Валерий Любачевский - Будь ближе к врагу своему, или Погоня за оборотнями

Друзья уселись в машину. «Жигулёнок» рванул с места…

В город приехали под утро. Сдали Аваньяна дежурному, машину оставили около отдела и на прикреплённом автотранспорте разъехались по домам. У Олега ещё хватило сил принять душ, после чего он отключил телефон, завалился в постель и провалился в сон…

В шесть вечера его разбудило острого чувства голода. Он протопал на кухню и по-быстрому приготовил себе яичницу с колбасой. Захватил нехитрый ужин в гостиную и устроился перед телевизором.

Шла музыкальная передача. Молодая певичка из числа расплодившихся в последнее время звездюлек, топая по сцене огромными, похожими на ортопедические, ботинками, голосила про какую-то ворону. Олег вздохнул и выключил телевизор. От такой музыки запросто можно получить несварение желудка. Подумав, Островецкий решил включить на всякий случай телефон.

После чего взял книгу и попробовал почитать. Это оказался американский детектив…

«Инспектор Мертон вскочил в свой «Шевроле»… Олег усмехнулся и отложил книгу.

«Интересно, а настанет ли такое время, когда инспектор Иванов сможет вскочить хотя бы в свой «Запорожец»? — с ехидцей подумал он.

Затренькал телефон. Олег вздохнул и взял трубку.

— Привет! Битый час пытаюсь к тебе дозвониться, — раздался весёлый голос Лёни Коношонка.

— Чего хотел? — буркнул Островецкий.

— Во-первых, хочу сказать тебе спасибо за Аваньяна. Поёт, как соловей. Один раз, правда, попытался увильнуть от ответа — так я ему сказал, что завтра его будет допрашивать майор Островецкий. Видел бы ты, как он позеленел от страха. Чем это ты его так напугал?

— Сказку страшную на ночь рассказал, — усмехнулся Олег. — А что во-вторых?

— А во-вторых, похоже, я у тебя, Олежа, заберу дело Николишиной. Ничего не попишешь, придётся объединять его с делом Сурковой. Ты извини меня — я как бы присваиваю себе твои лавры…

— Лёня, — перебил его Островецкий, — мне давно уже начхать на всё это. Забираешь — и слава Богу! Мне работы меньше.

— Олег, я просто прошу отработать это дело до момента предъявления обвинения. Мне же в нём неделю разбираться, а ты его до нюансов знаешь…

— Нет, какой ты змей! — рассердился Островецкий. — Сначала обрадовал, что снимаешь дело с моей шеи, а затем просишь, чтобы я фактически завершил его…

— Олег, ну, помоги, пожалуйста. Я боюсь, что запорю что-нибудь в горячке. Там всё пока на живую нитку скроено…

— Ладно, чёрт с тобой. Заходи завтра, потолкуем.

— Спасибо тебе!

— Этим не отделаешься.

— Не вопрос! До завтра! — Коношонок положил трубку.

Островецкий в раздумье улёгся на диван. В кои-то веки выдался свободный вечер, а он не знает, чем его занять. Может, сходить к Лиде? Олег поймал себя на мысли, что ему не хочется вставать с дивана и куда-то идти.

«Вот это новости, — ошеломлённо подумал он, — в квартале отсюда тебя ждёт хорошенькая девушка, а тебе лень поднять задницу»!

Островецкий ещё удобнее устроился на диване. Раздалась трель дверного звонка. Олег, чертыхаясь, поднялся и поплёлся открывать дверь. На пороге, улыбаясь, стояла Лида.

— Мне Витька сказал, что ты дома, а твой телефон не отвечает, — защебетала она. — Вот я и пришла сама. Не прогонишь? — кокетливо улыбнулась девушка.

— Нет, конечно, — засмеялся Олег. Хандру, как рукой сняло. — Кофе хочешь? — спросил он.

— Нет.

— А чай?

— Тоже нет.

— А что ты хочешь?

— Я хочу, чтобы ты отнёс меня в постель! — Лида прижалась к нему, открывая губы для поцелуя.

«Только законченный идиот откажет в такой просьбе!» — подумал Олег, подхватывая девушку на руки.

Утро следующего дня Олег начал с повторного допроса Путниньша, которого Долгоногов задержал прямо на проходной гормолзавода.

— Ну что, Валдис, — усмехнулся Островецкий, когда Ояр завёл Тыкву в кабинет, — вот мы и опять встретились. Присаживайся.

Путниньш недовольно опустился на стул, всем своим видом изображая оскорблённую добродетель.

— Я, пожалуй, пойду, не буду мешать, — не обращая внимания на демарш задержанного, сказал Ояр и покинул кабинет.

— Гражданин майор, я вынужден буду жаловаться на действия капитана Долгоногова, — на сей раз Тыква решил избрать наступательную тактику.

— Да ты что? — притворно удивился Олег. — И чем же он тебе так насолил?

— Он арестовал меня на глазах товарищей по работе, сорвал мне рабочий день…

— Ну, во-первых, не арестовал, а задержал, а во-вторых, он выполнял мой приказ — так что жалуйся на меня.

Что-то в интонациях Олега насторожило Тыкву, поэтому он решил не обострять ситуацию.

— Ну, что вы, гражданин майор, я не собираюсь на вас жаловаться, но можно же было вызвать меня повесткой. Я бы пришёл. А по какому поводу вы меня вызвали? — сквозь внешне благодушные интонации в голосе Тыквы промелькнули еле уловимые нотки испуга. Он уже понял, что у ментов есть на него что-то новое…

— Ладно, Валдис, не буду темнить, — усмехнулся Олег, — просто хочу дать тебе возможность сделать чистосердечное признание. Расскажи-ка мне, как ты участвовал в разбойном нападении на гражданку Николишину.

— Гражданин майор, опять Вы об этом. Ну, сколько раз мне повторять, что я не имею к этому делу никакого касательства.

— Да, а вот некто Аваньян утверждает, что прямое, — Олег внимательно следил за реакцией Путниньша и заметил, как при этих словах дёрнулось его левое веко. — Или ты скажешь, что не знаешь Аваньяна?

— Почему же, немного знаю, — Тыква уже совладал с нервами и сидел с невинной улыбкой на устах.

— Правильно, хорошо держишься, молодцом, — усмехнулся Олег. — Ведь если бы ты стал клятвеннно утверждать, что не знаком с Аваньяном, я бы нашёл кучу свидетелей обратного. Но всё же, может, объяснишь: почему Альбертик утверждает, что ты непосредственно участвовал в налёте? А до этого выпасал Николишину?

— Ну откуда же мне знать, почему этот ара так заявляет. Может, его кто-то запугал? Может, даже кто-нибудь из ваших сотрудников? Упаси боже, я ни на кого не намекаю, — в голосе Тыквы прозвучала тщательно скрываемая насмешка.

— А если Аваньян подтвердит всё это на очной ставке? — Олег был внешне абсолютно спокоен, и это немного сбивало Путниньша с толку.

— Гражданин майор, — он доверительно понизил голос, — я не сомневаюсь, что он это сделает, тем более учитывая его непростое положение. Альбертик, насколько я знаю, арестован за убийство женщины. Он теперь будет говорить всё что угодно, понимаете? Он говорит, что я участвовал в налёте, а я это отрицаю. Получается: показания убийцы против показаний честного гражданина…

— Это ты-то честный? — засмеялся Олег.

— Ну, вы же, насколько мне известно, не доказали обратного, — скромно потупился Тыква.