Вито Франкини - Хищный зверь

Сабина с горячностью схватила телефон и снова позвонила Джимонди, решив рискнуть и сыграть ва-банк. Инспектор ответил сразу, и голос у него был веселый.

— И снова добрый день, доктор! Как здорово слышать вас так часто, как в старые добрые времена…

— А уж я как рада… Слушай, ты должен мне помочь. И пожалуйста, не наводи тумана и не будь занудой; я уже поняла, что на моем телефоне никакой прослушки нет.

— Вы всегда всё понимаете, о прекрасная докторесса.

— Хотела бы я, чтобы так все и было, мой дорогой Джимонди… Конечно, не без помощи друзей.

— Скажите, что нужно.

— Мне известно, что расследование убийства супругов Брульи передали мобильной бригаде, но, зная тебя, я не сомневаюсь, что ты полностью информирован о расследовании. Или я ошибаюсь?

— Откровенно говоря, на сегодняшний день это расследование для меня не главное…

— Но ты же узнаешь, если всплывет что-нибудь конкретное о Нардо Баджо, так?

— Может, и всплывет, но только на уровне сплетен в офисах и в прокуратуре, доктор.

— Ну давай, постарайся! Есть какие-нибудь данные? Он виновен или нет?

— Вы ставите меня в затруднительное положение таким вопросом, на вас это не похоже…

— Я бы его не задавала, если б это не было важно, ты же знаешь.

— У меня есть основание считать, что он невиновен, поскольку, пока этим делом занимался я, не нашлось ни одного доказательства, если вам этого достаточно. Но я не уверен, что они не найдутся со временем, и не могу исключить, что они всплывут…

Джимонди, казалось, говорил искренне, но Сабина была не в состоянии без тени подозрения понять, скрывает он что-то или нет. А потому не унималась:

— Но над этим работают?

— Если б я знал… Ну вот, я уже смотрю базу данных и не вижу никаких предварительных уведомлений или указаний к действиям. Похоже, все пока зависло… Не знаю, что еще могу сказать вам, доктор. Надо закинуть удочку на более высоком уровне, чем мой…

Ее вдруг осенило:

— А вскрытие? Пришли окончательные результаты? И не валяй дурака, я хорошо знаю, что, если папка с документами не у тебя, то копия будет наверняка… этим делом занимался ты, и они пришлют тебе копию, хотя бы из корректности и уважения.

— Пойду возьму окончательное заключение…

Прошло несколько секунд, и, вслушавшись в знакомые шумы кабинета в Париоли, Сабина поняла, что Джимонди закурил сигарету. У того, кто пришел на ее место, очевидно, не хватало энергии, чтобы воспрепятствовать старому мастино портить себе дыхание и легкие в общественных местах.

— Ага, вот опять я… я читал его несколько дней назад, и оно довольно длинное. Вы поймете, милейшая докторесса, что для того, чтобы его прочесть, вам надо приехать сюда. Вы у меня всегда желанный гость, и мне не составит проблемы показать его вам, но прочесть или сделать для вас копию я не смогу.

— Я знаю, что в этих данных синтез — не главное, и охотно удовольствуюсь подборкой; более того, с этого дня я — твой должник.

— Вы заслужили и подборку, и еще много чего, не беспокойтесь. Итак… Как предварительно и сообщили медики, не представляется возможным установить, был ли использован презерватив одним из супругов, учитывая, что смазанный латекс не оставляет следов. Однако сомнения относительно ненайденного презерватива остаются. Но возможно, что вы были правы: его выбросили в мусорную корзину, как обычно…

— Нравится это доктору Плачидо или нет.

Вспомнив сцену ревности, при которой присутствовал не так давно, Джимонди рассмеялся.

— Да уж… Однако сперма в вагинальном канале женщины принадлежала мужу, а значит, она не предприняла никаких контрацептивных мер, несмотря на то, что в доме, во время повторного осмотра места преступления с магистратом, были найдены и изъяты противозачаточные пилюли. И по результатам вскрытия Гайя не находилась в периоде овуляции.

— Но достаточно один раз забыть выпить пилюлю, и защита ослабевает. Это дело довольно заурядное, и оно не дает нужных нам данных, чтобы разобраться в несовпадениях…

— Действительно. Однако медики вскользь намекают и на другой определяющий аспект. Синяки на ягодицах женщины можно сравнить с повреждениями, нанесенными за несколько часов до смерти, очень похожими на те, что возникают при изнасиловании. Медики пользовались общей формулой, и это не позволяет исключить, что синяки возникли во время физического акта с супругом и даже во время занятий на тренажерах в спортзале. Кроме того, было невозможно отнести к определенным людям следы, оставленные на слизистой прямой кишки во время анального секса, скорее всего, тоже насильственного, потому что не обнаружено никаких следов ДНК.

— И тут снова возникает гипотеза презерватива со смазкой, использованного для анального секса, а потом выброшенного в туалете…

— Ну вот, на самом деле об этом никто не подумал; браво, доктор. Но в итоге эта гипотеза неинтересна, потому что техническое исследование не дает нам точных данных, одни предположения.

— Пожалуй. Что еще?

— Кое-что есть. Оба супруга — и это, пожалуй, самое неожиданное из всего — приняли солидные дозы бензодиазепина. Читаю: это транквилизатор, входящий в состав многих лекарств, к примеру снотворных, подобных тем, что нашли и изъяли у них в ванной. Прежде всего, Карло принял дозу, «трудно совместимую» с вниманием, необходимым при изнасиловании, которое ему приписали, осмотрев место преступления…

После этой фразы у Сабины вдоль спины прошла дрожь, но ее профессиональные познания легко взяли верх. Пользование сомнительными медицинскими формулами оставляло пространство для разных интерпретаций, зачастую противоположных. Но конкретно, помимо всего прочего, это означало одну вещь, очень важную для Сабины. Не существовало никакой определенности в том, что Нардо был замешан в этом кровавом деле, совершенном в отношении невинной жертвы, очередной жертвы переоцененного чувства, по традиции именуемого любовью.

В течение пяти минут, собранная и сосредоточенная, позабыв о том, что обещала приготовить обед, Сабина села в каршеринговый «Смарт» с почти полным баком и помчалась на Кассиеву дорогу по тому адресу, что накануне дал ей Нардо. Она доехала за полчаса, ибо в воскресное утро в Риме не так много транспорта.

Сабина и сама как следует не знала, что толкнуло ее принять неожиданное решение добраться до Нардо. Сейчас это казалось ей самым срочным делом. В свете всех открытий сегодняшнего утра у нее возникла потребность снова увидеть его, хотя бы тайком за ним понаблюдать. Во всяком случае, собственные глаза всегда помогают лучше понять. К этому непреложному правилу ей все время приходилось возвращаться в работе. Хотя многочисленные коллеги слишком часто им пренебрегали, именно оно как раз и оказалось полезным во многих перипетиях ее карьеры. Умение «оторвать задницу от стула», как сказал бы Джимонди, по существу, и создавало разницу между кабинетными следователями, слишком многочисленными и посредственными, и следователями успешными.