Валерий Ильичёв - Любовь под прикрытием [сборник]

И редактор решительно набрал номер телефона. Он спешил сообщить своему влиятельному покровителю о статье, подготовленной Вороновым. И тут же сумел убедить себя, что, совершая предательство, спасает своего сотрудника от более крупных неприятностей.

А Воронов после неудачного посещения нескольких крупных издательств был разочарован. Никто не хотел влезать в опасную схватку. Получив очередной отказ, он вышел из старого кирпичного дома и направился по небольшому переулку в сторону метро. Внезапно с грохотом к тротуару подкатил мотоцикл, и двое парней в шлемах, скрывающих лица, бросились к Воронову. Сбитый с ног журналист решил, что его грабят, и, всем телом прикрыв важную для него папку, поспешно выкрикнул:

– Деньги в портмоне в нагрудном кармане пиджака. Забирайте и уходите!

Но байкеры, словно не услышав его слов, принялись избивать Воронова ногами. Журналист подумал, что грабители ошибочно считают, будто он укрывает своим телом нечто весьма ценное. Боль от ударов становилась всё сильнее, понуждая Воронова уступить и отдать нападающим папку. Но в этот момент рядом остановилась иномарка, из которой выскочили двое крепких мужиков с битами в руках. Они поспешили к месту схватки. Мотоциклисты при их появлении прекратили избиение и, проворно оседлав мотоцикл, умчались прочь. Седовласый спаситель помог Воронову подняться на ноги и хрипло спросил:

– Ничего не сломано? Идти сам сможешь?

– Да, вроде бы ноги и руки двигаются. Только грудь болит, и голова немного кружится.

– Это естественно. Отвезти в больницу?

– Не надо. Я дома отлежусь.

– Как знаешь. Тогда скажи, куда тебя подкинуть?

– В район Арбата.

– Нам туда не с руки. Но до Кропоткинской довезём, а там недалеко. Сам доберёшься.

Воронов, подняв с асфальта папку, с трудом сдерживая стоны от болящих ребёр, сел в иномарку. Некоторое время ехали молча. Внезапно седовласый мужик счёл нужным объяснить:

– Я в прошлом в советской ментовке работал, а бывших сыщиков не бывает. И хотя сейчас в успешном бизнесе кручусь, но всё равно ради справедливости по-прежнему рискнуть готов. Вот и своего водителя в эту авантюру с тобою втянул.

– Спасибо вам, мужики, за спасение.

– Ладно, на том свете, возможно, нам это в плюс зачтётся. Кто ты, и за что тебе досталось – не моё дело. Только этим парням твои деньги были без надобности. Они за чем-то другим охотились. Это ты уж сам догадки строй. Ну, вот мы и подъехали к Кропоткинской и здесь тебя высадим. Дальше сам добирайся. Удачи тебе. И будь осторожен. В другой раз такой чудак, как я, может и не успеть придти на помощь.

Выйдя из машины, Воронов некоторое время стоял неподвижно, ожидая, когда после пережитого избиения пройдёт лёгкое головокружение. Затем неуверенно зашагал по Гоголевскому бульвару в сторону старых московских переулков, где жил единственный человек, которому он мог безоглядно доверять.

В школьные годы Воронов мало обращал внимания на влюблённую в него Карину. Все попытки полноватой и неуклюжей девушки вызвать к себе интерес только его раздражали. И Карина смиренно воспринимала равнодушие первого красавца в их классе. После окончания школы она удачно вышла замуж за сына влиятельного чиновника и жила счастливо в материальном достатке. Воронов, узнав об этом, искренне удивился. Он вообще ошибся в предположениях о будущей судьбе своих одноклассников. Успешные в учёбе ребята оказались на задворках успеха, а красивые девчата не сумели построить крепкие семьи. И, наоборот, аутсайдеры школьной жизни прекрасно устроились в новой меркантильной реальности.

Сам Воронов никогда не стремился к большим деньгам и потому, заняв достойное место в журналистике, считал себя вполне успешным человеком. Даже измена жены и крах семейной жизни не поколебали его уверенности в собственной удаче. То, что коллеги считали его за бескорыстие белой вороной и называли Альбиносом, даже льстило его самолюбию. И в душе он испытывал превосходство над собратьями по перу, которые неистово сражались за объём и частоту своих публикаций в газете.

Успешное занятие любимым делом позволяло Воронову не испытывать зависти к успехам других людей. И, узнав об удачном замужестве Карины, он даже порадовался за неё. Но уже через несколько лет с одноклассницей случилось несчастье. В её автомашину врезалась грузовая фура. Муж Карины сразу погиб, а она стала инвалидом. Узнав о её беде, одноклассники стали активно помогать своей подруге. Они регулярно навещали Карину, старались её развлечь и наладить быт. Воронов тоже включился в благотворительные мероприятия. При первом же своём посещении он заметил, как вспыхнуло лицо молодой женщины, явно не забывшей своей подростковой влюблённости. Это его несколько смутило. Но он быстро преодолел неловкость, убедив себя, что между ним, крепким здоровяком, и женщиной с искалеченным телом не может быть ничего общего.

Его появление среди сочувствующих одноклассников было естественно, и вскоре у Воронова с Кариной установились ровные приятельские отношения. Заточенная в доме женщина много читала, интересовалась новостями, происходящими в недоступном ей теперь внешнем мире. Воронов высоко ценил их беседы и её мудрые наблюдения, во многом совпадающие с его взглядами на жизнь. Дом Карины постепенно стал для него спасительным ковчегом, где он мог хотя бы на короткое время отвлечься от волнующих его событий.

Но прошло несколько месяцев, и Воронов обнаружил, что энтузиазм его одноклассников остыл, и кроме него никто больше не посещает Карину. Раз в месяц он привозил ей продукты и давал немного денег на лекарства. При очередном его появлении Карина жёстко спросила:

– Скажи, зачем ты помогаешь мне? Из одной только жалости?

– С чего ты это взяла? В отличие от многих наших одноклассников, думающих лишь о наживе, ты живёшь полнокровной духовной жизнью. Мне с тобою чрезвычайно интересно. Я на тебе проверяю правильность и точность содержания своих статей. Тебя вполне можно считать их соавтором.

– Приятно слышать, хотя это и неправда. Но я говорю совсем не о наших умных беседах. Для молодой женщины, как я, этого недостаточно. И ты понимаешь, о чём я говорю.

– Вынужден тебе напомнить, что я состою в браке и, как это ни покажется тебе странным, люблю свою жену.

– И только это тебя останавливает?

– Ну конечно. А что же ещё?

– Мне очень хочется в это верить. Главное, чтобы между нами не было жалости.

– Об этом не беспокойся. В твоём доме я освобождаюсь от тревог и волнений. И причина этого не в идеальной чистоте и успокаивающем свете зелёной лампы, а в твоей искренней ко мне благожелательности. От меня всем что-нибудь надо, а ты просто рада, что я существую в этом мире. Это многого стоит.