Вероника Трифонова - Последняя жертва [litres с оптимизированной обложкой]

К тому же ей хотелось перестать так зависеть от Артёма. Спать на его диване, принимать от него вещи и приготовленные им блюда… Она ведь уже поправилась. Всё – с завтрашнего дня Ксюша попросит у него разрешения ещё и готовить.

Она опасалась, что маньяк будет настаивать на том, чтобы она спала с ним, однако Артём без колебаний согласился. Но когда он молча стоял и смотрел, как Ксюша в обнимку с подушкой и одеялом шествует на старую кровать, она, проходя мимо него, снова увидела его тот самый наблюдательный взгляд, буквально пронизанный испытывающим интересом.

Ей было не по себе, когда она, стараясь казаться спокойной, раскладывала на матраце постельные принадлежности. И испуганно вздрогнула, когда, выпрямившись, почувствовала на коже своей шеи прерывистое дыхание Артёма, отчего та мгновенно покрылась мурашками.

– А ещё – я читал то, что ты написала на бумажных листах, – прошептал он ей прямо в ухо.

После их первого полноценного разговора Ксюша надеялась, что за ним скоро последует и ещё один. Но следующие три дня ни о темах личного характера, ни про найденный им отрывок из сюжета её недописанного романа поговорить с Артёмом ей так и не удавалось.

Тот по-прежнему стал уезжать днём после полудня. Два раза он возвращался вечером, до заката солнца, и только на третий Ксюша, задремав часов в шесть, проснулась уже в полной темноте от звука открывающегося входного замка.

Он прятал от неё всё, что она теоретически могла бы использовать для нападения. Посудой они пользовались только одноразовой, любые колюще – режущие предметы в доме отсутствовали, а где Артём прятал оружие, Ксюше понять пока так и не довелось. Однажды, в отсутствие хозяина, она решила обследовать кухонный гарнитур, где тот держал кухонную утварь – кастрюли и сковородки, и обнаружила, что дверцы были прочно заперты на замок. Каждый раз, когда он входил в дом, Ксюше предписывалось встречать его на расстоянии с поднятыми руками – доказать, что не держит в них ничего, с чем можно подкрасться и напасть. Хотя в таких условиях всё, что она могла бы использовать в этих целях, в её фантазии сводилось разве что к трём вещам: найти более толстую и увесистую книгу, чтобы ударить его по голове; разломать стул либо одну из табуреток и вывести маньяка из строя таким же способом, что и раньше; либо, используя свои колготки как удавку, незаметно накинуть на него сзади. Возможно, Артём думал о том же самом и предупреждал любую попытку, однако Ксюша была уверена, что он больше никогда не позволит застать себя врасплох, и всем этим лишь пытается заставить её играть по своим правилам.

Её… и себя. Не раз Ксюше в голову приходила жуткая мысль, что он боится не столько перспективы получить травму, сколько того, что в ответ он не сдержится и сделает ей намного, намного хуже.

Как бы то ни было, Ксения считала, что её положение ещё относительно сносное. Артём не заставлял свою пленницу жить по некому абсурдному, составленному им расписанию, не проявлял по отношению к ней явной агрессии и Ксюша, по крайней мере, пока что, могла судить, что он, в отличие от иных психопатов, не был склонен к вспышкам гнева. Впрочем, она всё равно ни за что не стала бы специально проверять сей факт, и всегда старалась вести себя примерно, не провоцируя похитителя.

Один раз он вывел её погулять во двор, огороженный невысоким деревянным забором. Когда в прошлый раз Ксюша совершала отсюда побег, она, разумеется, не успела толком ничего рассмотреть, и сейчас изучала дворик

Он был пустым. От внешней двери до самой калитки шла импровизированная дорожка из продольных досок. По левую его сторону располагалась небольшая деревянная пристройка с покосившейся крышей. Больше всего здание походило на мастерскую, и Ксюша искренне надеялась, что оно действительно таковым и служило.

Сквозь землю пробивались ростки свежей, нежно-зелёной травы, а у самой стены дома она с сжимающим тоской восторгом заметила милые цветки-прострелы. Когда их нежные, пушистые молочного оттенка головки трогательно покачивались на ветру, Ксюше казалось, что они подбадривают её, пытаясь убедить, что всё не так уж и плохо.

Прогулка длилась от силы пятнадцать минут, и всё это время Артём не сводил с неё глаз. Во взгляде его, убийственно-спокойном, снова проступало ненавистное наблюдение.

Позже, когда маньяк завёл её в дом и запер за ними дверь на замок, Ксения, отвернувшись, едва сдержала слёзы. Никогда бы она не подумала, что будет наблюдать весну в неволе, пленённая страшным психопатом.

Да, ему от неё было почти ничего не нужно. Да, она могла проводить своё время так хотела. Поэтому, маясь от скуки, она попросила у него разрешения убираться в доме, а также стирать. Хмыкнув, он ей это позволил, что было неудивительно – ведь от влажных тряпок, веника, и пластикового совка трудно было ожидать чего-то плохого. Как и от неподъёмной стиральной машины вместе с порошком и небольшим пластмассовым тазиком.

Каждый раз, как Ксюша бралась за его вещи, её не покидало мерзкое ощущение, что вот сейчас она отстирывает с них кровь. Держа в руках очередной предмет его гардероба так, словно это была дохлая крыса, она, со сжавшимся сердцем мельком осмотрев его, поскорее отправляла в бак.

Конечно, Ксюше хотелось попросить у него ещё и ручку с тетрадью для записи всех новых мыслей о сюжете своей книги, которые, что удивительно, продолжали появляться даже сейчас – но понимала: тот вряд ли даст ей предмет, которым потенциально можно выколоть глаза или проткнуть сонную артерию. Приходилось запоминать всё в уме, но ничего страшного – ей и это было не в новинку.

Да, он привёз ей ещё вещи. Теперь у неё появился розовый, висящий на ней мешком свитер на пуговицах, светлые туфли-балетки и три повседневных платья нейтральных цветов, длиной до колена. Одно с коротким рукавом, одно – с рукавом в три четверти и ещё одно – с длинным, а так же сарафан. А также две футболки – белая и голубая, серая расклешенная юбка тоже до колена, чёрная куртка с капюшоном и флисовая кофта молочного цвета. Эта кофта ей действительно понравилась – и цветом, и тканью, приятной на ощупь. Вдобавок ко всему этому шли ещё две пары колготок – чёрные, шерстяные и белые, капроновые, и небольшой косметический набор, включающий в себя розовый блеск, такого же цвета помаду, тушь и румяна – всё от достойных фирм.

Ксюша хмыкнула – в купленных для неё вещах не наблюдалось никаких штанов, брюк или джинсов.

«Любитель классики».

Ей вдруг пришла в голову странная и чем-то забавная мысль, что будь у него дочь, она бы носила всё самое, что ни на есть, женское, категорически исключая всякие там штаны.

Иногда Артём даже разрешал ей готовить – правда, исключительно под его присмотром.