Сьюзен Хилл - Опасность тьмы

— Стремное было дело. Не отказался бы поучаствовать в таком сам.

— Теперь ты точно шутишь.

— Лучше, чем вот это вот все.

— Что «это»?

— Чем быть чертовым констеблем. Спорим, если бы это в мой ящик напихали всякой гадости и испортили дверь моего гаража, уголовный розыск так быстро не переполошился бы.

— У тебя какие-то проблемы с этой работой?

— Никаких проблем, солнышко.

— Не называй меня…

— Извини. Нэйт.

— Сержант, — выпалил Натан, не успев вовремя себя остановить.

Кармоди рассмеялся.

— Хорошо ладишь со своим старшим инспектором, да?

— Отлично, да. Он мировой мужик.

— Много о нем слышал.

— Ну если только хорошее, то мне повторять необязательно.

— Не волнуйся, Нэйт, у меня никаких проблем с геями нет. Только если они держат это при себе.

— Старший инспектор не гей. С чего ты это взял?

— Ладно, ладно, что в этом такого?

— То, что он не гей.

— Как скажешь.

Натан резко притормозил рядом с тротуаром, чтобы закончить с этим разговором.

— Так, это Инкерман-стрит. Будем спускаться отсюда. Тут небольшой магазин на углу и несколько домов. Постучим в пару-тройку дверей. Ты не против?

Кармоди пожал плечами и вылез вслед за ним. Они шли молча. Улицы, освещенные утренним солнцем, были совсем тихими. Женщина толкала перед собой коляску с ребенком. Мимо протащился старик в тюрбане с белой тростью. Одинаковые дома с окнами внизу и наверху и выходящими на улицу дверьми плотно прижимались друг к другу. Магазин был на углу Трафальгар-стрит. Они вошли в обычный тесный мини-маркет с мастерской и прокатом, в котором удушливо пахло специями и цветочным освежителем воздуха.

— Мистер Пател? Я сержант Коутс, это констебль Кармоди, Уголовный розыск Лаффертона. Я так понимаю, у вас возникли некоторые проблемы?

Обычные вопросы, обычная история: граффити на окнах и стенах; оскорбительные, грубые, расистские высказывания; экскременты в почтовых ящиках. Листовки. Натан попросил посмотреть одну. Джо Кармоди расхаживал по магазину, заглядывая на полки и в холодильники.

Листовки были напечатаны под заказ в формате A5. Это было грубое обличение «эмигрантов и беженцев» от имени Альянса истинных британцев по праву рождения. Мелким шрифтом был напечатан текст, направленный против «чужеродных паразитов» с упоминанием мусульман и евреев.

— Просто отвратительно, — сказал Натан. — Они все такие, да?

Они все были такие. Их сотнями разбросали по улицам и переулкам. На стенах синагоги были также нарисованы несколько свастик, а еще на паре дверей и отдельных участках тротуара, вместе с каплями красной краски.

Хозяин магазина не выглядел особо озабоченным, он списывал это на обычную банду «идиотов и вандалов». У них никогда не было подобных проблем, их никогда никто не беспокоил. Это должно было рассосаться само собой. Но несколько человек пожаловались, потому что некоторые пожилые жители района были напуганы, а дети начали задавать вопросы.

— Вы все сделали правильно. Мы этого так не оставим. Мы их как следует припугнем, прижмем их до того, как они успеют навредить. Спасибо за вашу помощь.

Выйдя на солнце, Джо Кармоди достал еще одну жвачку и бросил бумажку на тротуар. Натан повернулся к нему.

— Да что с тобой не так?! Ты бы хотел, чтобы кто-нибудь вот так бросал мусор тебе на крыльцо?

Кармоди закатил глаза.

— Ну так подними и прекрати ко мне цепляться.

Констебль пнул бумажку по направлению к стоку и продолжал пинать, пока она не докатилась до канализационной решетки. Он скинул ее в одно из отверстий носком ботинка. Натан наблюдал за ним. Он был раздражен, но он был не уверен, как именно ему надо вести себя с этим человеком. Проще всего, по крайней мере на данный момент, казалось просто его игнорировать и обращать внимание только на поставленную задачу.

— Ладно, ты берешь те два дома — 14 и 16, а я возьму 21 и 23.

— Зачем?

— Спросим, попадались ли им листовки и не пихали ли им что-нибудь в почтовые ящики, а еще надо узнать, может, кто-то что-то видел или слышал… Как обычно.

— Если у них есть голова на плечах, то ничего они не видели…

— Это еще что значит?

— Ладно, 14 и 16. Будем надеяться, они говорят по-английски.

Кармоди медленно зашагал вниз по дороге. Натан наблюдал за ним. Он не хотел поворачиваться к нему спиной. Не то чтобы констебль был не прав. Никто ничего не видел, а даже если бы и видел, то никогда бы не сказал. Их нельзя было за это винить. Они имели дело не с кучкой мелких сопляков из Дульчи, прогуливающих школу в поисках приключений. Мелкие сопляки не распечатывают листовки.

Кармоди отошел от дома 14, жестом показывая, что ему там не ответили. Он постучался в следующую дверь.

Они практически ничего не добились. Одна женщина показала им листовку. Другой мужчина быстро дошел до своего дома и встретил их снаружи, когда они приблизились к нему. На их вопросы он просто качал головой.

— Я же говорил, — сказал Кармоди. — И что тут прикажешь делать?

— Спрашивать дальше.

Синагога была закрыта, но смотритель жил в прилегающем к ней здании и оказался дома. А еще он оказался очень разговорчивым. Он сделал множество фотографий граффити, собрал все листовки, которые только смог найти, кучу времени потратил, наблюдая за улицами, и сформировал свое собственное, вполне определенное мнение по поводу того, кто был за все это ответственен.

Неонацисты. Отморозки из Бевхэма, состоящие в местном ответвлении крупной националистической организации. Хорошо подготовленные, организованные, с четким планом. Это была общемировая проблема, потому что евреев ненавидят по всему миру, так это организованный на интернациональном уровне альянс антисемитов и расистов.

— Бред сивой кобылы! — сказал Кармоди, когда они шли обратно к машине. — Я думал, мы там до вечера просидим. Совсем уже шарики за ролики заехали.

— А у тебя бы не заехали?

— Могу поспорить, благодаря вам они чувствуют себя очень важными, сержант.

— Я половину времени вообще не понимаю, чего ты несешь. Мне нужен кофе.

— Ты ведь такой правильный, да? Пуговичка к пуговичке, загляденье. Ты далеко пойдешь, Нэйт, очень далеко. Ты знаешь, как пробиться. А я что? Я прихожу, делаю свою работу, иногда сажаю пару преступников, чтобы народ спокойнее спал в своих кроватях, и плюю на остальное. Можешь называть меня старомодным.

— Никак я не хочу тебя называть. Залезай.

— Просто зря тратим время.

— Нет. Еще много чего надо сделать.

— Тот смотритель был прав. Это все — на национальном уровне. Лаффертон — это ничто. Точка на карте. Они уже за сотню километров отсюда. — Он уселся на пассажирское сиденье и сложил руки. — Значит, ваш старший инспектор…