Иэн Рэнкин - Битая карта

— Не трогайте!

Он поставил фотографию на место.

— Кто это?

— Если уж вам необходимо знать, то это я. — Она сидела на кровати, опершись на заведенные назад вытянутые руки и закинув ногу на ногу — ноги у нее были покрыты веснушками. В комнате было холодно, никаких обогревательных приборов он тут не заметил. Из открытого комода торчала одежда, а на полу валялись всевозможные упаковки от косметики. — Ну, давайте уж, — сказала она.

Сесть было не на что, и он стоял, засунув руки в карманы.

— Ты знаешь, что привело твоего брата в бордель? Только желание поговорить с тобой.

— Неужели?

— И если бы ты сказала об этом кому-нибудь…

— С какой стати? — резко проговорила она. — На кой хрен мне это нужно? Я ему ничего не должна!

— Почему?

— Почему? Да потому, что он слащавый мерзавец, вот почему. И всегда таким был. Все из-за него. И родители его больше любили, чем меня… — Ее голос оборвался, наступила тишина.

— Ты поэтому убежала из дома?

— Не ваше дело, почему я убежала из дома.

— Со старыми друзьями когда-нибудь встречалась?

— Нет у меня никаких «старых друзей».

— Ты вернулась на север. Наверно, знала, что тут есть возможность случайно столкнуться с братом.

Она фыркнула:

— Мы вращаемся немного в разных кругах.

— Так ли? Я думал, проститутки всегда рассчитывают подцепить какого-нибудь члена парламента или судью. Считают их лучшими клиентами.

— Они все для меня на одно лицо.

— Давно ты этим занимаешься?

Она сложила руки на груди.

— Знаешь что? Пошел ты со своими вопросами куда подальше. — И глаза ее повлажнели от навернувшихся слез.

Опять. Второй раз за вечер он сумел довести женщину до слез. Ему захотелось вернуться домой и принять ванну. Но где у него был дом?

— Еще один вопрос, Гейл.

— Для вас — мисс Кроули.

— Еще один вопрос, мисс Кроули.

— Ну?

— Кто-то знал, что вы работаете в борделе. И этот кто-то сообщил о вас вашему брату. Не знаете, кто бы это мог быть?

Она на несколько секунд задумалась.

— Не имею ни малейшего понятия.

Она явно лгала. Ребус кивнул, показывая на газетные вырезки.

— Но брат вас все еще интересует, да? Вы знаете, что он пришел к вам той ночью, потому что ему небезразлично…

— Не вешайте мне лапшу на уши!

Ребус пожал плечами. Да, это была лапша. Но если он не перетянет эту женщину на сторону Грегора Джека, то наверняка никогда не узнает, кто стоит за всей этой грязной историей.

— Я тебе не указ, Гейл. Но послушай. Если захочешь поговорить, то найдешь меня в полицейском отделении на Грейт-Лондон-роуд. — Он вытащил свою визитку.

— Ждите, после дождичка в четверг.

— Ну… — Он направился к двери — всего два с половиной шага.

— Чем больше неприятностей у этого говнюка, тем лучше.

Но в голосе больше не было ожесточенности. В нем слышалась если не неуверенность, то, во всяком случае, что-то похожее…

Утром в понедельник из Даффтауна стали поступать первые результаты экспертиз по «БМВ» Элизабет Джек. На коврике со стороны водителя были обнаружены капли крови, совпадающей с группой миссис Джек, а также признаки предполагаемой борьбы: царапины на приборном щитке и на обеих передних дверцах изнутри, раздавленная кассета магнитолы — на нее словно наступили каблуком.

Ребус читал отчет в кабинете старшего инспектора Лодердейла. Закончив, протянул бумаги через стол.

— Что скажешь? — спросил Лодердейл, борясь с утренней понедельничной зевотой.

— Сами знаете, о чем я думаю, — сказал Ребус. — Я считаю, что миссис Джек была убита на парковочной площадке перед телефонной будкой. В своей машине или рядом с машиной. Возможно, она пыталась убежать и убийца ударил ее сзади. Возможно, она потеряла сознание и он нанес удар сзади, чтобы придать сходство с убийством под Дин-Бриджем. Как бы то ни было, на мой взгляд, к этому убийству Уильям Гласс не имеет никакого отношения.

Лодердейл пожал плечами и потер подбородок, нет ли щетины.

— Но он продолжает утверждать, что это он. Ты в любое время можешь прочесть расшифровку допроса. Он говорит, что затаился, знал, что мы его ищем. Ему нужны были деньги на еду. Он наткнулся на миссис Джек и ударил ее по голове.

— Чем?

— Камнем.

— А что он сделал со всеми ее вещами?

— Выбросил в реку.

— Послушайте, сэр…

— Денег у нее не было. Вот он и пришел в ярость.

— Он врет.

— Мне это представляется правдоподобным…

— Нет. При всем уважении, сэр, мне это представляется поспешным выводом, который устроил бы сэра Хью Ферри. Неужели вам все равно, что случилось на самом деле?

— Послушай… — Лицо Лодердейла от злости стало пунцовым. — Слушай, инспектор, а что добыл ты?.. Что ты нашел? Да ничего! Никаких достоверных или хотя бы определенных сведений. Ничего, за что можно было бы зацепиться, уже не говоря о том, чтобы предъявить в суде. Ничего.

— Как она попала в Куинсферри? Кто ее туда привез? В каком она была состоянии?

— Да бога ради, я сам знаю, что много еще вопросов. Да, остаются пробелы…

— Пробелы! В эти «пробелы» три «Хампдена» [40] Стадион в Глазго. влезут!

Лодердейл улыбнулся:

— Джон, опять ты преувеличиваешь. Ну почему ты не хочешь согласиться с тем, что это дело гораздо мельче, чем тебе кажется?

— Послушайте, сэр… Ладно, предъявляйте Гласу обвинение в убийстве под Дин-Бриджем, я не возражаю. Но в том, что касается миссис Джек, давайте оставим возможности для других вариантов. По крайней мере пока криминалисты не закончат работать с машиной.

Лодердейл задумался.

— Пока не закончат с машиной, — не отступал Ребус.

Он не собирался сдаваться: понедельники были для Лодердейла сущим мучением. Он согласится на что угодно, лишь бы Ребус убрался из его кабинета.

— Ладно, Джон, — сказал Лодердейл, — думай как хочешь. Только не зацикливайся на этом. Помни, я не закрываю возможности для других вариантов, как ты просил. Договорились?

— Договорились.

Лодердейл, казалось, немного расслабился.

— Ты сегодня утром видел старшего суперинтенданта? — (Ребус не видел.) — Я даже не знаю, пришел ли он. Может, у него были тяжелые выходные, а?

— Это, вообще-то, не наше дело, сэр.

Лодердейл уставился на него:

— Конечно, это не наше дело. Но если личные проблемы старшего суперинтенданта начинают мешать выполнению служебных…

Зазвонил телефон, и Лодердейл снял трубку.

— Да? — Он резко выпрямился в своем кресле. — Да, сэр. Я просил? — Он пролистал свой ежедневник. — О да, в десять. — Он посмотрел на часы. — Хорошо, сейчас буду. Да, сэр, прошу прощения. — Он даже покраснел, когда повесил трубку.

— Старший суперинтендант? — предположил Ребус.

Лодердейл кивнул: