Leo Vollmond - Гамбит. Конь без масти

Хейз лишь внимательно смотрел, как его напарник отходит от приступа выплеснувшейся злобы и удовлетворенно хмыкнул, когда нездоровый блеск в глазах Норзера померк. В темных омутах круговорот арсенопиритовых призм, вертевшийся с неимоверной скоростью, замедлился, а затем и вовсе стал полностью статичным, постепенно тускнея, словно искры из разворошенного ветром костра, медленно затухавшие на холодной земле. Хейз с интересом смотрел на напарника, совершенно забыв об истекающем кровью убитом, которого он вроде бы как допрашивал.

– Вот, а говоришь тебе не весело, – удовлетворенно заключил провокатор, намеренно спровоцировавший всплеск эмоций во всегда педантичном и рациональном убийце. – Весело же! Правда, правда? Смотри, он улыбается, – змеенышу было мало перфоманса, из-за которого их ботинки хлюпали по еще теплой крови, но волна раздражения напарника схлынула, и слова Хейза опять утонули в пустоте взгляде цвета холодного обсидиана.

Почувствовав небывалое облегчение, Эванс глубоко выдохнул, когда, наконец, напряжение отступило его, и наступило долгожданное тихо. Он заговорил с легкой хрипотцой, будто после долгого молчания, а не от того, что минутой назад орал, взъерепенившись истеричной девкой при неумелом съеме.

– Пока мы сидим здесь, время уходит, – намного спокойнее, но все еще с претензией напомнил Атлас, которому Уорнер поставила четкий дедлайн, чем и довела его до пограничного состояния маниакального невроза.

– Оооо, ты всегда таааак торопишься, мой друг, а еще ничего и не сделал, – опять отмахнулся Хейз.

Быстрым и отработанным движением он срезал веревки, связывавшие теперь уже труп, и столкнул тело на пол в багровую лужу, а Эванс закатил глаза.

– Ты ошибаешься, говоря, что я ничего не делаю, – Эванс перешагнул несчастного и, подняв стул из лужи крови, подтащил его к столу, оставляя на полу четыре четких следа из капавшей с ножек темной и густой субстанции. – Все уже сделано, – с серьезным видом ответил он и поставил стул перед столом, усаживаясь на него с видом стратега на позиции.

– Сделано, – повторил Хейз, подытоживая. – Я убил шестерых, а ты одного, – с недовольством в голосе он поджал губы и неодобрительно скривился, и, перешагнув лужу, от которой еще исходил пар, пошел вслед за Норзером к столу по дорожке из кровавых капель. – Добычу делить будем поровну? – оскорбился Еж.

Эванс цокнул языком и покачал головой в осуждении. Для его напарника грязная работа почему-то казалась наиболее важной частью плана, хотя.… Если учесть, что план был только в голове Эванса, немудрено, что Хейз считал именно свою часть проделанной работы основной, что было далеко не так, но остальное ему было неведомо. Откуда ему знать, что все актеры уже на сцене и готовы к выступлению.

– Хочешь, чтобы я сравнял счет? – Атлас постучал острием лезвия по крышке стола и кивнул Хейзу на упавший стул напротив. – Скоро начнется основное действие, а ты рискуешь пропустить самое интересное, пока психуешь.

Странно было слышать про психство от психа, но Хейз всегда очень внимательно прислушивался к его словам, как бы нелепо и глупо они не звучали со стороны.

– Ну да, все наши проблемы чудесным образом испарятся, прямо как в фокусе! – ответ напарника уверенности змеенышу не добавил, но спорить тот не спешил, а планы фокусника, вытаскивающего шляпу из кролика яснее для него не стали.

Приступ раздражения опять замаячил на горизонте, заволакивая Эвансу обзор кровавой пеленой, но срываться по пустякам второй раз меньше чем за десять минут, это было уже совсем недопустимо и непрофессионально для внедренного двойного агента. Хотя кого Эванс обманывал. Его симпатии явно были на стороне Хейза. Помощь Уорнер лишь совмещение приятного с полезным. Чит-код для получения опеки, не более.

– Что это ты загрустил? А? Еж? – Эванс бросил нож на стол и запустил пальцы в отросшие космы, раздирая слипшиеся пряди пятерней. – У каждого фокуса есть престиж. И если ты ничего не видишь, значит все идет своим ходом, тик-так, тик-так, как часы. Понимаешь? – доносил он до пиромана-фетишиста прописные истины, словно до ребенка-несмышленыша.

Хейзу впору было бы оскорбиться, но опыт лучший учитель. Опыт Норзера – лучший учитель в принципе, коли тут и усилий прикладывать не нужно: смотри, да слушай, внимай – по возможности. В интригах и манипуляциях опыта у самого Эванса было предостаточно, и поучиться у него дорого стоило – как минимум одной вырезанной банды, так что, наступив на свою гордость и прикусив ядовитый язык, змееныш присмирел.

– Сейчас я покажу тебе фокус, – Эванс таинственно поводил рукой над столом и совершенно незаметно подбросил другой рукой колоду замызганных игральных карт, бросив ее на стол.

Действие было бы очевидно не для обычного зрителя, конечно, а для аудитории вдумчивой и внимательной, но, увы, Атлас всегда работал с тем, что имел, или кого имел, для него это не имело никакой разницы. Он только усмехнулся, но не подал вида от нелепого и, по его мнению, детского фокуса с появлением колоды, заранее предполагая, что сам фокус будет непонятен Ежу без детальных разжевываний.

– У нас с тобой, мой друг, есть вот что, – Эванс ткнул указательным пальцем в колоду, сталкивая неровный столбик и будто размазывая картонки по столешнице.

– Старые игральные карты, – Хейз скептически посмотрел на них, а затем на Эванса, чтобы убедиться, не шутит ли он. Дело делом, но во Фросткрике Норзера не просто так заперли.

– Мы будем рубиться в покер? Прошу, не трать время, я выиграю, – констатировал Хейз.

Эванс лишь перевел на него тяжелый взгляд. На его лице опять не было никаких эмоций, а Хейз, наоборот, был просто переполнен ими. Коктейль был тот еще: от восхищения и нетерпения до разрежения и озлобленности.

– Конечно. В этом же весь смысл, – громко хлопнул он по столу, и карты подпрыгнули, еще дальше разлетаясь друг от друга.

– Смысл в том, что я тебя обыграю? – Хейз уже совершенно не понимал, куда клонил отъявленны социопат.

– Хм, – ехидно хмыкнул Атлас. – Смысл в том, что до самого конца фокуса его участники думают, что обыграют других, – сжалившись над туповатым напарником, наконец, разъяснил он.

Хейз проникся глубиной метафоры, вот только ее неправильность глодала его логику вечно ровную, прямую и неоспоримую.

– Только валет не бьет короля, а королем не пойти против туза, – приведя элементарный пример, Атлас вспомнил, что он заядлый сексист и намеренно исключил дам из упоминания, потешив свое мужское эго.

Ну, хоть где-то он смог нанести сестре обиду, пуста та его и не слышит. Слышала бы – психанула бы по полной и развизжалась, как девчонка. Эванс не смог сдержать улыбки из-за метафорического каламбура и приподнял уголок ровных губ, кривясь в усмешке. Его доктор на приеме в Фросткрике непременно бы спросила, скрипя карандашом в папке с именем «Джон Доу», что, собственно, смешного, а он бы опять ответил, мол, ничего, что заслуживало бы внимания. Хейз же точно знал, что его внимания общение Эванса с самими собой не заслуживает, и не стал вдаваться в подробности ухмылки без причины, коли у самого и свой такой имелся.