Сьюзен Хилл - Чистые сердцем

Машина подскакивала на неровной земле. Никаких признаков жилья или даже амбара не было.

— Ну и местечко, — сказал Натан.

— Хорошее или плохое?

— Не хорошее.

— Приедешь сюда ясным солнечным днем — и оно будет выглядеть совсем по-другому.

— Но Пик все равно будет нависать прямо у тебя над головой…

Они повернули и поехали вдоль жалких остатков изгороди. Из земли торчали острые камни и обломки кирпичей.

— Ставлю пятерку на то, что проколю себе шину, — Саймон выкручивал руль, не переставая ругаться.

— Зря мы сюда приехали, босс.

Но как только Натан это произнес, им навстречу выбежала пара собак — плешивых, худых и злых. Дорога резко спустилась вниз, и справа от них возникла сначала ржавая жестяная крыша старого амбара, а сразу за ней — трейлер. К столбу рядом с ним были привязаны еще две собаки. Старший инспектор остановил машину и начал сигналить, а собаки с лаем бросились к его колесам и исступленно лаяли, пока дверь трейлера не открылась и на его пороге не появился человек. Он закричал, и собаки побежали обратно к фургону, низко прижав головы к земле.

— Кажется, теперь можно, — Саймон вышел из машины. — Старший инспектор Саймон Серрэйлер, полиция Лаффертона, это сержант Натан Коутс. А вы — мистер…?

— Я никому не говорил.

— Значит, не говорили.

Мужчина наблюдал, как они двигаются в его сторону.

— Кто из вас босс? Я сказал, что буду разговаривать с боссом, по-другому никак, не доверяю я полицейским.

— Я босс, но я полицейский.

— Ну, значит, буду говорить с вами. А ты, второй, отваливай.

Старший инспектор кивнул Натану, который начал обходить трейлер с другой стороны. Собаки рычали на него.

— Обратно, — сказал мужчина и показал пальцем. Натан медленно пошел в сторону машины, но остановился через несколько ярдов, сложил руки на груди и стал наблюдать.

— Ладно, я босс, говорите со мной, но сначала вы скажете мне свое имя.

— Мурдо.

— Мистер Мурдо.

— Ну заходите теперь.

Серрэйлер последовал за ним в трейлер, оглядываясь на Натана, который снова подошел ближе. Он ожидал увидеть грязь, мусор и беспорядок, судя по виду мужчины и его собак, а также по разрухе снаружи. Но внутри фургона царили чистота и порядок, хотя он и был заставлен мебелью и безделушками, которые более уместно бы смотрелись в гостиной старого английского дома.

— Садитесь, или раскроите себе голову.

Саймону уже пришлось согнуться в три погибели. Мурдо показал ему на деревянное кресло-качалку.

— Так, вы сказали, что у вас есть какая-то информация, мистер Мурдо. Можете рассказать мне, о чем конкретно идет речь?

— Чашку чая?

— Нет, спасибо.

— Как пожелаете.

Мурдо устроился на скамейке под окном трейлера. Он был огромным человеком, очень мощным, с рыжей шерстью на груди и седыми волосами, торчащими из его ушей и ноздрей. Он взял с подоконника жестянку, достал оттуда пару горсток табака и стал скручивать себе сигарету.

Серрэйлер ждал, внимательно за ним наблюдая. Ему хотелось нарисовать Мурдо, прямо здесь и сейчас, — его куртку, космы, самокрутку и весь интерьер трейлера тоже…

— Я живу здесь, потому что я так решил. Я никого не трогаю, никто не трогает меня. Это мы прояснили?

— У меня к этому нет никаких вопросов.

— Я далеко не хожу. Нет такого желания. Но я брожу по здешним местам, что-то слышу и что-то вижу. Так вот, прошлой осенью здесь были туристы. Не бродяги, вы поняли, — туристы.

— Я понимаю разницу.

— Ага. Ужасные неряхи были. Мусор, фургоны, грязь и костры там, где их не должно быть. Они стояли здесь около трех недель, на полмили ближе к Гардэйлу. Вздохнул с облегчением, когда они уехали. Они каждую ночь отвязывали моих собак, дети прибегали, выкрикивали ругательства и заглядывали в окна. Они, мне кажется, могли бы подштанники с меня стянуть, только трусоватые были. За неделю до того, как они уехали, произошел несчастный случай. Дети бесились; кто-то из них упал с крыши фургона этих туристов.

— Откуда вы это узнали?

— Я же говорил — я иногда что-то вижу и слышу.

— Ребенка повезли в больницу?

— Ребенок умер, босс. Девочка. Упала головой на гору каменных плит. Это то, что мне известно.

— Что вам еще известно, мистер Мурдо?

Мурдо глубоко и медленно затянулся своей самокруткой, остановив в этот момент на Серрэйлере взгляд своих полуприкрытых глаз, будто заново его оценивая. А потом он сказал:

— Я знаю, что они похоронили ее.

— Кто?

— Семья. И вы тоже знаете, что они похоронили ее. И знаете, где.

— Скажите вы мне.

— Я хожу тут с собаками. Выслеживаю кроликов и тому подобное у оврага. Они неглубоко ее закопали у спуска к реке. Один день они копали. На следующий день они похоронили ее, а еще на следующий — уехали.

— Почему вы не пришли и не рассказали нам об этом раньше?

Мурдо пожал плечами.

— Это не мое дело. Да и не ваше — тогда точно было не ваше.

— Наше. По закону о любой смерти при несчастном случае должно быть заявлено в полицию и должно быть проведено расследование.

— И какая от этого может быть польза?

— Прежде всего, это гарантия безопасности. Подумайте об этом. И вы не можете захоранивать человеческие тела, где вам вздумается, без всякого разрешения.

— Она была их.

— Ой, да ладно, Мурдо, вы же прекрасно понимаете… И почему вы дождались этого момента, чтобы позвонить нам?

— Я услышал сообщение по радио. Вы об этом спрашивали.

— Вам вовсе не обязательно было объявляться — не больше, чем тогда. Что-то вас заставило.

— Это тот, другой пацан. Когда сказали, что это может быть связано с другим ребенком… мальчиком… меня это как-то встряхнуло.

— Почему? Вы только что сказали, что девочка упала с фургона и разбила голову. Как это может быть связано с исчезновением школьника в Лаффертоне несколько недель назад?

— Не может. В этом и суть. Я знаю, что случилось с девочкой, знаю, кто она была, и когда это случилось, и как. Никакого отношения к мальчику это не имеет. О мальчике не имею ни малейшего понятия. Я много о нем слышал, и у меня даже мыслей никаких не было, пока ваш брат не взял два и два и не получил пять. Мне эти туристы не друзья. Они мне никто. Но они не похитители детей, босс. Нужно, чтобы кто-нибудь за них заступился, на их месте вполне мог оказаться я.

— Вы знаете, куда они направились, когда уехали отсюда?

— В направлении Корнуолла.

— А поподробнее?

Мурдо встал. Он защипнул конец самокрутки своими грубыми пальцами и бросил ее в жестяную пепельницу.

— Вы услышали достаточно. Можете идти, босс. Я уже сказал, я не люблю полицию. Чем меньше полицейских я вижу, тем лучше. Вы делаете, что должны делать, а я ничего вам не говорил, и никаких свидетелей нет, правильно?