Василий Добрынин - Что такое ППС? (Хроника смутного времени)

«Вот это, — вздохнул Синебрюх, — надо было писать в каждом фильме, как на сигаретных пачках… И я бы задумался, вдруг. А теперь? Что теперь? Поздно!». Ротный почувствовал, что истощился и больше сказать ему нечего.

Открытая дверь не таила всякому, кто был рядом, кто проходил мимо, что в кабинете — трое: мирно сидят, беседуют, и ничего не делают. Но не таила она и того, что тех, кого ждет подполковник Птицын, в здании нет до сих пор.

Это склоняло к панике, потому, что опять нужно было бы думать, чем же еще зацепить Потемкина.

— Ничего, — сказал подполковник, — сейчас позвонят, и поедешь. С человеком таким познакомишься, а? Режиссер! Хорошо это, честь для нас…

— Мне, — сказал, не совсем дружелюбно, Потемкин, — не надо знакомиться. Я с ним знаком.

— Ну, так вот! — оживился Птицын, — А я думал, что ж так? Почему тебя? Вот в чем дело. Потемкин! Чего же не рад, если он твой знакомый?

— Рад, просто, времени нет.

И, слава богу, послышался шум посторонних людей. Заглянул Медведенко:

— Юрий Юрьевич, к Вам полковник Цупов!

«Ага!» — подполковник увидел, как, наконец, улыбнулся Потемкин. Почти, так сказать, «потирая руки»… С чего?

А потом он увидел: Потемкин спокойно и с удовольствием закурил, и пристально, из-за стола, присмотрелся и Птицыну. «Что за игры? — мелькнуло в мозгу, — Не похоже, что влип Потемкин». А тот смотрел с легким, злорадным прищуром! «Да, что же, меня — не его окружают? Он что, разыграл? Он меня подтянул в ловушку? А ему, своему, Цупов, ясное дело, верит! Бред! Да вы что, опера? Как в тридцатых, НКВД?... Называется — влип! Ох ты боже, о, боже! Потом разберутся, конечно. Да только Потемкин — как мог? Погоди у меня!».

Цупов, войдя, подал руку ротному и Потемкину. Хмуро спросил:

— Шутить научился, Потемкин?

— Да нет, не шучу…

— А кто это?

— Водитель.

— С чего мы начнем?

— Вот, — протянул Потемкин.

— Так, — взял бумаги Цупов. — А это? — Потемкин подал ему маленький лист-четвертинку.

— Телефон Виталика, который сейчас в больнице. Это домашний, а фамилии, адреса, я не знаю.

— Как ты не знаешь? А кто должен знать?

— Да, — опешил Потемкин, — не знаю…

— Ты явку мне обещал или что? Так и дай же, будь добр, по-человечески! Или учить тебя?

И сам же, хмуро, полковник заметил:

— Незачем, да, после этаких дел!

Потемкин хотел возразить.

— Так что, я? — перебил полковник, — Должен копать теперь, за тобой? Может делать начальнику нечего? Не считаешь так? Нет?

— Не считаю.

— Садись и сиди!

Цупов надел очки и, за столом напротив, стал читать явку с повинной. В дверном проеме, Потемкин увидел Гаркушу.

— Володя, — воскликнул он, поднимаясь.

— Сиди! — пресек Цупов.

— Я не нужен, товарищ полковник? — нашел момент, попросился Птицын.

— Да, спасибо, как раз хотел попросить. Нам бы с Потемкиным наедине…

-Я у себя, если что, на месте.

Пробежав по бумаге глазами, полковник переменился лицом и сложил очки.

«Тьфу, ты-ё!» — про себя сказал он, и тряхнул головой.

— Извини, если что-то не так, Потемкин…

— Да ради бога!

— Ну, Ивана Петровича мы с Гаркушей к себе проводим, не против?

— Конечно.

— Владимир Иванович, проводи!

— А, — Синебрюх растерялся, — когда началось? Обещали…

— 4 ноября. Та же сам написал. Счастливо!

Дверь закрылась, и Цупов остался наедине с Потемкиным. Подождав, не хотел ли сказать что-нибудь Потемкин, полковник увидел, что слово за ним и, подумав, сказал:

— Не понял тебя я вчера, Потемкин… А ты промолчал.

— Были только догадки. Виталика, например — до сих пор мне и фамилия неизвестна… Только вчера, поздно вечером, стало понятно, что он в этом действе — актер.

— А если б не так, — Цупов тряхнул в руке «сочинение», — ты представляешь? Тот, второй, от побоев скончался в больнице. Всё, концы в воду! Спасибо, Потемкин.

— Не за что.

— А к Лахновскому, что — разоблачать, в одиночку, ходил?

— Да нет, — руку пожать, попить виски. Заочно мы с ним почти год знакомы. Ходили, как два шатуна-медведя, на параллелях, да не сближались.

— Я в этом не понимаю.

— Шатуны поедают друг друга: нечего больше, — зима. А когда остается двое — по ползимы параллельно ходят: и не отступают и не сближаются. Момент для сближения очень серьезный.

— Понятно. Лахновский, смотрю я, тебя не съел. А что с ним?

— У шефа спросите: я рапорт и справку подал.

— Я спрошу. Тебе как здесь?

— Нормально.

— Обратно к нам не хотел бы, в розыск?

— Не так это просто, как в кухню из спальни и наоборот.

— Ну, да… — вздохнул Цупов, — не просто. А телефон помощника, что — у Лахновского взял?

— Из памяти. С Виталиком мы на охоту готовились, в прошлом году.

— На медведя?

Потемкин помедлил, как что-то вспомнил. Но просто ответил:

— Да нет, на зайца. Не получилось…

— Жалеешь?

— Вы знаете, долго жалел.

— Но, ты дело большое нам сделал. Конечно, того, что скончался, со временем бы установили. Но — на мертвых бы все и замкнулось. Аэропорт — целиком не тебе.

— Я понимаю, спасибо, — устало ответил Потемкин.

— Скажи-ка, а фоторобот зачем у меня стащил?

— Ну, это же их портреты. Хотел, как-нибудь, по ситуации, «засветить их». Не успел, да на то не моя вина.....

Цупов беседовал с командиром роты.

— Ты ему так и сказал: режиссер, «Мосфильм»?

— Ну, как Вы мне сказали.

— Он не рассердился?

— По-моему, психанул.

— Да было однажды, попал он из-за режиссера. Этого, именно. Только сегодня, другого реального повода я не придумал — некогда. Так вот, другая задача: отбой! Пистолет верни. Напрягись, что-нибудь придумай.

— Ох-ё! — жалобно сжал виски ротный, — Опять!

— Давай, подполковник, надо! Вот, кстати, Потемкин тебе передал документы сегодня?

— М-мм… — простонал-прорычал, ротный, — Вот!

— Давай! — Цупов снова надел очки.

— Что скажете? — поинтересовался ротный.

— А ты как, — доволен взводным?

— Ой, да все хорошо, только в мозгах у меня от него сквозняк… Все молча, все молча, спокойно, думает — ну а потом как…

— Но он же не народный депутат!

— То есть?

— Те много говорят, а делать — знаешь сам. Хотя, — добавил Цупов, — их помощники — такое творить способны!

— Понял. Но Потемкин: например, как это вот понять?

— Вот это? Рапорт по Лахновскому? А что тут понимать? — и Цупов, приподнявшись, выбросил бумаги в мусорник, — Вот так!

— А приколоть мне их, товарищ э… полковник?... — ротный растерялся.

— Ну, надо приколоть — приколешь. А написал Потемкин верно!

Потемкина вызвал ротный:

— Показалось мне, что не хочешь ты экскурсоводом, а?

— Не хочу.

— Ну, так иди, да получай пистолет. Отставить экскурсию. У нас ведь работы — во!

Потемкин вздохнул, покачал головой и пошел в «подземелье».