Сьюзен Хилл - Опасность тьмы

— И это женщина, которая предлагала мне полбутерброда. Ни в чем себе не отказывай.

— Так… Крабовый салат с авокадо, дорадо. И имбирное пиво.

Саймон взглянул на свою сестру из-за стойки бара, пока ждал заказ. Потрепанная — это точно, но она выглядела счастливой. Она потеряла последний лишний вес, который с таким трудом сбрасывала после рождения третьего ребенка, загорела и помолодела.

— Это все предвкушение Австралии, — сказал он, ставя перед ней ее пиво. — Ты прямо вся сияешь.

— Спасибо. Твое здоровье, Сай. Знаешь, а я правда-правда этого очень жду. Ты совершенно прав. Я не хотела ехать, я сопротивлялась как сумасшедшая, но теперь, когда все решено, я очень хочу отведать кусочек новой жизни. Много солнца, моря и сёрфинга, и этого замечательного расслабленного австралийского отношения ко всему на свете.

— Не слишком увлекайся.

— Нет. Мы вернемся, даже не переживай. Прежде всего, тут папа.

— Он оставил сообщение прошлым вечером. Хочет пообедать.

— Зови его сюда.

— Это будут чертовы масоны.

— Ты уже отбивал эти атаки раньше. Ему сейчас будет одиноко, Сай. Они были женаты много лет.

— Хм.

— Я знаю. Маме приходилось непросто тянуть эту лямку, но, кажется, в последнее время все наладилось. Что-то между ними случилось год назад или около того. Не знаю что. Но что-то случилось. И стало лучше.

— Я боялся этого до ужаса. Что ты уедешь и оставишь папу на меня.

— А теперь что?

— Старший констебль вызвала меня сегодня утром.

Принесли салат Кэт и его свежие сардины. Она ела и слушала, пока он рассказывал ей про особый отдел.

— Я бы не стал об этом рассказывать, ведь я еще могу не получить эту должность. Пола на хорошем счету у своего начальства, но ее коллеги будут бороться за своих кандидатов любыми методами.

— Но ты этого хочешь.

Он выдавил лимон на свою рыбу. Ее острый запах, смешивающийся с ароматом цитруса, был просто великолепен.

— Я очень, очень этого хочу.

— Тогда в своих молитвах я буду упоминать об этом в первую очередь.

— Не думаю, что моя работа окажется главным приоритетом.

Он наблюдал, как она собирает последние мягкие белые кусочки краба вилкой. Он хотел рассказать ей про Джейн. Они стали друзьями — в этом он был уверен, — хотя не особо много успели пообщаться друг с другом. Но Кэт могла бы спросить, могла бы замолвить за него словечко, могла бы…

Нет.

Если он расскажет ей, что произошло накануне вечером, он точно знал, что скажет Кэт. «Наконец-то тебе досталось по заслугам. Каково оказаться в чужой шкуре, а?»

Он не желал терпеть унижения от Кэт, так же как не хотел ни сурового выговора, ни проявлений сочувствия. Его смущали чувства, которые Джейн всколыхнула в нем. Они были живыми, острыми, возникшими совершенно внезапно, а их растоптали. Это было слишком личное. Он почти все рассказывал сестре, но об этом он решил умолчать.

— Я рассказывала тебе о доме в Сиднее? Два этажа, большой сад вокруг, балкон, выходящий прямо на море, двадцать минут от клиники — совершенно новой и выстроенной специально под три конкретных участка. Школы…

Он слушал. Она рвалась скорее уехать. Но он молил Бога, что, как она и обещает, ей так же захочется вернуться.

Они принялись за кофе и пудинг.

— Надеюсь, ты тут не свихнешься, — сказала она. — До следующего мая.

— Я буду скучать по всем вам, но это время быстро пролетит, особенно если я получу эту работу — как бы не сглазить — и если вы действительно вернетесь. Мама уже не вернется.

— Знаешь, я до конца этого и не осознавала до вчерашнего вечера. Того, что это на самом деле случилось. Но Ханна сказала что-то про Галлам Хауз… что сад станет печальным, потому что дедушка не будет знать, как им правильно заниматься.

— Тут она права. Он его скосит, обкромсает и сровняет с землей. Он не может там оставаться. Он взвоет. Ему будет слишком одиноко.

— Даже не думай ему об этом говорить.

— Да я и не думал.

Они медленно пошли к машинам.

— Ты вроде как спешишь?

— Ты вроде тоже. Но посидели хорошо. — Она остановилась и посмотрела на него. — Что такое? Только мама?

— Ну да.

— Врун.

— Я не могу говорить об этом.

Это единственное, что он в состоянии был сказать. Кэт взяла его руки в свои.

— Не будь с собой слишком строг.

У него зазвонил мобильный. Натан Коутс. Саймон выслушал его краткое донесение.

— Что?

— Мне нужно ехать, разговаривать с Мэрилин Ангус. Рассказать ей, что выяснили криминалисты по поводу находки в пещере.

— Дэвид?

Он кивнул головой. Она обняла его и помахала рукой, когда уезжала.

Саймон несколько секунд постоял на солнце. Они ушли одними из последних. Было тихо. Стайка маленьких ласточек кружилась и ныряла над его головой. На его глазах навернулись слезы, и перед ними встало ясное лицо Дэвида Ангуса, которое мелькало на постерах и на телевидении много дней.

Он разблокировал замки на своей машине и открыл дверь, но потом постоял еще немного, глядя на ласточек и голубое небо.

— Это так бессмысленно, — сказала Мэрилин Ангус. — Наверное, это и есть самое тяжелое. Понимать, что это совершенно бессмысленно.

Шел мелкий дождь, и в воздухе висел низкий туман, хотя было тепло. Серрэйлер подумал, что, может быть, так даже и лучше, потому что прекрасный солнечный день на золотом пляже превратил бы все в еще большую пытку. А может, это вообще не имело никакого значения.

Он вез их туда ночью. Она сказала, что хочет оказаться там на рассвете, но не собирается оставаться на ночь, так что они ехали, большую часть времени молча, по темной паутине дорог в окружении огромных фур и грузовиков. Он не мог найти слов утешения, да они с Люси их и не ждали. «Я хочу, чтобы там были вы . Только вы. Никаких незнакомцев. Больше никого. Пожалуйста».

Они припарковались на сухом жестком песке в нескольких ярдах от того самого места. Начался отлив. Было около пяти утра.

Уже отсюда они увидели колыхающуюся на ветру желтую с черным полицейскую ленту. Они шли медленно и молча, Люси Ангус отстала на несколько футов, как будто держась немного отдельно, и опустила голову. Один или два раза она останавливалась, чтобы поглядеть на свернувшихся в клубок червей или морских звезд, застрявших между камнями в маленьких лужицах воды, но она ничего не говорила, так что Мэрилин Ангус просто продолжала идти вперед, смотря прямо перед собой, как будто ее дочери здесь и не было.

Ветер дул с моря и приносил с собой соленые брызги. Чайки били крыльями в небе и стаями рассаживались на скалах, издавая свои противные, резкие крики.

В паре ярдов от огороженной территории они остановились. Никого из полиции здесь сегодня не было — по ее просьбе, и криминалисты должны были появиться только через несколько часов.