Макс Сек - Охотник на ведьм

— Верно. Женщина. Мария Копонен сама заказала платья. Как ты думаешь, что это значит?

— Должен сказать, это звучит очень странно.

— Мария Копонен дала Хелле размеры женских платьев, она, должно быть, была лично знакома с каждой из жертв. Или, по крайней мере, знала их точные размеры.

— Но… Мы искали связь между этими женщинами. И до сих пор ничего не нашли. Никаких общих увлечений, никаких звонков друг другу… Они даже не были в друзьях друг друга на Facebook. И Лора Хелминен сказала нам, что никогда не слышала о других жертвах, не говоря уже о том, чтобы знать их.

— И все же Мария Копонен знала размеры их платьев.

— Это не значит, что она их знала. Кто-нибудь мог дать ей список.

— Но кто же? Неужели Мария и Роджер Копонен замешаны в этом деле вместе? Так вот что здесь происходит… Неужели Мария и Роджер помогали какому-то больному придурку разыгрывать этот спектакль?

— Мария Копонен все еще мертва, Джессика. Я не думаю, что она намеренно поспособствовала бы своему собственному убийству.

— Должно быть, это Роджер передал платья.

Мгновение оба молчали. Потом Джессика спросила:

— Где ты?

— Я только что развернул машину. Направляюсь в Улланлинну.

— Захвати меня.

— Что?

— Приезжай и забери меня. Я иду с тобой.

— Нет, не идешь.

— Да, иду

— А как же Эрн?

— Эрн может поцеловать меня в задницу.

— Я не знаю. А что, если ты и есть настоящая цель? Не будет ли разумнее на какое-то время держаться подальше от поля боя?

— У меня такое чувство, что здесь, дома, я скорее стану мишенью.

— Возьми такси. В противном случае Эрн заклюет меня…

— Черт возьми, Юсуф. Если ты не подгонишь этот драндулет к моей двери…

— Ты действительно ведьма, Джессика.

— Когда приедешь?

— Через десять минут.

— Я сейчас спущусь.

— Подожди, — сказал Юсуф, и Джессика услышала, как он включил полицейскую рацию. Она почти смогла разобрать каждое слово четко сформулированного сообщения:… витрина магазина на Коркеавуоренкату. Мы видим женщину, лежащую на полу. Она не двигается, не реагирует на наши стуки. Мы собираемся выломать дверь. «Скорая помощь» уже вызвана.

Я дал тебе четкий приказ, Джессика. Неужели ты думаешь, что я буду закрывать глаза на нарушение субординации?

Эрн щелкнул крышкой зажигалки, глубоко затянулся, а затем выдохнул дым, который быстро вышел из его больших волосатых ноздрей.

Эрн смотрел на здание штаба. Его стены — особенно здесь, в районе курилки — потемнели от грязи и дыма, и даже снег, застрявший в швах бетонных элементов, не мог смягчить уродство. Здание просто отвратительно. Работающие внутри люди должны быть основательно лишены воображения и чувства прекрасного, чтобы воспринимать его спокойно. В этой жуткой структуре есть что-то восточногерманское, она напоминает о Штази или какой-то другой тиранической организации, которая даже не пытается скрыть свое циничное отношение к окружающему миру. Для обычного гражданина прийти в полицейский участок, даже только для того, чтобы сдать заявление на получение паспорта, — это пугающе. Помимо внешнего вида здания, определенную роль играет жесткий, бюрократический способ управления этим заведением. Этот желтый, как моча, монстр — не говоря уже об остальной части Ланси-Пасила — очевидно, был построен по проекту человека с неустойчивым состоянием ума, ищущего вдохновения в открытках с видами в стиле платтенбау.

Бип. 37.9. Черт возьми.

Будь ты проклята, Джессика .

Кончик сигареты обжег его указательный и средний пальцы. Безымянный палец мерз на ледяном ветру. Мизинец и большой палец заключены в объятия.

Шесть месяцев. Если вы начнете лечение немедленно.

Эрн следил за своим телефоном в течение всего дня: частная клиника обещала позвонить между восемь утра и восемь вечера. Обычно такие новости говорятся пациенту лицом к лицу, но из-за ситуации Эрна на работе и из-за того, что звонок станет лишь продолжением плохих новостей, которые уже были сообщены, был назначен телефонный разговор.

Итак, ровно в восемь часов вечера онколог доктор Паюнен лаконично сообщил, что компьютерная томография грудной полости и биопсия ЖКТ подтвердили то, что уже считалось вероятным: опухоль метастазировала, распространившись не только на печень и кости, но и на пищевод.

Джессика, Джессика .

Повесив трубку, Эрн внезапно ощутил странное умиротворение. Он понял — то, чего он боялся больше всего на свете, наконец произошло, и перестал бояться. Он чувствовал себя опустошенным, разочарованным и потрясенным, но в то же время осознание собственной предрасположенности к смерти успокаивало его. Больше никаких вопросов, никаких догадок. Все это скоро закончится.

Эрн затушил сигарету о край пепельницы и закурил новую.

Ах, если бы у Джессики хватило ума сделать именно так, как он сказал .

Микаэль вошел с двумя бумажными пакетами в руках. По конференц-залу разнесся запах жирного лаваша, масла, чеснока и кинзы. Нина разорвала фольгу и пенопласт.

— Ягненок для Раса…

— У меня тоже был ягненок. — Микаэль выхватил бутерброд из-под носа Расмуса, а Нина краем глаза наблюдала за дележом добычи. Мике не был хулиганом в классическом смысле, хотя его физическая форма и словесная ловкость позволяли это. С другой стороны, Расмус, с его линяющим черепом и сутулой осанкой, был слишком легкой мишенью. Иногда ей казалось, что он хотел, чтобы с ним обращались как с тряпкой, как будто верил, что это единственная причина его существования.

Но теперь Расмус бросил на Микаэля взгляд, полный негодования. Затем он протянул руку, схватил второй бумажный пакет и осторожно открыл его.

— Очевидно, Джесси просто не могла оставаться дома, — проговорил Микаэль, схватив обеими руками завернутую в фольгу питу, и откусил большой кусок.

— Откуда ты знаешь?

— Я слышал, как Эрн кричал в трубку. Она направилась к магазину на Коркеавуоренкату.

— Неудивительно. Она разговаривала по телефону с жертвой, когда это случилось.

Нина продолжала наблюдать за мужчинами, пока они набивали свои щеки питами с ягненком.

— Ты думаешь, это совпадение? — спросил Расмус и вытер рот рукавом, когда Микаэль повернулся и посмотрел на него. — Джессика все это время была в центре событий. Тогда Эрн приказал ей оставаться дома. Под строгим надзором полиции. Но кровопролитие последовало за ней.

Нина кивнула и посмотрела на Микаэля. Расмус, несомненно, был прав. Из них всех именно он был тем человеком, кто с самого начала наработал базу информации лучше, чем кто-либо другой, работающий в участке.

— Я просто надеюсь, что она в безопасности, — наконец заключила Нина, скрестив руки на груди. Ей всегда нравилась Джессика, ее честность и абсолютная приверженность тому, что она считала лучшим в данной ситуации. Нина время от времени пыталась узнать ее получше, но Джессика почему-то старалась держаться на некотором расстоянии от своих коллег. Но даже это ей удавалось делать вежливо, не задевая ни чьих чувств.