Сьюзен Хилл - Опасность тьмы

— И я лично тебя запишу, — сказала Рона безапелляционно.

Зазвонил телефон.

Когда она убежала, чтобы ответить, Кэт и Джейн не могли отважиться посмотреть друг другу в глаза.

— В любом случае, — сказала Кэт, улыбаясь себе в чашку. — Приходите повидаться со мной. Мне всегда интересно пообщаться с новым пациентом.

— Я приписалась к вам в ту же неделю, как приехала, потому что…

— Потому что так сказала Рона?

— М-м…

— Как насчет того, чтобы пойти прогуляться по саду? Он один из самых красивых в этой части города.

— Я знаю. Я живу посреди него, забыли?

Кэт помнила. Она хотела посмотреть, будет ли Джейн намеренно обходить свой дом стороной. Тогда бы стало понятно, насколько сильное влияние на нее оказало то время, что она провела там с Максом.

Голос Роны все еще гремел где-то в прихожей в другой части дома.

— Она просто молоток, — призналась Джейн, — такая добрая, такая хорошая, как и Джозеф. Они обращались со мной так, как будто я всегда здесь жила.

— Но потом это начало вас тяготить…

— Наверное, мне должно быть стыдно?

Они начали прогуливаться вниз по тропинке.

— Ну вас как минимум можно понять. Я могу воспринимать Рону только в малых дозах.

— Я так рада, что вы оказались в часовне. Спасибо. Я не знаю, что они и подумали, бедняжки.

— Они очень беспокоятся о вас.

— Это были очень непростые две недели. Мою мать ограбили и избили, я только начала осваиваться в Лаффертоне — это для меня очень важная и ответственная должность, — а потом Макс.

— Неудивительно, что вы ослаблены. Я заметила, что вы начали сразу с Имоджен Хауз.

— Да. И у меня было много встреч в Бевхэмской Центральной, пыталась наладить там какие-то связи…

— Нам надо было встретиться — только не при таких обстоятельствах.

Они прошли через плетеное ограждение, которое разделяло сад, и повернули направо, где росли фруктовые деревья. Вдали показался угол домика Джейн. Кэт почувствовала легкое напряжение и остановилась.

— Все в порядке?

Джейн сделала глубокий вдох, а потом сказала:

— Зайдете со мной туда? Как только я окажусь внутри, все будет нормально. — Она еще долю секунды сомневалась, но потом быстро пошла вперед, обогнула кусты и поднялась по дорожке к своей двери.

— О. Они сменили замки — конечно же, мне говорили. Думаю, у кого-нибудь в доме есть ключи.

— Неважно. Подойдите к окну.

Джейн посмотрела на нее, потом двинулась к окну, прикрыла глаза рукой и заглянула внутрь.

— Все нормально?

— Да. Выглядит, как чей-то чужой дом. У меня нет ощущения, что я там вообще когда-то жила. Так странно. У меня такое чувство, будто я подглядываю.

— Но страха нет?

— Нет. — Джейн повернулась. — На самом деле скорее отстраненность.

— Хорошо. Вы отлично справляетесь. В следующий раз возьмите ключи и войдите внутрь. Рано или поздно придется, так что лучше сделать это сразу. Я думаю, вы еще почувствуете себя там как дома.

— Может быть. Не уверена, что я вообще чувствовала себя там как дома, даже без Макса. Не уверена, что я чувствую себя как дома в Лаффертоне.

Кэт промолчала. Наверное, Джейн хотела открыться ей, но момент был неподходящий, так что вскоре они уже возвращались в сад, наслаждаясь легкой прохладой занимающегося вечера.

На террасе было пусто, и из дома не доносилось ни звука.

— Могу я задать вам вопрос? — Джейн жестом пригласила Кэт присесть на скамейку у стены. Солнце касалось верхушек деревьев, но скамейка была в тени. — Мне кажется, я должна сходить проведать Макса. Как вы думаете?

— Почему вам так кажется?

— У него беда. Смерть жены очень плохо на него подействовала. Он не пытался сделать больно мне — лично мне, — просто его разрывали на части горе и ярость, и я попалась ему под руку. Я думаю, ему нужна помощь. Ну это очевидно, что нужна.

— Вы вполне можете быть правы, но вы ли тот человек, который должен ее предложить?

— Это из-за того, что я — священнослужитель?

— Нет, из-за того, что он сделал — на это нельзя просто закрыть глаза, не так ли? Вы не выдвинули против него обвинений, но его действия были крайне неадекватны, и вы пережили из-за этого шок, мягко выражаясь. Может, лучше на время отойти в сторону? Макс — мой пациент, позвольте мне заняться этим.

— Но это медицинская помощь… Полагаю, в ней он тоже нуждается, но я хотела бы сказать ему, что все хорошо.

— И что вы прощаете его?

— Именно. Наверное, вы считаете, что это звучит слишком уж благочестиво.

— Вовсе нет. Может, вы могли бы написать ему, если считаете, что обязательно должны это сказать?

— О нет, я так не могу, в этом сквозит такое равнодушие!

«А ты, — подумала Кэт, глядя на нее, — совсем не такая. Даже, наверное, слишком не такая для того, чтобы это не создавало проблем». Она изучала лицо Джейн в профиль, окруженное ореолом густых, непослушных тициановских волос. Она была не просто красива, у ее лица был характер — это было необычное, вдумчивое, интеллигентное лицо. Ее коже можно было только позавидовать, она была цвета белой гардении, а ореховые глаза сверкали зелеными искорками и смотрели открыто и прямо. Она бы не потерялась ни на каком фоне, но за внешней живостью и напряженностью скрывались глубина и непоколебимость.

— Мне нужно возвращаться домой, — сказала Кэт, вставая. — Слушайте, делайте, что считаете нужным, только делайте это аккуратно. Боже, как это покровительственно звучит, конечно же, так и будет. И все-таки запишитесь на прием. Это я вам говорю как ваш врач.

Два часа спустя, после обеда, Джейн пошла к Роне Доу. Она подшивала платье на длинном столе в комнате наверху, которая раньше служила детской; у Доу было три сына, и все они сейчас были вдали от дома — один еще учился в университете, а двое других стали священниками, и оба жили за границей. Джейн подозревала, что Рона с такой настойчивостью приглашала ее пожить у них, скорее чтобы она составила ей компанию и разбавила тишину, царящую в доме, чем по какой-либо другой причине. Она была благодарна. Но она понимала, что ей нужно съезжать.

— Дорогая, присаживайся, смахни это барахло со стула. Я ужасно захламляю эту комнату, когда шью — это как будто помогает процессу.

— Мне нравится материал… Что это?

— Вот. — Рона подтолкнула к ней подшивку с узорами для платьев. — Мне нужно что-нибудь модное. Сейчас начнутся садовые вечеринки, фестивали, свадьбы и чаепития с епископами, которые не кончатся до сентября, а все, что сейчас висит в моем шкафу, бывало в свете уже слишком много раз.

— Я не могу и нитку в иголку вставить.

— А ты займись чем-нибудь другим. Съешь кусочек шоколадки.

Огромная открытая плитка шоколада с начинкой лежала на столе рядом со швейной машинкой. Рона Доу была грузной женщиной, и после двадцати четырех часов в ее компании Джейн поняла почему.