Макс Сек - Охотник на ведьм

Юсуф съежился от громкого хруста, который издавал грубый снег после каждого его шага. Фасад дома пронизало множество окон, но они были темные, и шторы на них задернуты. Наконец они завернули за угол и оказались на заднем дворе. Он был гораздо скромнее, чем яблоневый сад перед домом.

— Смотрите, — прошептал Койвуахо. — Черт побери…

Еще одна рогатая фигура стояла посреди двора.

Юсуф на мгновение задумался над ситуацией. Они вторглись в частную собственность без оснований. С другой стороны, рогатые фигуры — явный признак того, что жители так или иначе причастны к этому делу. С учетом всего произошедшего в этом не было никаких сомнений.

Юсуф повернулся к дому и большим стеклянным дверям, ведущим во внутренний дворик. Он взял пистолет и осторожно пробрался к ним. Жалюзи были открыты, но ему трудно было заглянуть внутрь. В просторном помещении царила кромешная тьма. Но было что-то странное в стеклянных дверях: внутри их находился узор, похожий на паутину. Как будто кто-то пытался разбить стекло. Юсуф прижался лицом к стеклу, поднял руки к вискам. Белый мраморный пол был усеян черными пятнами, которые при ближайшем рассмотрении оказались не плоскими, а вполне трехмерными. Разных форм и размеров. Это были камни.

— Койвуахо! — рявкнул Юсуф, услышав, как армейские ботинки его коллеги взбивают снег, пока он торопится к нему. Юсуф вспомнил составленный Расмусом список убийств из серии книг Роджера Копонена. Он вспомнил бы об этом даже во сне.

Книга I

Женщина утоплена

Женщина отравлена

Мужчина забит камнями до смерти

— Фонарик, — попросил Юсуф, протягивая руку, как дантист своему ассистенту. Койвуахо достал из-за пояса черный фонарик.

Мощный луч рассек светом темную комнату. Пол был усыпан камнями. Диван стоял перед камином. И зеленое кресло, на котором, кажется, было сосредоточено большинство камней. Но тут Юсуф успел уловить в луче света что-то, что, судя по отблеску волос, могло быть макушкой чьей-то головы. Она была видна с другой стороны спинки стула.

— Приведите еще один патруль. И принесите инструменты, чтобы проникнуть в дом, — зашептал Юсуф, опуская руку на металлическую ручку двери. Она оказалась заперта, а стекла в ней были пуленепробиваемыми, защищенными от взлома. Юсуф пришел к такому выводу, основываясь на узоре, оставленном камнями на внутренней стороне окна.

Койвуахо схватил рацию.

Эрн Миксон крепче прижал руку к ребрам, но большая стопка бумаг уже сползла на пол. Бумаги неудержимо падали каскадом и улетали дальше по ламинированному полу, создавая еще больший беспорядок.

— Kurat! Черт! — Эрн громко ругался. Если бы ситуация не была такой хаотичной, он, вероятно, сам улыбнулся бы своей билингвальной вспышке. Он опустился на колени и собрал бумаги. Его легкие сжимались каждый раз, когда он наклонялся вперед, кровь приливала к голове быстрее, чем раньше. Многие чувства начали исчезать. [10] Kurat — распространенное эстонское ругательство, на русский язык переводится как «Черт».

— Подожди. Давай я тебе помогу, — предложил Микаэль, делая несколько быстрых шагов по коридору. Он только что вышел из мужского туалета.

— Нет! — отказался Эрн, отталкивая Микаэля в сторону. — Перестань, Мике.

— Хорошо, хорошо. — Микаэль отступил назад, уперев руки в бока. Эрн собрал свои бумаги, затем постучал по беспорядочной, непослушной пачке и засунул ее под мышку.

— Что-то случилось? — спросил Микаэль, дав Эрну немного отдышаться.

— Да. Пусть Нина и Рас придут в конференц-зал. Сейчас.

— У тебя жар?

— О чем ты?

Микаэль кивнул на термометр, лежащий на полу, где раньше Эрн сидел на корточках. Эрну показалось, что его обдало холодной волной.

— Нет, черт, не знаю. Я просто забыл его в кармане…

— Ладно, — сказал Микаэль и ушел.

— Юсуф звонил минуту назад, — сообщил Эрн, когда Расмус закрыл дверь. — У нас есть пятое тело. Старик в Кулосаари, привязанный к креслу и забитый камнями до смерти. Всего в нескольких сотнях метров от дома Копоненов.

Микаэль сочувственно наморщил лоб.

— Кто он такой?

— Альберт фон Бунсдорф.

— Ничего не говорит. Похож на аристократа или что-то в этом роде.

— Вот именно, — вздохнул Эрн, а затем сосредоточился на том, чтобы сложить свои мятежные бумаги в стопку на столе. Микаэль, Нина и Расмус стояли рядом с ним, слишком взволнованные, чтобы сесть.

— Что еще нам известно о жертве? — спросила Нина.

— Семидесятилетний вдовец. Уважаемый врач. Пенсионер, специалист по психиатрии. Связь с делом не только через способ убийства, но и через дьявольские статуи во дворе.

— Дай-ка я посмотрю, — попросил Микаэль, пока Эрн листал свои бумаги.

Эрн нашел распечатку нескольких снимков каменной статуи, сделанных со вспышкой. Он протянул распечатку троице, чтобы та внимательно ее изучила.

— Бафомет, — тихо прошептал Расмус.

— Что?

— Как я и подозревал. Джессика сказала, что фигура, которую она видела на льду, подняла руку в воздух, но она не была сжата в кулак, а была расположена так же, как рука у этой статуи. Джессика не могла этого видеть, потому что фигура была слишком далеко…

— Подожди, подожди… Притормози немного, Рас. Себамед? — резко повторил Микаэль.

— Бафомет. Своего рода древнее божественное существо. Вопреки распространенному мнению это не имеет никакого отношения к поклонению Сатане. Но к ереси отношение прямое, так что можно предположить, что фон Бунсдорф был наказан за поклонение ей.

В комнате воцарилась глубокая тишина.

— Там были две статуи. Одна — на переднем дворе, другая — на заднем. Расположены так, чтобы они были обращены к дому, — сказал Эрн.

В углу стола поднялся беспокойный ропот.

— Убийцы принесли их… — начала Нина.

— Юсуф считает, что, судя по следам, статуи находились там по меньшей мере несколько дней. Может быть, они были возведены еще до снежной бури два дня назад.

— Как давно он умер?

— Скоро мы узнаем точное время смерти. Но состояние абсолютного трупного окоченения указывает на то, что жертва убита от девяти до двадцати четырех часов назад.

— Значит, статуи можно было легко принести…

Из горла Расмуса вырвался гортанный вопль, заставивший Микаэля замолчать. Все обернулись, чтобы посмотреть на него. Плечи черного свитера Расмуса были покрыты перхотью.

— Черт побери, неужели никто из вас меня не слышал? — спросил он, потирая виски.

Эрн бросил взгляд на Нину, и та невольно улыбнулась. Впервые в своей карьере следователя этот спокойный человек демонстрировал признаки наличия собственной воли. Настоящий прорыв.

— Пожалуйста, продолжай, Рас, — примирительно произнес Эрн, и все взгляды вернулись к Расмусу. — Будь так добр, просвети нас.