Оливье Норек - Меж двух миров

— И на каком же языке ты хочешь его об этом спросить? — Манон вышла из себя. — Уверены мы только в том, что здесь его ничего не ждет!

— Но мы же во Франции!

— Вот именно! Тебе это известно, и даже лучше, чем кому бы то ни было! Вдобавок я что, сама придумала этот телефонный номер? На том берегу Ла-Манша точно есть кто-то, готовый принять его!

— Но кто? Мы ничего не знаем об этой ассоциации.

— Да мне плевать! Плевать! Адам ведь им доверял, верно? Ты понимаешь, что если мы ничего не сделаем, то никогда себе этого не простим? Ты соображаешь, что у нас нет выбора? Мы будем чертовыми эгоистами, мы-то переживем, но это просто невозможно. Такое легко забыть, когда слышишь в новостях, но если беда заявляется прямо в твою гостиную?..

— Каждый год почти полмиллиона беженцев прибывают в Европу, а ты хочешь, чтобы ради одного из них я ставил под угрозу мою семью? Это ничтожно. Это почти смешно, настолько это ничтожно малая величина.

— Ничтожно малая величина? Мальчишка, который спит в кровати твоей дочери, — это ничтожно малая величина? Может, мы в целом ничего не изменим, но для него это изменит все! И судьба привела его именно к нам! Это наша история! Так чего ты хочешь? Чтобы мы отвезли его в «Джунгли»?

— Вот чего я точно не хочу, так это чтобы Жад получила звонок от английского офицера, который сообщит ей, что ее родители задержаны как перевозчики мигрантов!

Жад со свойственной всему семейству Миллеров деликатностью вмешалась в разговор:

— Полагаю, на меня вам плевать? Вы что, серьезно? Вы что, думаете, я останусь здесь поджидать вас? Если в это вписываться, так уж всем вместе!

Ошеломленный и любящий Бастьен с улыбкой взглянул на своих девочек:

— О’кей, вы сумасшедшие.

Из них троих лучше всех английским владела Жад, и именно ей было поручено позвонить в ассоциацию «Санчайлд». Бастьен заперся в кухне с рюмкой ледяной водки в одной руке, телефоном в другой и сигаретой в зубах.

— Страшно сочувствую твоему другу, — искренне сказала Эрика.

— Я пока пытаюсь не думать об этом, но расплата будет жестокой.

— Вы понимаете, что на сей раз будете совершенно одиноки? Мы ничего не сможем для вас сделать.

— Вот и отлично. Я и так уже многих подверг опасности. Я просто хотел предупредить тебя, что, если все пойдет не так, у меня будет право только на один телефонный звонок, и я позвоню тебе. И ты расскажешь всю историю комиссару Дорсэ.

— Но ведь это не понадобится?

— Да, это не понадобится.

От волнения голос Эрики изменился.

— Ты знаешь… Когда я впервые увидела тебя…

— Ну?

— Я сразу поняла, кто ты такой. Пассаро тоже. Не проси меня объяснять тебе это впечатление. Я просто рада, что знакома с тобой.

— Успокойся, я рассчитываю вернуться на службу и призвать Корваля к порядку, — пошутил Бастьен. — А теперь расскажи мне, к чему я должен быть готов на пароме.

Воссоединившаяся семья подводила итоги в гостиной. В последний раз Бастьен участвовал в подобном собрании вместе с ББП, и по тому же поводу. Теперь он впутал в историю своих жену и дочь, и последствия могли быть гораздо более чудовищными.

Бастьен повторил сведения, полученные от Эрики, а Жад вкратце пересказала свой разговор по-английски с представителем «Санчайлд»:

— Ассоциация расположена вдали от моря, на севере страны, в районе Лестера. Два раза в неделю они приезжают в Дувр. Сегодня суббота, они будут там завтра вечером, около девяти, и в то же время в следующую пятницу.

— До завтра ведь слишком мало времени, да? — прикинула Манон.

Не поддавшись на провокацию, Бастьен улыбнулся:

— Я понимаю, что тебе хотелось бы, чтобы он побыл у нас еще некоторое время. Мне это тоже доставило бы удовольствие, но следует подумать о том, как он воспримет эту ситуацию. Если он проживет у нас дней шесть, то решит, что это окончательно. И будет совершенно выбит из равновесия, если мы снова начнем его дергать. Так что, хотя это и жестоко, действовать надо как можно быстрее, как срывают лейкопластырь. Завтра было бы отлично. У нас целый день, чтобы подготовиться.

Затем он обратился к дочери:

— Ты сообщила им, что он немой?

— Да. Похоже, это их не слишком встревожило. Они сказали мне, что достаточно будет обучить его языку жестов.

— А у тебя есть точный адрес?

— Я все записала.

Уверенный голос и волевой взгляд. Сейчас Бастьен осознал, что, каков бы ни был исход их предприятия, Жад выйдет из него решительно изменившейся. Почти взрослой.

Порт Кале

Зона регистрации

18:00

Мысль воспользоваться древним автомобилем Манон, устоявшим перед модой и временем красным «Рено-5», была отвергнута. Так что они взяли уродливый и вместительный минивэн «рено-эспас» ее матери, кстати нашедшей, что небольшая прогулка на земли Королевы Елизаветы — это восхитительная идея, которая пойдет всем только на пользу.

«Или же принесет кучу неприятностей», — подумал Бастьен.

Итак, в этом экипаже они ровно за час до погрузки встроились в очередь ожидания «P&O Ferries» [77].

Бастьен за рулем. Рядом с ним Манон. Жад на заднем сиденье.

И рюкзаки в багажнике.

Прямо перед собой, за будками судоходной компании, они заметили французский пункт таможенного досмотра. Первое препятствие.

Бастьен показал билеты служащему «P&O» и поблагодарил его за пожелание счастливого пути. После чего медленно тронулся в сторону таможни.

— Как себя вести? — поинтересовалась Жад.

— Мы будем изображать влюбленную парочку, — ответила Манон. — А тебе четырнадцать лет, тебе просто надо надеть наушники, надуться и уткнуться носом в мобильник.

— Угу, значит, я — как всегда.

Бастьен подмигнул ей в зеркало заднего вида и немного продвинулся в очереди. Перед ними две машины. Всего одна. Теперь их очередь.

— Будете декларировать что-нибудь?

— Ага, — буркнул Бастьен, кивнув на заднее сиденье. — Трудный подросток считается?

— К сожалению, нет, мсье, — рассмеялся таможенник. — Ваши паспорта, пожалуйста.

Проверка прошла быстро и даже завершилась улыбкой. Бастьен тронулся с места и проехал до следующего контрольного поста пограничной полиции.

Равнодушный полицейский. Мелькнули паспорта. Беглый взгляд в салон. По всему видно, агент вышел из фазы усердия и для обеспечения более обстоятельной проверки положился на англичан. Крупные буквы на металлической постройке в двадцати метрах впереди действительно гласили «UKBF» — United Kingdom Border Force [78]. Третий и последний контрольный пункт перед судном.

Английский офицер, очевидно, забыл свою улыбку у себя в коттедже, а от взгляда, который он бросил на них, в салоне повеяло холодом. Белая сорочка, синий пуленепробиваемый жилет с вытканной на эполетах короной королевы.