чтобы вам сдать, другая — чтобы вам показать, что она аналогична сданной. После этого Камеда заменял файл с реальными декларациями на подготовленный заранее «фантастический роман», по которому выходило — и ваш компьютер нам все это показывал, — что в Россию ушло барахло и дерьмо. Ну а четвертая декларация на судне подменяла официальную вторую, по которой машины вывозились из Отару в Россию.

— Зачем заменялась? Там, в Находке, что, они слепые — не видят, что на бумаге «сивик», а на судне «лэнд — крузер»?

— Нет, не слепые. Видят, конечно. В этой четвертой декларации исказить марку машины было нельзя. Марки, модели — все указывалось верно. Искажалась только цена.

— Какая цена?

— По которой якобы эти джипы покупались у нас. Например, за почти новый «паджеро» по этой четвертой декларации получалось, что здесь ее купили всего за сто тысяч иен.

— И что, их таможенники в эту туфту верят? — В Маэно взыграла профессиональная солидарность.

— А как не верить, если бланки этой злополучной «пятьдесят три — сорок» — настоящие, неподдельные. Они же их нам даже на экспертизу присылали.