Сьюзен Хилл - Опасность тьмы

Даги закрыл глаза. Ему надо было все рассказать — абсолютно все, всю историю целиком, и поразмышлять вслух, что тут можно сделать, а Ли послушает и ничего не скажет, не осудит, не упрекнет.

Тут появился поднос с чаем и свежим пирогом. Он прекрасно знал, что какую-то помощь ей предлагать бесполезно.

— Это очень, очень мило с вашей стороны, вы знаете? — сказала она, улыбаясь и передавая ему чай. Но в ее глазах читался вопрос.

Даги съел кусочек бисквитного пирога, прожевав его медленно и вдумчиво, чтобы она поняла, что он оценил его вкус, и отпил чаю, прежде чем поставить чашку. Только потом он сказал:

— Дело в Эйлин. Творится что-то ужасное, Ли. Я не знаю, что делать. Мне кажется, пытаясь со всем этим справиться, я дошел до предела.

— Привет.

Эдди не подняла голову.

— Я Кат. Все называют меня Рыжей.

Она села рядом на скамейку.

В зале играли в бадминтон. Эдди хотела попросить поиграть, но потом решила так сильно не напрягаться и просто посидеть и посмотреть. Это был второй раз, когда ее выпустили с остальными. Видимо, они решили, что она вряд ли взбесится.

— Я знаю, кто ты.

Эдди немного отодвинулась на скамейке. Эта женщина подвинулась вслед за ней.

— Нам дают смотреть телевизор, дают читать газеты. Без проблем. Эдвина Слайтхолм.

— Эдди, — сказала она. Это сработало у нее на автомате.

— Ты просто дерьмо под ногами.

Эдди встала.

— Давай, Линда, зажми ее, зажми.

Эдди начала медленно двигаться вдоль задней стены спортивного зала. Она не хотела смешиваться с другими — и она об этом говорила — она предпочитала быть сама по себе.

— Да-а-а! — Восторженные крики становились все громче.

Эдди проскользнула к двери. Сейчас она вернется обратно и почитает.

Игра закончилась, все побежали к двери и начали ломиться. Женщина по имени Рыжая оказалась первой и прижалась прямо к Эдди.

— Мразь.

Эдди почувствовала, что на нее давит что-то очень твердое в районе поясницы. Толкучка у двери становилась все хуже, а давление превратилось в пронизывающую боль, из-за которой у нее помутилось в глазах.

Толпа вылетела из дверей, как пробка из бутылки, когда все вывалились в коридор.

— Ладно, ладно, хватит пихаться и толкаться, что с вами не так? Вы об очередях не слышали? Давайте-ка двигаться организованно, а то кто-нибудь покалечится.

Эдди обернулась, но все бросились врассыпную. Она не увидела даже спины Рыжей. Она поднялась до середины железной лестницы под крики и топот, а потом упала без сознания.

Эдди никогда не болела и не собиралась начинать сейчас.

— Я не пойду к доктору. Мне просто стало жарко.

— Да? Вы можете идти?

— Мне не нужен чертов доктор.

— Эдди, у вас здесь нет особого выбора. Вы упали в обморок — вы обязаны посетить тюремного врача. Тут вы не на свободе, тут есть правила. Так вы в состоянии идти?

Эдди не сказала «нет», не сказала, что боль в пояснице до сих пор была как воткнутая в нее раскаленная кочерга. Во время ходьбы кочерга проворачивалась. Она сжала кулаки и заставила себя встать прямо.

Ее не очень волновало, может она проводить время с другими людьми или нет. Она предпочла бы оставаться одна, но она хотела иметь возможность ходить на улицу, в спортивный зал, в библиотеку, а не торчать в своей комнате двадцать четыре на семь.

— Вы уверены, что вы в порядке?

— Я уже сказала.

Кочерга теперь крутилась в другую сторону, но она не собиралась об этом говорить. На вид она была совершенно здорова, если, конечно, доктор не захочет раздеть ее и осмотреть каждый сантиметр ее тела, так что она просто примет болеутоляющие от выдуманной головной боли, и они ей помогут.

Путь от начала последнего коридора до его конца был самым страшным в ее жизни. Кочерга втыкалась глубже, крутилась сначала в одну сторону, потом в другую, выходила и входила снова. Она преодолела его, потому что преодолела себя, но она была на грани.

На враче были такие очки, какие Эдди особенно ненавидела — овальные и без оправы, а когда она подняла глаза, она не улыбнулась. Эдди хотелось закричать на нее. Я под следствием, меня не посадили, так что улыбайся мне!

— Добрый вечер.

Эдди ничего не сказала. С чего бы?

— Я слышала, что вы только что упали в обморок.

— Типа того.

— Ну им пришлось вас поднимать.

— Там было жарко.

— Это на вас всегда так влияет — жара?

Эдди пожала плечами.

— Когда вы в последний раз ели?

— Пила чай.

— Когда вы последний раз видели своего терапевта?

— Никогда. Я не болею.

— Понятно. Месячные в норме?

— Да.

— У вас есть месячные сейчас?

— Нет.

— Ваши медицинские показатели при поступлении на первый взгляд кажутся абсолютно нормальными. Вы не принимаете никакие лекарства. Ладно, давайте я сначала на вас хорошенько взгляну.

— У меня весь день болела голова. Мне нужно что-нибудь от нее, и со мной все будет в порядке.

— Сначала я вас осмотрю. Сильно болела?

Эдди пожала плечами.

— У вас часто болит голова?

— Нет. Я же сказала, было жарко.

— Понятно. Зайдите за ширму и разденьтесь до лифчика и трусов, пожалуйста.

— Я же сказала, со мной все в порядке, мне вообще не надо было сюда приходить.

— Вы отказываетесь раздеваться?

— Да.

Она вздохнула.

— Ладно, но мне нужно померить ваше давление. Низкое кровяное давление может быть причиной обморока. Это для вас будет приемлемо? Если да, то закатайте, пожалуйста, рукав.

Нажимая на грушу и затягивая рукав у Эдди на плече, доктор отвернулась от нее и посмотрела в окно.

— Все хорошо. Абсолютно нормальное давление. Откиньте голову, я хочу проверить ваши глаза. — Она посветила фонариком. Боль в спине никуда не делась и была такой же пронзительной. Но, по крайней мере, кочерга больше не крутилась.

Она выключила фонарик.

— Что же. Я не вижу никаких нарушений.

— Я вам так и сказала. Там было жарко.

— Да. Я выпишу вам парацетамол от головной боли. Пейте как можно больше воды. Обезвоживание не улучшит ситуацию ни с головной болью, ни с обмороками. Если подобное повторится, я возьму у вас анализ крови.

Она нажала на кнопку на своем столе, чтобы вызвать надзирательницу. Хорошо, что она уже ждала за дверью. Эдди вышла прямо за ней.

— Хорошего вечера, — сказала доктор. Это был сарказм. Эдди даже не стала отвечать.

Дорога назад была новым кошмаром. Кочерга начала крутиться и вибрировать, стоило ей только двинуться. Врач дала ей четыре таблетки парацетамола — две принять сейчас и две позже, если ей это понадобится. Четыре чертовых таблетки. От такой боли ей нужно было штук сорок.

— Ты хочешь посмотреть фильм? Сегодня Ноттинг Хилл .

— Нет.

— Отличный фильм. Я его три раза смотрела.