Вито Франкини - Хищный зверь

— Понятно. И правильно сделал. Если я задействовала коллегу из патрульной службы, то сделала это не тайком, а потому, что была уверена в справедливости такого решения. Однако, знаешь, я боюсь, что не смогу быть тебе полезна. После слушания мы расстались, и Нардо я увидела только на следующий день, то есть вчера поздно вечером.

У Сабины возникли два соображения. Она была единственной точкой соприкосновения Антонио и Нардо, о которой коллеги из Салерно знать не могли и о которой, по-видимому, догадывался только Джимонди вследствие полученного подкрепления. В конце концов, для этого не нужен был Шерлок Холмс, учитывая, что инспектор знал о рабочих методах Баджо. Когда после нападения Антонио в ходе слушания по делу о домашнем насилии всплыли имена Фоски и доктора Монделло, сложить два и два стало слишком легко.

Тут Сабина поняла, что вероятная прослушка все еще действует, в то время как в случае с убийством супругов Брульи ее можно было обнаружить только нестандартными методами, которыми Нардо иногда пользовался, чтобы закрыть некоторые вопросы, не поддающиеся разрешению иным способом. Она сама об этом догадалась, когда в самом начале этой истории вела расследование его дела. Контуры этой запутанной истории все больше начинали обретать очертания триллера.

Сабина вспомнила, что звонила Нардо со своего телефона, прежде чем принять приглашение Фабио Фоски, и решила сказать об этом Джимонди, не сворачивая с тропы полной прозрачности:

— Если правильно помню, я звонила Баджо в этот вечер, мне только что это пришло в голову.

— Ага… хорошо. И что же вы припомнили?

Джимонди, допустив, что телефон Нардо действительно под контролем, стал орудием в чужих руках.

— Он мне не ответил — видимо, решил, что кто-то ошибся номером. Насколько я услышала — честно говоря, всего за несколько секунд, — мне показалось, что он был в машине с женщиной, которая распевала во весь голос какие-то ужасные песни. Если ты его засек, то наверняка знаешь, где он находился, а если не засек, это можно выяснить по табуляграммам. Я знаю, что ты мне не скажешь, да и не спрашиваю, чтобы не создавать тебе лишних проблем. Что же касается меня, то, если тебе это интересно, я провела вечер и ночь совсем с другим человеком, если этого достаточно, чтобы удостовериться, что у Баджо меня не было. Могу сообщить его анкетные данные, если это необходимо.

— Я не думаю, что это пригодится, доктор Монделло, но вы блистательны и умны, как всегда.

— А ты, как всегда, преувеличиваешь. Я могу еще чем-нибудь помочь?

— Нет, пока нет.

— Наверное, хочешь дать мне совет на правах примерного отца семейства? Типа, не водиться больше с Нардо Баджо?

— Зачем? Я уверен: по данным окажется, что в ту ночь он был далеко от Салерно… А потом, вы же знаете, доктор, я никогда себе такого не позволил бы. А вот у вас мозг такой мощности, что вы в одиночку могли бы управлять и собой, и Нардо Баджо, и всем комиссариатом. Надеюсь, что вскоре вы вернетесь.

— Спасибо, ты всегда так любезен… Можно вопрос?

— Конечно.

— Что же все-таки сделали с Антонио, что он чуть не умер от потери крови?

— Кто-то подкараулил его, когда он остановился перекусить в придорожном баре, где, естественно, не было ни одной видеокамеры. Когда он направился в туалет, его избили, но это еще не самое плохое, это заживет. Но потом ему отрезали ухо и сделали это, вероятнее всего, когда он был еще в сознании. Сказать по правде, я считаю, что это уже перебор.

— Санта Клеопатра!

Сабина уронила телефон на диван, закрыла глаза и запустила руки в волосы. В той неразберихе, что возникла в ее мозгу после всех утренних событий, достоверным было одно: там, где Нардо Баджо, скуке места просто не достанется.

Она подождала, пока поток мыслей отделится от водоворота эмоций, и попробовала размышлять здраво. Существовала ли конкретная возможность, что Нардо поставили на прослушку после убийства четы Брульи, или это один из прокуроров счел своим долгом исследовать информацию, полученную в самом начале расследования? Главным прокурором в первом деле был Роберто. Следовательно, возможность, что ее бывший любовник примется следить за Нардо, а значит, и за ней, вполне реальна. Это знание, замаячившее на горизонте, напугало ее: в нем таилась какая-то интрига, может быть, особый вид отмщения тому, кто над ней посмеялся, потом унизил ее, а потом начал досаждать.

Сабина с трудом отогнала эти мысли, чтобы сосредоточиться на ближайшем. По данным техников, Джимонди, несомненно, знал, что Нардо не было на месте преступления; значит, с точки зрения следствия его звонок был более чем легитимен. Если сотрудник полиции подтвердит алиби подозреваемого, то шар, запущенный коллегами из Салерно, вернется обратно — и до свидания. Однако это было не так. Но Сабина не собиралась снабжать Джимонди информацией, которая, по ее мнению, мало что определяла. Антонио, в ходе последнего свидания с Розанной, почти оторвал ей ухо, и «некто» применил к нему закон отмщения. Было ли это случайностью? Несмотря на криминальное прошлое Антонио, который, вполне вероятно, строил карьеру на жестокой агрессии, ответ на этот вопрос у Сабины был «нет» — это, конечно, не могло быть случайностью. И она точно знала, что с такими вещами не только не могла, но и не хотела иметь ничего общего.

Сабина сидела, стараясь сосредоточиться, но у нее ничего не получалось. Вдруг ужасно захотелось закурить, чего с ней не бывало со времен университета. Чтобы обмануть свой организм, она решила сварить кофе, но это действие было слишком сложным для той центрифуги, что крутилась у нее в голове.

Может, подкраситься? Это всегда ее успокаивало. Но сейчас затея провалилась. Какая жалость! Разум продолжал метаться между тревожными открытиями сегодняшнего утра. С одной стороны — заметки относительно варварских методов разрешения спорных вопросов, которыми пользовался тот, кого она до вчерашнего дня считала своим добрым героем. С другой — записи, которые с многих точек зрения можно расценить как настоящие сексуальные извращения, маниакально занесенные в реестр самим героем.

Сабина вернулась в гостиную и снова опустилась на диван в страшном беспокойстве. Наверняка теперешний вихрь эмоций устроит ей задержку, как это часто бывало. Разбитая и усталая, она силилась навести порядок в неразберихе горячечных мыслей — и вдруг впереди различила далекий и размытый путь к решению проблем или, по крайней мере, пункт отправления. Сделав глубокий вдох, ощутила физическую потребность установить репер, подведя под него солидную базу, которая могла бы придать смысл ее присутствию в этом доме. Ей нужно было обрести уверенность, что это не дом убийцы.